Антон Леонтьев - Побег с Лазурного берега

– Медики, которых я привела, чтобы обследовать отца, заявят, что ты выгнала меня и запретила приближаться к поместью...

Анабелла недобро рассмеялась.

– Ах, какие пустяки! «Доктор Барни», а также слуги подтвердят под присягой, что я, повинуясь зову своего доброго сердца, сама отправилась к тебе, мы помирились, и я пригласила тебя пожить в замке. В заявлении для прессы значится, что ты присутствовала при кончине Леона и сейчас находишься в депрессивном состоянии. Ну а потом... Потом будет приблизительно так: в то время как я была занята подготовкой похорон моего любимого мужа, ты попросту сбежала из замка, исчезла в неизвестном направлении. А в твоей комнате мы нашли записку, гласящую, что ты больше не хочешь жить и решила последовать за Леоном. Уверяю тебя, полиция нам поверит! Никто и не заподозрит, что в действительности ты была убита!

«Доктор Барни», посмотрев на наручные часы, промолвил:

– Ну, достаточно слов, Анабелла. Нам предстоят горячие деньки.

– Да, приступайте! – Мачеха похлопала по плечу одного из братцев.

Те бросились на Лизу. Девушка сопротивлялась изо всех сил, но трое молодых здоровых мужчин легко с ней справились. Пока двое держали ее, третий, насильно разжав зубы ножом, вливал в рот коньяк. Когда бутылка была опорожнена на две трети, «доктор Барни» заявил:

– Достаточно!

В ушах у Лизы шумело, перед глазами плыли круги, тело не слушалось. Ее подхватили на руки и куда-то потащили. Спиртное на голодный желудок начало быстро оказывать свое действие, и Лиза потеряла сознание.

Неприметный черный автомобиль-катафалк, заранее приобретенный Анабеллой, покинул замок в половине четвертого утра через ворота, предназначенные для машин поставщиков. Помимо Лизы, в катафалке находились двое слуг и «доктор Барни». Анабелла, безутешная вдова, осталась в поместье, заявив, что от девчонки мужчины избавятся и без ее содействия.

Покинув пределы Бертрана, катафалк направился к Ницце. За несколько километров до города автомобиль, съехав на обочину, затормозил. Погасли фары.

«Доктор Барни» вышел из салона, двое братцев Анабеллы вытащили бесчувственную Лизу. Они спустились по пологому склону к небольшому дикому пляжу, присмотренному Анабеллой несколько дней назад в качестве идеального места для «самоубийства».

Дул легкий бриз, волны лизали берег. Галька хрустела под ногами убийц. Подойдя к воде, «доктор Барни» указал на большую скалу, походившую на хребет морского чудовища. Она выступала из моря метрах в двадцати от кромки пляжа.

– Давайте поживее, – приказал он.

Два братца Анабеллы нехотя сняли туфли и разделись, оставшись в черных водолазных костюмах.

– И почему грязная работа выпадает всегда нам? – проворчал один.

Другой добавил:

– И мокрая тоже.

«Доктор Барни» наблюдал за тем, как его сообщники, наполнив воздухом надувной матрас, уложили на него Лизу и, зайдя в море, поплыли к скале. Над пляжем нависал серпантин, по которому на большой скорости время от времени проносились автомобили. Их никто не мог увидеть, но все же требовалось соблюдать осторожность.

Доплыв до скалы, один из преступников вскарабкался на ее склизкую, покрытую мхом поверхность. Другой спихнул Лизу в море и некоторое время удерживал ее лицо под водой.

– Все, готова, – заявил один из убийц, стуча зубами. – Поплыли обратно!

– Захвати матрас! – велел второй, и они направились к берегу.

Тело Лизы покачивалось на волнах. На берегу их ждал «доктор Барни», нервно куря. Все же одно дело – травить беспомощного старика в замке, где все свои, и совсем другое – топить в море, недалеко от автострады, опасную свидетельницу.

– Ну что? – спросил он, когда братцы Анабеллы вышли на берег. – Вы сделали все, как обговаривали? Держали лицо под водой две минуты и оставили тело в воде лицом вниз?

– Да сдохла она, – заявил один из братьев, подбирая туфли. – Если хочешь, сам можешь подплыть к ней и убедиться. Ну что, долго нам еще тут мерзнуть?

«Доктор Барни» бросил сигарету на гальку и растер ее ногой. Девчонка умерла, и больше ничто не мешает ему с Анабеллой завладеть огромным состоянием Леона Кречета. За свою жизнь ему пришлось совершить множество преступлений, но ни одно не принесло такого барыша.

Убийцы двинулись к катафалку, уселись в него и двадцать минут спустя были в замке. Их встретила кусающая губы Анабелла.

– Как все прошло? – спросила она. – Я не могла найти себе места от беспокойства!

«Доктор Барни» жадно поцеловал ее в губы и «успокоил»:

– Прошедшей ночью ты потеряла не только драгоценного супруга, но и любимую падчерицу. И как только ты справишься с подобным горем?

Анабелла расхохоталась:

– О, уверяю тебя, как-нибудь переживу! С утра начнется суматоха, понаедут журналисты и поклонники таланта Леона. И мы должны вести себя так, чтобы никто ничего не заподозрил. А пока что...

Не дав ей договорить, «доктор Барни» подхватил Анабеллу на руки и понес по лестнице в будуар.

Папаша Роллан считал себя самым несчастным человеком на свете. Еще бы, когда-то он был уважаемым и богатым, у него имелась семья – жена и трое детей – и собственная лавка. Он регулярно ходил в церковь, где сидел на первой скамье, соседи завидовали ему, а в банке лежали денежки, приносившие ему постоянный доход.

Все изменилось в тот момент, когда он отправился в Бертран, расположенный в сорока пяти километрах от их городка. Из него по ночам, при хорошей погоде, можно было разглядеть сияющие огни рая для богатых.

Папаша Роллан и был одним из таких, хотя старался не афишировать свое богатство. Однако душу грело то, что он считался самым богатым жителем городка. Он с презрением относился к неудачникам и побирушкам, никогда не подавал милостыни и прогонял всех, кто заглядывал к нему в лавку, желая получить бесплатную еду или мелкую монету.

В Бертране требовалось переговорить с нотариусом по поводу продажи соседской фермы. Папаша Роллан, проявив в очередной раз крестьянскую смекалку, сумел сбить цену почти в два раза и в конце концов стал гордым обладателем заброшенного участка, который намеревался продать втридорога.

Удачная сделка и перспективы большого куша ударили ему в голову, и он отправился в ресторан, где подцепил молодую красотку, которая годилась ему даже не в дочери, а во внучки. Дома папашу Роллана ждала пресная пожилая супруга, с которой он не спал уже лет восемь, а то и все десять. А он был мужчина в самом соку – даром что пятьдесят девять лет стукнуло!

Он не смог устоять перед соблазном – таких красоток папаша Роллан видел разве что на страницах журналов, и они отправились к ней в номер. Там она предложила ему шампанское, за которым последовал белый порошочек, по ее словам, творящий чудеса с потенцией. Девчонка не обманула – в ту ночь папаша Роллан был на высоте!