Антон Леонтьев - Профессия – первая леди

Я валялся на диване, смотрел телевизор и изучал научные труды Вероники, сестрицы тети Фимы. Я мнил себя докой в области секса, но, пролистав ее монографии, понял, что, в сущности, ничего не знаю о взаимоотношениях полов.

Затем я раскрыл книгу о Стефане-старшем. Трудное детство, сложная юность… Неудивительно, что в итоге он сошел с ума и начал убивать. Его дочка и внук оказались еще хуже.

Стефан-младший исчез, и меня это беспокоило. В отличие от дяди Брани я не думал, что д’Орнэ бежал за границу. Мне казалось, что он затаился в Экаресте. Его найдут, и он понесет наказание за все преступления, но, пока Стефан на свободе, я не могу чувствовать себя уверенно.

В книге имелись уникальные фотографии – Стефан-старший в смокинге с подсолнухом в петлице, его покровитель Савва Карпушинский с женой и сынком Бобби. Савва был коренастым бородачом, вовсе не походящим на тонкого ценителя искусств. Мария Станиславовна фон Фальц-Фейн возлежала на кушетке, ее тонкое лицо невропатки выражало презрение к окружающим. Бобби, длинноволосый молодой человек с тонкими усиками и глазами навыкате, был копией матери.

Я захлопнул книгу и заковылял на кухню. Не могу понять, что меня мучает. Что-то, связанное с биографией Стефана д’Орнэ. Какая-то деталь, или лицо…

Откровение снизошло на меня, когда я наливал в стакан молока. Я едва не выпустил пакет из рук. Не может быть!

Я схватил книгу, которую принес братец тети Фимы, судорожно пролистал ее и нашел то, что мне нужно. Да или нет? Я не мог сказать точно. Возможно, да, а возможно, и нет.

Я прошел в кабинет Вероники Гиппиус. У нее был мощный компьютер, я надеялся, что у нее на жестком диске имеется нужная мне программа.

Через пятнадцать минут я получил ответ. Все сходится. Но ведь это ужасно! Это невероятно и…

Еще один вопрос! Но в Интернете ответа я не нашел. Кто же может это знать? Конечно, Илья Ильич! Я набрал номер братца тети Фимы. Только бы он был дома! Он упоминал, что отправится сегодня «в загул».

– Илья, возьми трубку! – закричал я, и, как по мановению волшебной палочки, на обратном конце раздался сочный бас: – Меня нет дома всю неделю!

И послышались короткие гудки. Я заскрипел зубами. Снова и снова набирал номер, наконец Илья Ильич удосужился снять трубку.

– Я же сказал, дома никого нет… – пророкотал он, и я успел вставить:

– Это я, Дусик! У меня к вам всего один вопрос! По Стефану д’Орнэ!

– Ну хорошо, – милостиво произнес Илья Ильич. – Какой именно? …Ну ты даешь! – расхохотался братец тети Фимы, после того как я его спросил. – Ты что, работаешь составителем вопросов в шоу «Кто хочет стать миллионером»? Я не привык признаваться в таком, но – я не знаю!

– Как не знаете? – упавшим голосом прошептал я. – Этого не может быть! Вы не можете не знать!

– Я тебе перезвоню, – сказал Илья Ильич и отключился. Я думал, что он забудет обо мне, но он в самом деле перезвонил через два часа.

– Поздравляю, мне удалось найти ответ! – воскликнул он.

– Так как, как его звали? – повторил я свой вопрос. Илья Ильич произнес имя.

Имя, которое я боялся услышать больше всего. Имя, которое все изменило. Лицо из старой книги и имя, которого никто не знал. Но теперь я его знаю!

– С этого момента я точно в загуле! – провозгласил Илья Ильич. Я набрал перелыгинский номер тети Фимы. Никто не ответил. Затем номер генерала Сувора. Занято!

Что же мне делать? Опасность, тете Фиме грозит смертельная опасность!

Напевая арию Керубино, я резала салат. Василиск развалился посреди кухни дяди Брани, ожидая от меня очередной мясной подачки. Знает, котина, что я готовлю праздничный ужин.

Браня возился в столовой. Ожидался визит его Огнедарика. Генерал хотел официально объявить своему сыну о том, что скоро у него появится мачеха. Я пригласила Раю Блаватскую.

Гамаюн Подтягич (его уже выписали из больницы) пронюхал обо всем и с гадливенькой улыбочкой поздравил меня с «очередным замужеством». Я решила не обращать внимания на завистников.

– Фимушка, как же я тебя люблю! – Браня нежно поцеловал меня в шею. Я довольно улыбнулась. Три последних дня были самыми счастливыми в моей жизни. На мою долю выпало многое – литературная слава, телевизионная карьера, даже внучка-негритянка по имени Алиска в далекой Калифорнии, и это не считая четырех с половиной супругов.

Но любви – любви-то не было! Не было, пока я не встретила Браню. Странно, я ведь знала его много лет, он был для меня обыкновенным соседом, а теперь… Теперь он стал самым важным мужчиной в моей жизни!

«Аврора» дала предупредительный залп, мировая революция началась, неприступные вавилонские стены рухнули, Бастилия пала и была сметена с лица земли ураганом, мамелюки взяли наконец Вену, а янычары ворвались на дворцовую площадь поверженного Царьграда.

Прошлой ночью королева Гинерва вкусила наконец-то запретного плода на ложе любви с рыцарем Ланцелотом!

Я почувствовала, что слезинки текут по моим щекам. Браня, о, Браня! Судьба смилостивилась надо мной и ниспослала мне тебя!

– Фима, ты плачешь? – изумленно проговорил виновник моих слез. Я прошептала:

– Бранечка, это лук…

И разрыдалась. Браня привлек меня к себе, я уткнулась ему в грудь и дала волю своим чувствам. Я и сама не знала, почему плачу. От счастья? Браня со мной, и мы никогда не расстанемся, пока смерть не разлучит нас. От горя? Почему я встретила его сейчас, когда клены на аллее моей жизни начали золотиться: наступала неизбежная и прохладная осень.

Или от любви?

Браня гладил меня по волосам, а я оплакивала безвозвратно ушедшую молодость и ликовала, предчувствуя бесконечное счастье. Я вдохнула аромат любви!

…Но аромат был какой-то странный, больше похожий на вонь от сгоревшего лука. Боже мой!

– Браня! – завопила истошным голосом я. На груди любимого было покойно и приятно, но я совершенно забыла о сковородке с луком!

Лук безнадежно подгорел.

– Ничего страшного! – заявил Браня и по-хозяйски сунул сковороду под струю холодной воды. Раздалось шипение, повалил густой пар, перемешанный с луковым ароматом.

Я ничуть не сожалела, что проморгала лук. Пять минут блаженства в объятиях Брани были по эмоциям и накату страстей равноценны половине моей жизни.

– Фима, тебе требуется моя помощь? – спросил Браня. Я решительно заявила, что мужчине на кухне не место, и велела ему принести из подвала картошки.

Я резала лук и плакала. Внезапно что-то заставило меня обернуться – обычно так бывает, когда чувствуешь на себе чей-то пристальный взгляд. За стеклянной дверью дачной кухни мелькнула чья-то тень.

Что за страхи! Со мной Браня, он не даст меня в обиду! Но кто бы это мог быть? Рая Блаватская решила прийти на два часа раньше?