Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем

Поэтому, не найдя счастья в личной жизни, Миловидова углубилась в работу. Она окончила филологический факультет Ярославского госуниверситета, защитила в Москве диссертацию, сумела занять в школе пост завуча. Она знала, пройдет еще лет десять, и она сможет стать директором.

Ее судьба круто изменилась в тот день и час, когда Марина Васильевна узнала об организации в их провинциальном Староникольске университета. Ну и пускай это будет только филиал Открытого гуманитарного Московского университета, но все равно, какие перспективы!

Она обитала вместе с матерью, Лидией Ивановной, бывшей уборщицей в детском садике, в поселке Максимка, который прилегал к Староникольску. У Марины Васильевны имелся старший брат Витек, живший в Москве.

Виктор Васильевич был темным пятном на фамильном гербе Миловидовых – с юности он рос бандитом и хулиганом, уже в пятнадцать лет вошел в конфликт с милицией, затем даже отсидел два с половиной года за соучастие в изнасиловании. Виктор перебрался в столицу, однако частенько навещал мать и сестру в Староникольске, здесь же он ходил в «шестерках» у Миши Архангела, староникольского крестного отца.

Марина Васильевна подала свою заявку – и ее приняли доцентом на кафедру русского языка и стилистики. Ей не повезло стать заведующей кафедрой, ее опередила московская выскочка, доктор наук и профессор, по учебникам которой Миловидова училась в свое время в вузе, но Марина Васильевна была довольна и местом заведующей отделением русского языка как иностранного и ставкой доцента. Вот только мужа-то не было!

Николая Леонидовича Машнэ, импозантного мужчину в заграничном пиджаке и с ярким галстуком, она встретила именно в университете, на банкете, посвященном открытию в Староникольске первого высшего учебного заведения. Марина Васильевна в тот день немного перебрала с коньяком и помнила, как Николай Леонидович зажигательно танцевал с ней, прижимая к себе.

Затем последовали церемонные приглашения в ресторан, Николай Леонидович вывозил Марину Васильевну и ее матушку на пикник в лесок, они купались в речке Тишанке. Миловидова сразу положила глаз на Машнэ. Еще бы, он совсем не старый, даже и пятидесяти нет, разведен, где-то в Саратове имеется экс-супруга и сын-подросток. Ну и что, это семейному счастью не помеха.

И самое главное – он стал деканом! Эта должность ко многому обязывала и открывала замечательные перспективы. В два счета – точнее в два слова: «Я согласна!» – она могла из простой доцентши превратиться в мадам деканшу, а это уже староникольский истеблишмент. Кто знает, Коля еще молодой и полный сил, он может занять со временем пост и повыше…

Именно этим, а также непонятным, щемящим душу чувством, которое именовалось любовью, Марина Васильевна и руководствовалась, когда ответила согласием на предложение Николая Леонидовича стать его супругой. Машнэ познакомился с ее братом, и мужчины сразу нашли общий язык. Николай Леонидович по сути своей был таким же, как и Виктор Миловидов, разбойником и бугаем, только с налетом образованности и учености. Виктор Миловидов заявил, что Коля – классный мужик и он очень рад выбору сестры.

Свадьбу сыграли тихо, по-семейному. Марина Васильевна была счастлива облачиться в белоснежный наряд и украсить седеющую косу флердоранжем. Затем возникли некоторые проблемы…

Николай Леонидович страстно желал еще одного ребенка, однако у них ничего не получалось. Марина Васильевна старалась, как могла. Она несколько раз была у врача, тот, обследовав ее, сказал, что проблем он никаких не видит и, возможно, дело вовсе не в ней, а в ее супруге… Но как сказать об этом грозному Николаю Леонидовичу, Марина Васильевна не знала.

Судьба смилостивилась над молодоженами, и после двух с половиной лет упорных стараний Марина Васильевна забеременела и разродилась здоровым и горлопанистым мальчиком, которого в честь отца нарекли Колей, или, как его прозвали в семье, Николашей-младшим.

Декан, ставший почти в пятьдесят лет отцом, не мог нарадоваться на свое чадо. Он проводил с ребенком все свободное время, брал его в гараж, носил на плечах, баловал, позволял плевать себе в лицо и колошматить маленькими, но увесистыми кулачками.

Затем настало время написания докторской диссертации. Николай Леонидович загорелся идеей стать доктором наук. В этом ему и помогла жена, умница, тихоня и вечная отличница. Именно она написала большую часть монографии, которую Николай Леонидович опубликовал под своим именем. При этом Николай Леонидович беззастенчиво крал идеи и целые куски текста из работ немецких авторов, благо что их мало кто знал в России и можно было с легкостью выдать их за собственные новации.

Он стал доктором наук, однако не получил заветное звание профессора. Доктор наук – и доцент! Это же курам на смех! Поэтому он велел именовать себя профессором, хотя не имел на это права, все документы подписывал именно так – доктор филологических наук, профессор Н. Л. Машнэ.

Едва ему было присвоено звание доктора наук, его самолюбие, и так немаленькое, раздулось до невероятных размеров. Он не переставал напоминать, что он единственный в Староникольске доктор наук, защитившийся по германистике. Это было правдой. Теперь-то он смог отомстить врагам, которых Николай Леонидович заводил играючи. Он был чрезвычайно злопамятным человеком, не прощал ни единой обиды – реальной или им же самим выдуманной. Студент, который не нравился ему, отчислялся с факультета под благовидным предлогом. Зато и друзей он выбирал старательно. Николай Леонидович искал пути к князю Святогорскому, бывал на вечерах у жены мэра и начальника милиции, тыкал главному режиссеру единственного в Староникольске Нового экспериментального театра.

И другие также старались сдружиться с деканом. Николай Леонидович установил контакты с Кельнским университетом. Немцы, плененные внешним обаянием Машнэ, с радостью приняли предложение о студенческом обмене. Два раза в год – весной и осенью – города обменивались студентами, которые по паре месяцев за счет принимающей стороны проходили практику за рубежом. Подобная программа оказалась настоящим золотым дном. Николай Леонидович безраздельно царил на факультете, подавляя любое неповиновение, он же прибрал к рукам и распределение заграничных стажировок. В Кельн направлялись дети высокопоставленных чиновников городской администрации, родственники работников университета или личных друзей самого Машнэ. Для отвода глаз, чтобы успокоить немецкую сторону, Николай Леонидович организовал конкурс, победителями которого и, соответственно, кандидатами в стипендиаты оказывались именно те, кого выбирал он сам.