Антон Леонтьев - Под маской хеппи-энда

– Кэтрин, – и вцепился в ее руку, а затем уснул – медики ввели ему большую дозу седативного. Кэтрин откинула слипшиеся темные волосы со лба Тома и внезапно поцеловала его. Зачем она так сделала? Ведь он развлекался с этими... этими падшими женщинами, когда она пришла. И наверняка будет делать то же самое снова, когда его выпишут из клиники.

В больнице пришлось отвечать на вопросы врачей. Кэтрин утаила кое-какие подробности, например, что Том был не один, а в компании двух девиц легкого поведения, не рассказала и об их ссоре, заявив, что он упал, пытаясь спуститься с лестницы, что вообще-то было чистой правдой.

Кэтрин ходила по коридору и внезапно поймала себя на мысли, что молится. Ей так хотелось, чтобы у Тома было все в порядке! Когда это станет известно, она сядет в автобус и поедет обратно. А пока что просто обязана находиться рядом.

– Вы и есть мисс Кэтрин Кросби? – услышала она голос у себя за спиной.

Обернувшись, увидела высокую красивую даму с длинными, тщательно уложенными темными волосами – на вид ей было чуть за сорок. Дама была одета не слишком броско, но чрезвычайно элегантно, и было сразу ясно: она – представительница так называемого высшего общества. Кэтрин поняла, что перед ней матушка Тома.

– Приношу вам свою благодарность, мисс Кросби, – сказала дама, протягивая ей тонкую руку в старинных перстнях, – однако более нашей семье не требуется ваша помощь. Будет лучше, если вы еще сегодня покинете Новый Орлеан.

Она разговаривает со мной, как ее прапрабабка, французская герцогиня, разговаривала с прислугой, подумала Кэтрин. Дама протянула ей конверт и сказала:

– Здесь билет на автобус, отправление его в двадцать один час, и чек в качестве компенсации...

Вспыхнув, Кэтрин вернула миссис Кросби чек и протянула деньги за билет. Та, немало удивленная, покачала головой:

– Считайте, что это прощальный подарок, мисс Кросби. Моего сына вы больше не увидите, общение с вами не идет ему на пользу. Собственно, именно вы виноваты в том, что он снова сломал ногу!

– Откуда вы знаете... – начала Кэтрин и вдруг поняла, что поведать ей историю падения Тома с лестницы могли только две девицы легкого поведения. Но неужели она общалась с ними?

– У меня имеются свои источники информации, – заявила мать Тома, отметив смущение на лице Кэтрин. – Том назвал вас своей невестой, и вы его поцеловали.

– Миссис Кросби, мне кажется, что это вас не касается... – снова вспыхнула Кэтрин, но дама, одарив ее взглядом василиска, заявила:

– Все, что связано с моим единственным сыном, мисс Кросби, касается меня – и только меня! Если ему требуются развлечения, то я устраиваю ему их...

«Неужели правнучка французской герцогини, сама больше похожая на вдовую императрицу, занимается тем, что поставляет сыну проституток?» – с ужасом подумала Кэтрин.

– И никого не касается то, что происходит за дверями нашего особняка, – отрезала миссис Кросби. – Вы же нагло ворвались в нашу жизнь. Думаете, я не понимаю, какие у вас планы, мисс Кросби? Хотите наложить лапу на остатки нашего состояния, которые отец Тома не успел промотать, поэтому и стремитесь стать женой моего сына. Однако вынуждена вас разочаровать – да, когда-то мы были миллионерами, сейчас же по большей части должники. Думаю, данная информация вас отрезвит, и вы решите найти себе другую жертву. И вообще...

Она смерила Кэтрин оценивающим взглядом.

– Не понимаю, что мой сын, который вскоре женится на одной из самых богатых наследниц Луизианы, нашел в вас такого, мисс Кросби. Вам ведь уже наверняка говорили, что вы дурнушка?

И, с милой улыбкой пожелав Кэтрин приятной поездки, она величаво удалилась. Никто и никогда не говорил с Кэтрин так. И самое поразительное, что она не знала, как ответить. Да и следовало ли ей вступать в ненужную перепалку с матерью Тома? Все понятно – здесь, на юге, она чужая, мать Тома желает обрести потерянное богатство и социальное положение путем заключения брака между ее драгоценным отпрыском и дочуркой миллионеров.

Кэтрин, кипя от злости, покинула больницу. Что ж, жену Тома ожидает неприятный сюрприз – недалек день, когда она застанет его в постели с парой девиц. Что она делает здесь? Вообразила себе, что... что любит негодяя Тома Форреста. Но ведь это иллюзия, химера, бредовая идея! Она вернется в Йель и усиленно примется за учебу. Том там наверняка больше не появится, мамочка позаботится перевести его в другой элитный университет. Да и ему скоро надлежит вступить в брак!

Девушка забрела в небольшой итальянский ресторанчик, где, заказав спагетти, скрылась в туалетной комнате – и там дала волю слезам. Ну все, последний раз в жизни она плачет из-за мужчины! И как она могла променять чистую и такую сильную любовь к Дону на страсть в отношении вертопраха Тома Форреста?

Кэтрин прибыла на автовокзал около половины девятого, заняла место в автобусе у окна и, откинувшись на спинку сиденья, задремала. Ей виделся чудный сон – как будто находится она где-то далеко-далеко, в райском местечке, со всех сторон доносится восхитительная музыка, и кто-то зовет ее по имени: «Кэтрин, Кэтрин, Кэтрин, я люблю тебя...» Нет, не кто-то, а Дон!

Внезапно Кэтрин открыла глаза, взглянула на часы (было без нескольких минут девять, автобус вот-вот тронется в путь) – и вдруг поняла, что музыка на самом деле играет на улице. Прочие пассажиры с интересом наблюдали за сценкой, разворачивавшейся на автовокзале.

Кэтрин увидела не меньше дюжины странно разодетых негров – кто во фраке, кто в смокинге, кто в ливрее, – игравших на разнообразных музыкальных инструментах. Две облаченные в роскошные платья мулатки райскими голосами выводили рулады, и Кэтрин уловила: «Вернись ко мне, о Кэтрин, я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя...»

Действо было завораживающим и одновременно очень смешным. Интересно, кого они имеют в виду, ее тезку? И вдруг девушка увидела открытое ландо, запряженное шестью белыми лошадьми, вывернувшее из-за поворота. В ландо восседал не кто иной, как Том Форрест – в больничной пижаме, с загипсованными ногами, покоившимися на бархатном сиденье. Кэтрин с ужасом поняла, что ария адресуется ей, и Том, словно в подтверждение ее мыслей, чистым, удивительно красивым голосом начал выводить что-то по-итальянски: что именно, девушка не могла понять, но то и дело повторялось ее имя – Кэтрин, Кэтрин, Кэтрин.

На улице собралась приличная толпа зевак, привлеченных занимательным спектаклем. Кэтрин больше всего хотелось провалиться сквозь землю, она отвернулась от окна и заткнула уши руками. Но музыка и голос Тома все равно доносились до нее. Скорее бы автобус отправился, и тогда все это останется в прошлом!

Но автобус все не отправлялся, Кэтрин убрала ладони от ушей и услышала голос водителя: