Лариса Соболева - До и после конца света

Кто про что, а она про секс. И только в первый момент обалдела, взяв в руки компромат, на который, в сущности, ей чихать, она же не замужем. Стало быть, от злости на весь свет за то, что красоты не досталось, и чтоб отбить Германа… Стоп, а Никита при чем? Да как же, причины все те же! Именно Олеська способна и Никите отомстить, у нее же есть деньги. Когда-то он ее отшил (умнее Германа потому что!), разве мотив отомстить ему за унижение не является убедительным?

С Анькой отношения у него нормальные, у секретарши и денег не найдется, чтоб провернуть столько афер. Остаются: Олеська, Всеслав, который не ради куска хлеба работает в фирме, и пара менеджеров, завидовавших двум успешным друзьям.

На стук в дверь он выпрямился, это пришел Прохор по вызову Германа, он сегодня дежурил, шеф жестом указал ему на кресло. Нелегко было начать, он позиционировал себя как властного и жесткого руководителя в классическом варианте современного бизнеса. Ни поблажек, ни разговоров по душам, ни общих компаний с подчиненными, выпивка на корпоративах – исключительно по праздникам, дистанция и еще раз дистанция. Но сегодня Герман снизошел до беседы на дружественной ноге, не забывая, что имеет право требовать от Прохора не одолжения:

– Каким образом могли бессчетное количество раз отправлять с моего компьютера письма?

– Это невозможно, я слежу…

– Знаю, знаю. А правду? Меня сейчас не ты интересуешь…

Герман выложил проблему, которую прекрасно знал Прохор, показал письма, и тому надо что-то вразумительное ответить:

– Нет, Герман Евгеньевич, в ваш компьютер входили, не взламывая системы, то есть с вашего рабочего стола.

– Там стоит пароль. Я никогда не забываю…

– Хотите, в два счета любой пароль рассекречу? Это несложно, поверьте. А вот как Никита проник в ваш компьютер и среди мусора отыскал нужную инфу… Ему хакер помог! Это сто процентов. Смотрите, хакер получил задание выяснить, с какого компьютера отправлялись письма, он проникает в нашу систему, находит…

– И это так просто?

– В сущности, да. Для профессионального взломщика.

– А не можешь ли ты держать мой компьютер под постоянным наблюдением? Ну, если кто-то начинает работать на нем, даже я, он сигнал подает?

– Можно устроить.

– Свободен. Да, попроси зайти ко мне службу безопасности, Анюта ушла домой, некому позвать, хочу с ними переговорить.

Оставшись один, Герман обхватил голову руками и анализировал. Прохор здесь глава над сетью, неужели не знал, что кто-то… А вдруг он сообщник?

Дежурного из службы безопасности он попросил принести все записи, сделанные за последние три месяца, именно столько хранится информация, а надо увеличить срок до полугода. Да, Герман намерен остаться и просмотреть в так называемом реальном времени все записи. За одну ночь невозможно перелопатить всю коллекцию даже в режиме ускоренного просмотра, но он сделает это и, может быть, заметит то, что не вызвало подозрений у охраны.

Пока готовили записи для просмотра, Герман позвонил жене, она не взяла трубку.

На выезде из поселка Ивченко остановили, он сунул в окно раскрытое удостоверение:

– Милиция.

– Проезжайте, – взмахнул полосатой палкой милиционер.

Серафима на заднем сиденье буквально сползла вместе со вздохом облегчения. Внешность двух беглецов, портреты которых имелись у постовых, «подправили», как позволила фантазия. Серафима распустила волосы и напялила вязаную шапочку, купленную вчера, до самых глаз, замотала горло шарфом, окунув в него нос. Впрочем, после полета лицо Серафимы здорово пострадало, одна щека была ободрана, на скуле образовалась припухлость, на носу ссадина – сейчас девушка не соответствовала портрету и без маскировки. Никите обрили голову, ибо волосы и прическа у него приметные, парик не рискнули надеть, почему-то парики на мужчинах выглядят неестественно, значит, привлекают глаз. А лысая голова изменяет и черты странным образом, одни уши торчком существенно отвлекают от лица. Серафима, когда смотрела на Никиту, начинала безудержно хохотать, а он уже не обижался, привык.

– Не расслабляйтесь, – предупредил Ивченко, – нас еще остановят.

Остановили, но магическое слово «милиция» вместе с удостоверением действовали безотказно, дорожные менты даже не заглядывали в салон. Выехали, как только рассвело, по серпантину, да еще и мокрому ехать опасно, видимость должна быть хорошая. Около двух часов провели в дороге, на подъезде к городу позвонил Тороков:

– Ивченко, где тебя носит?

– Еду в город, бабушка умирает, мне сообщила мама.

– Когда вернешься?

– Может, к вечеру, может, завтра. – Отключившись, он в зеркало заднего вида подмигнул беглецам. – Поживете у меня, сейчас доставлю вас, и адье. Доктора Симе привезу вечерком, смотрите, из квартиры ни ногой. Если что понадобится – звоните, не стесняйтесь, мешать вам не буду, поживу у родителей.

Ему принадлежала однокомнатная просторная квартира, купленная родителями, Серафима доковыляла до балкона, вышла на него и ахнула:

– Какая красота! Море… воздух… Так бы и смотрела.

Никита последовал ее примеру, взялся за перила таким образом, что Серафима очутилась между его рук, а подбородком он уперся в ее плечо, согласившись:

– Да, красиво. Там, где есть водоем, всегда красиво и много воздуха.

– Ты водоемом называешь Черное море? – Неожиданно его губы прижались к ободранной щеке, у Серафимы дух перехватило. – Ты меня соблазняешь?

– Лечу. Щечку твою.

Наверное, это у него временно, их сблизила непростая ситуация, а дома он забудет, как ее зовут. Ну и что? Останутся воспоминания, останется понимание счастья, а то так и умрешь, не узнав, чем отличается счастье от хорошего настроения. Серафима развернулась к нему лицом, решившись обнять Никиту, но, увидев лысую голову, жутко непривычную, исказившую образ журнального красавца, закатилась от хохота.

– Опять? – протянул Никита, поморщившись. – Ну в чем дело? Ты тоже вся поцарапанная, знаешь ли, красоты ссадины тебе не добавили, я ж молчу. Знаю, это пройдет.

– Никита, прости, пожалуйста, – не унималась она. – Я постараюсь… но ты очень смешной. Прости…

Обняла его. Серафима первый раз в жизни целовалась с отдачей взрослой женщины. До этого все было не то, потому что там, где располагается душа, не прихватывало до щемящей боли и одновременно не наполняло счастьем, которому стало мало места.

Ивченко развернул деятельность с самоотдачей и верой в успех. Сначала рванул к начальству и поставил его в известность, что убийцы найдены, их осталось только поймать. Тот заинтересовался исключительно из-за количества преступников: двое против двух (неубедительных) плюс сообщники, следовательно, это уже группа. Главное – правильно подать версию. Ивченко изложил, на чем основаны его выводы, вызвался составить фотороботы, заверив, что хорошо запомнил «слепого» и его сообщника. Как взять этих двух, идея появилась, ее тоже предоставил Ивченко, которого начальник похвалил: