Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

– Их человек шесть. Нас они не видят. Дядя Вася, быстрее!

Мы помчались к забору. Таня подсадила меня, я с трудом плюхнулся на другую сторону и вдруг услышал крики:

– Вот она, вот она!

– Танюша, ну что же ты медлишь? – позвал я.

И в тот момент раздались выстрелы.

– Дядя Вася, – послышался голос из-за забора, – я не смогу, они попали в меня...

– Не говори ерунды! – закричал я, чувствуя, что сердце мое обливается кровью. – Ты сильная, молодая, выносливая, ты сможешь! Давай, я тебя жду...

– Дядя Вася, уходи один, – ответила Таня. – Вот, лови!

Через забор перелетели ключи от автомобиля. Я заорал:

– Татьяна, я тебе приказываю – немедленно перелезай через забор! Без тебя я никуда не уйду!

– Дядя Вася, ты же не дурак! – откликнулась Таня. – Тогда они поймают нас двоих, и все пойдет насмарку. Ты же обещал, старый пень, что оплатишь лечение Сашки! А как ты выполнишь свое обещание, если тебя сейчас пристрелят? Ну, живо к машине, и дуй отсюда. Я скажу, что ты остался в подвале, там сейчас все равно бушует адское пламя.

Не знаю, что более подействовало на меня – апелляция к моей совести или обращение «старый пень».

– Сделай так, чтобы все узнали о том, что затевает делль’Амма, – добавила Таня. – Ну, дядя Вася, давай, беги отсюда, эти ублюдки приближаются! И передай Сашке, что я его всегда любила!

Меня разрывали сомнения. Если я уйду сейчас, то чем буду отличаться от преподобного Роуза, обрекшего президента Форреста, своего соперника, на смерть? Я так же предам Танюшу... И все же, подхватив ключи, согнувшись в три погибели, я побежал по улице, к повороту, за которым мы припарковали «Додж»...

Не знаю, как бы поступила на месте дяди Васи. Скорее всего, спасала бы свою шкуру, не думая о других. Но так уж получилось, что ранили не его, а меня и именно я попала в лапы типов, оказавшихся агентами Министерства национальной безопасности. Уткнувшись лицом в землю и подняв руки, я второй раз за последние двое суток приготовилась к смерти. Ну, бог не выдаст, свинья не съест...

Более всего я опасалась, что меня пристрелят на месте. Но этого не произошло – то ли на террористку я не тянула, то ли агентов было слишком много и те из них, что работали на делль’Амму, не могли при всех убить безоружную раненую женщину, опасаясь серьезных последствий.

Мне пришлось скакать на одной ноге к машинам – пуля попала мне в лодыжку. Там меня окружили медики и уложили на носилки. Я могла наблюдать за тем, как пламя пожирает дом Деборы Кросби – вместе с преподобным Доном Роузом, вместе с бочкой, в которой лежал скелет Хью. Слышались крики соседей, завывания сирен пожарных автомобилей, чей-то плач и смех.

Меня запихнули в нутро «неотложки», рядом со мной оказались два агента и два врача, и мы направились в один из госпиталей Питтсбурга. Там мне отвели отдельную палату (а между прочим, у меня нет медицинской страховки!), которую охраняли двое вооруженных типов. Правое запястье при помощи наручников приковали к кровати. Но даже если бы мне и удалось освободиться, далеко бы я все равно не ушла: как показал рентген, пуля пробила кость, а кроме того, я потеряла слишком много крови. Одним словом, была совсем не в кондиции для побега. Да и куда бежать?

Радовало одно – все исходили из того, что дядя Вася остался в подвале, где нашел мученическую смерть подле преподобного Роуза. Конечно, скоро они убедятся в том, что дядя Вася остался в живых, но у него все же имеется временное преимущество.

Я стала размышлять: что бы я предприняла на месте нобелевского лауреата? Никому доверять нельзя, все готовы предать, а на руках сенсационные документы и информация относительно того, что один из самых богатых и влиятельных людей страны причастен к убийству президента и намеревается инициировать отставку мадам президента. Но в голову мне решительно ничего не шло, и я не знала, было ли правильным решение заставить дядю Васю бежать. А что, если его подстрелят где-нибудь? Как я смогу после этого жить? И, самое главное, кто оплатит лечение Сашки?

Я заснула, а когда открыла глаза, увидела около себя улыбающегося типа – агента Секретной службы Патрика Миггса. Я вздрогнула, а Миггс, потрепав меня по руке, сказал:

– Ну, ну, все в порядке, бэби! Хорошо выспалась? Может быть, теперь расскажешь мне правду?

Я изобразила на лице непонимание и сказала:

– Но вам и так все известно. Бедный Бэзил...

Я всхлипнула и даже пустила слезу. По-моему, получилось весьма натурально.

– Мы уже знаем, что писатель не погиб, – остановил мои актерские потуги Миггс. – Ты наверняка в курсе, куда он отправился, сейчас же скажешь мне, куда именно!

Продолжая улыбаться, Миггс ударил меня по щеке. Я вскрикнула, а агент стукнул меня по простреленной лодыжке, да так, что я взвыла. Затем он зашипел, ну прямо как змея какая-нибудь:

– Тебе все равно осталось жить недолго, но у тебя имеется возможность выбора – сдохнуть быстро и без страданий или умирать долго и мучительно. Говори: куда поперся старый хрыч?

– Не знаю, – честно сказала я.

Но Миггс, конечно же, не поверил. Он вздохнул и сказал:

– А как насчет твоих родителей и твоего больного брата, бэби? С ними ведь тоже может произойти несчастье! Ты же не хочешь стать виновницей их гибели?

Я зарычала, а Миггс усмехнулся.

– Так-то лучше. Так что задумал Бэскакоу? Ну, говори!

– Он... он сказал, что у него имеется старый друг, телевизионный продюсер, – выдавила я из себя. – Бэзил хотел обратиться за помощью к нему...

– Имя! – потребовал Миггс. Но еще до того, как я успела выдумать имя, зазвонил мобильный телефон. Миггс схватил его, выслушал короткое сообщение, а потом с сияющим лицом снова повернулся ко мне: – Ага, ты, кажется, пыталась меня обмануть, бэби? Или, впрочем, писатель мог и передумать. Однако это сейчас уже не важно, он в наших руках и документы тоже. Уф, заставили же вы меня помотаться по Америке! У тебя, бэби, определенный талант, Энтони нужны такие, как ты. Беда только в том, что ты знаешь слишком много. Поэтому придется принять радикальные меры...

Агент вытащил из кармана небольшой футляр, открыл его, извлек шприц и ампулу, наполненную бесцветной жидкостью.

– Обещаю, больно не будет, – сказал он, – я же не садист какой...

Миггс, наполнив шприц содержимым ампулы, приблизился ко мне. Я закричала что было мочи:

– Помогите! Прошу вас, помогите! Меня хотят убить!

– Бэби, ты, должно быть, не знаешь, но, пока ты спала, мы переместили тебя в отделение для душевнобольных, – заявил с гадкой улыбкой Миггс. – Тут ты можешь орать и визжать сколько угодно, никто не придет тебе на помощь. Ну что же, пора, бэби, пора!

И с этими словами он вонзил мне в предплечье шприц.