Антон Леонтьев - Шоу в жанре триллера

Самое ужасное заключалось в том, что сейчас она была не в состоянии вызвать огонь. Ее мысли смешались, она тупо глядела на кровь, которая сочилась из треугольной ранки в ладони. Марта попыталась забыть об этом, но не смогла. Рука болела, она вызывала в памяти образ огня, который поражает журналиста, но ее усилия были тщетны.

Видимо, Марта привлекла внимание писаки. Он поднялся, положил цветы и, поколебавшись, подошел к Марте.

– Вам требуется помощь? – дружелюбно спросил он, глядя на раскрасневшуюся, как переспелый помидор, Марту. Та стояла в неловкой позе. Она не заметила во взгляде журналиста презрения или сочувствия.

– У меня в машине есть аптечка, – сказал он. – Пошли, нужно продезинфицировать рану.

Марта, что-то пробурчав, пошла за ним. Она не знала, как ей быть. Поэтому позволила журналисту, которого она должна убить, залить ей ранку перекисью водорода. Жидкость, бурля, зашипела, Марта с отвращением почувствовала легкое жжение.

– Не бойтесь, так у вас выйдет вся грязь, – произнес журналист, помазал ранку йодом и залепил пластырем. Минут через десять она будет готова повторить попытку. Однако журналист, казалось, не собирался более задерживаться у могилы сестры. Марта проклинала гвоздь, который так некстати сбил ее запал.

– Вам в центр? – спросил он. – Хотите, я вас подвезу?

Марта согласилась без промедления. На переднем сиденье она не поместилась, поэтому ей пришлось расположиться на заднем. Журналист оказался приятным собеседником. Марта почему-то представляла его злодеем и мерзавцем, одним из отрицательных героев «мыльных опер», которые она так любила.

– Вы были у кого-то из родственников? – спросил он, когда они выехали с территории кладбища.

– У бабушки, – соврала Марта.

Бедная бабушка, ведь за все эти годы Марта так ни разу и не побывала на ее могилке в ненавистном родном городке.

Боль в ладони практически исчезла, она чувствовала себя превосходно.

– Сочувствую вам, – произнес журналист. – А я был у сестры. Ее сегодня хоронили, но я не смог вовремя приехать… – Он замолчал, а потом добавил: – Знаете, очень тяжело терять близкого человека. Особенно если он умирает так неожиданно, как моя сестра. Ей не было еще сорока, и вдруг… Врачи сказали, что инсульт.

Марта поняла, почему журналист оказался к ней так любезен и внимателен. Своей фигурой она напоминала ему покойную сестру. Жалость, которую Марта испытывала к нему, мгновенно испарилась. Он был таким, как и все. Думал, что она жирная корова, не более того…

– Почему мы теряем близких так… Так внезапно. Смерть приходит всегда не вовремя, – продолжал журналист. – Поверьте, я знаю это не понаслышке. Мне пришлось несколько раз глядеть в глаза смерти.

– И что? – спросила Марта.

Она еще ни разу не беседовала с жертвой до того, как уничтожить ее. Все те, кого она убила при помощи огня, были для нее однообразными, безликими, серыми. Женщины и мужчины, молодые и старые, влиятельные и известные только группе лиц.

– Вы знаете, умирать не страшно, – сказал он. – Может быть, из-за того, что человек до последней секунды не может поверить, что умрет. В нем всегда теплится надежда, что выход есть и стоит только подождать – и он спасется.

– На самом деле спасения нет, – произнесла Марта.

Они мчались по трассе, до города было всего ничего. Сейчас нельзя действовать, если она убьет его за рулем, тогда они точно попадут в аварию.

– Вы пессимистка, – произнес журналист, посмотрев на Марту в зеркало. – Не могу поверить, что такая женщина, как вы, что-то знает о смерти. У вас, наверное, куча детей, вы возитесь с ними…

Марта подумала, что это было бы неплохо.

– У меня нет детей, – пробубнила она. – И скорее всего, не будет.

– Извините, – смутился журналист. – Профессия у меня такая – задавать людям бестактные вопросы. Вам куда?

Марта назвала улицу, на которой в Экаресте у нее была квартира. Какая разница, где он умрет. Его смерть ни за что не свяжут с ней.

– Я вот иногда думаю, – говорил журналист, – почему некоторые из людей способны на убийство? Я занимался этой темой, видел многих, кто убивал людей десятками, а то и сотнями. Однажды пришлось пообщаться со знаменитым террористом в его логове. Этих террористов обычно представляют как зверей, моральных уродов, людей с ущербной психикой. Может быть, это и так. Я ожидал, что увижу перед собой какое-то подобие монстра, а передо мной оказался вполне трезвомыслящий, даже в чем-то интеллигентный бородач. Он рассуждал о том, как нужно жить по Корану, соблюдать заповеди Аллаха, говорил, что борется за независимость, а я сидел и думал о том, что он когда-то расстрелял автобус, полный безоружных стариков, женщин и детей, устроил несколько терактов, в которых было убито много невинных, грабил, насиловал, перед камерой резал глотки нашим молодым солдатам. А он угощал меня кофе, кстати, очень неплохим, говорил правильные вещи о том, что каждый народ имеет право на самоопределение, вещал о демократии и ценности мнения любого гражданина… И тогда я подумал, что самый страшный убийца – это не безумный маньяк, который поджидает в темном переулке с топором в когтистых лапах. Самый страшный убийца – это милый человек, который улыбается вам, который никогда в принципе не думает о том, что нужно лишить кого-то жизни, который живет, как все. И, как все, осуждает насилие и боится стать жертвой того же маньяка из подворотни. А в один прекрасный момент все меняется, и он убивает. Может быть, он даже не хочет этого. Самое ужасное – смотреть в чистые глаза и не видеть там ничего, кроме доброты. А потом эта доброта тебя же и убивает. Причем, может быть, раскаивается в этом, любит даже.

Марта никогда не увлекалась психологией. Она не думала о том, что поступает плохо, убивая людей. На нее вдруг что-то накатило, и она сказала:

– Значит, по-вашему, самый страшный убийца – это обычный человек, который становится таким по неизвестным пока причинам…

– Почему же, – возразил журналист. – Причины более чем банальные, иногда просто смехотворные. Ревность, деньги, зависть… Страшно то, что, как потом выясняется, убил-то из-за пустяка, можно было решить все полюбовно. Убийца несет наказание, которое его не исправит, а убитого уже не вернуть. Кажется, мы уже на месте… Извините, что вам пришлось выслушать этот монолог, настроение у меня такое, сами понимаете.

Журналист помог Марте выйти из машины. Попрощался, сел в машину и поехал прочь.

Его автомобиль уже заворачивал на оживленный перекресток, когда вспыхнул бензобак. Затем раздался оглушительный взрыв, машину подбросило, во все стороны полетели горящие железки и куски стекла.

Марта повернулась и, не обращая внимания на сумасшедшие крики прохожих, вошла в подъезд дома. Она выполнила то, что требовалось Эдуарду Теодоровичу. Через час ведущие телеканалы страны сообщили о том, что в результате взрыва собственного автомобиля погиб известный журналист. Практически все были едины во мнении, что он поплатился за свой профессионализм и интерес к темным делам политической и экономической элиты. Как заявляли важные чины из МВД и Генеральной прокуратуры, действовал киллер экстра-класса, так как возгорание произошло не от взрывчатки, автомобиль был взорван иным, пока не установленным, способом.