Антон Леонтьев - Миф страны эдельвейсов

Я по-прежнему работаю в тюремном лазарете – впечатление такое, будто веду прием где-нибудь в советской поликлинике. Все те же больные, все те же болезни, только помочь реально я мало чем могу – медикаментов катастрофически не хватает, а тех, у кого имеются тревожащие симптомы, госпитализируют только в исключительных случаях. Мне помогает санитар Чуро (его зовут Антонио Мануэль, но все используют в качестве обращения прозвище). Он – любознательный, совестливый малый, который схватывает все на лету. Говорит, что его мечта – стать врачом, но для обучения в университете требуются большие деньги, которых у его семьи нет.

Чуро – так же, как марксистка Роза, верит в мою невиновность. Обещал свести меня со своим троюродным кузеном, журналистом, специализирующимся на разоблачениях. Действительно, меня в тюрьме посетил Алехандро, заявивший, что верит мне, и обещавший попытаться отыскать доказательства моей невиновности. Но я отношусь к его посулам спокойно, так как не верю, что в ближайшее время что-то изменится. Сейчас для меня главное – чтобы роды прошли благополучно.

Вчера произошло нечто немыслимое – меня пытались убить. И сделала это новая заключенная, практически еще девочка, ей не больше семнадцати. Кончиту Моралес перевели к нам в тюрьму после того, как она устроила в своей прежней колонии потасовку. В день своего прибытия к нам девица пожаловалась на боли в животе и оказалась в лазарете. Тюремные врачи, как водится, предавались полуденному отдыху, поручив мне заботиться о больных. Чуро поблизости не было, и я оказалась один на один с Кончитой. Девушка театрально хваталась за живот, громко стонала, и я решила, что у нее, возможно, аппендицит или перитонит. Она лежала на кушетке, я наклонилась над ней, чтобы обследовать живот, и в тот же момент почувствовала около своего горла что-то острое и холодное.

Кончита, не задумываясь, перерезала бы мне сонную артерию, если бы не вошедший Чуро. Он быстро сообразил, в чем дело, и вылил Кончите в глаза мочу из баночки, собранной на анализы. Девица заголосила, отпустила меня, я отделалась большим испугом.

Кончиту сдали на руки надзирателям, и сам директор тюрьмы пожелал узнать, почему она пыталась убить меня. Кончита вначале отпиралась, но потом призналась, что ей приказали. Оказывается, она была переведена к нам именно для того, чтобы лишить меня жизни. За это ее семье выплатили пять тысяч долларов – огромную для жителей республики сумму. Кто пытался натравить Кончиту на меня, так и осталось неясным. Она только знала, что к ее семье приходила дама с длинными рыжими волосами, в очках и с родинкой около уха. Так и есть, та самая фальшивая Жанна Делароз!

Я немедленно через Чуро сообщила обо всем Алехандро, который пообещал, что поговорит с семьей Кончиты. Думаю, девочка рассказала бы больше и, возможно, вспомнила бы еще какие-нибудь важные детали, но вскоре ее нашли в изоляторе с размозженным черепом – такова была месть моих тюремных покровительниц. Официальная версия, которой никто не верит, даже директор тюрьмы, самоубийство. На самом деле Синяя Роза собственноручно, как она потом мне похвалялась, явно ожидая слез радости и комплиментов, забила Кончиту насмерть куском трубы.

Свидетельница, которая могла бы подтвердить существование Жанны Делароз, погибла. Алехандро сообщил мне, что родственники девушки уперлись и не желают беседовать с ним. Они опасаются того, что их постигнет судьба Кончиты. Но журналист не сдается, уверил меня, что сделает все возможное и невозможное, дабы я вышла на свободу. Но, честно говоря, мне уже ни во что хорошее не верится.

Вчера у меня внезапно открылось кровотечение. Врачи долго совещались, что со мной делать, однако мое состояние улучшилось, и они приняли решение отправить меня обратно в камеру. Но для меня это тревожащий симптом.

Сегодня ко мне прибежал Чуро – он сказал, что в тюрьме находится женщина, очень похожая по описанию на Жанну Делароз. Я поспешила за ним – и в самом деле увидела особу с длинными рыжими волосам, покидающую тюрьму. Когда я пыталась выяснить у охранников, что она здесь делала, те ответили: «Дама – родственница одного из врачей». Но врачи заверили меня, что ни у кого из них нет подобной родственницы и никто из них не удостаивался визита названной дамы. Но я возликовала – вот оно, подтверждение моих слов, Жанна Делароз существует! Самое странное, что в журнале посетителей такого имени не значилось.

Мне остается только надеяться, что поиски таинственной «швейцарской туристки», по чьей милости я оказалась в тюрьме, увенчаются успехом. И я уверена, что скоро окажусь на свободе, причем не одна, а вместе со своим сыном или дочкой...»

Наташа перевернула последнюю страницу дневника – уже светало, она провела за чтением большую часть ночи. Женщина вытерла слезы, катившиеся по щекам, и тяжело вздохнула. Последняя запись в дневнике была датирована 19 октября – всего двадцать четыре часа спустя на свет появилась маленькая девочка – она, Наталья, а ее мама была мертва...

Когда проснулась Сашá, Наталья рассказала ей о том, что вычитала в дневнике Марианны, и процитировала некоторые абзацы. Девушка воскликнула:

– Вот оно, подтверждение того, что Корнелия имеет самое прямое отношение к трагической судьбе твоей мамы!

– Но каким образом? – удивилась Наташа. – Ведь о ней здесь нет ни слова, упоминается только некая дама средних лет с длинными рыжими волосами, в роговых очках и с родинкой около уха. Или ты думаешь, что это и есть Корнелия, только хорошо замаскировавшаяся?

Сашá честно ответила:

– Не знаю, хотя всякое может быть. Но факт остается фактом – Карл-Отто и Корнелия находились в Эльпараисо в то же время, что и твоя мама. Случайно встретиться они никак не могли – Марианна гуляла по городу, а фон Веллерсхофы, проживавшие в одном из лучших отелей, занимались бизнесом. Но твоя мама что-то упомянула о мальчике, которому она спасла жизнь:

Наталья быстро отыскала эпизод, посвященный подростку, сбитому автомобилем, и прочитала его Сашá. Девушка захлопала в ладоши.

– Вот и подтверждение моего предположения! О героическом поступке твоей мамы сообщили в местных газетах и даже по телевидению. Думаю, именно так Карлу-Отто или, что скорее всего, Корнелии стало известно о существовании Марианны. Там ведь было указано ее имя. Да и твоя мама очень похожа на графиню Марию-Корнелию в юности.

Наташа испуганно спросила:

– Ты думаешь, весь театр со «швейцарской туристкой» намеренно затеян... Корнелией? Ты не веришь, что моя мама была виновна?