Наталья Солнцева - Красный лев друидов

Матвей объездил несколько улиц Лосино-Петровского, прежде чем увидел приметную стройку. Свежий двухэтажный сруб был почти готов. Наверху копошились двое парней в серых спецовках, натягивали непромокаемую пленку. Внизу, у железной бочки с разведенным внутри огнем, курил дородный мужчина.

– Вы прораб? – подошел к нему приезжий.

– Ну...

– Я ищу Александра Топоркова. Хочу насчет дома поговорить. Строиться задумал, мне его бригаду порекомендовали.

От бочки шел густой дым с запахом смолы. Мужчина в последний раз затянулся, выбросил окурок в бочку и сердито посмотрел на моросившее дождем небо.

– Погода дрянная! Вся работа у нас сорвалась. В выходные вышли... думали, успеем закончить до холодов... Видать, не получится! А Топорков домой уехал, в Москву. Беда у него случилась. Дом сгорел.

– Как – сгорел?!

– Синим пламенем! – рявкнул прораб. – Мужик только-только денег накопил, дачу себе отгрохал, а она фьють... и нету. Поджег кто-то! Или сдуру окурок бросили... напились в стельку и бросили. От окурков чаще всего дома горят. Особливо деревянные. Жалко дом! Мы почти бесплатно его построили, за смешные деньги. Топорков – наш товарищ, вот мы ему и подсобили маленько. Друг другу помогать надо. Верно?

– Угу, – одобрительно кивнул Матвей.

– Я ему говорил, чужих в дом пускать нельзя. Ни за какие деньги! Теперь вот ищи их, злодеев этих... да еще и в ментовку его затаскают. В доме-то сгорел кто-то! Труп! Понимаешь, во что наш Сан Саныч вляпался? Дай бог отмыться!

– А кто там был? Он знает?

– Баба знакомая попросилась, хотела месячишко на природе пожить, чистым воздухом подышать, деревенского молочка попить... Сан Саныч, добрая душа, и сдал ей дом. Летом он сам в деревню ездил, то с семьей, то с друзьями... а осенью туда редко кто наведывался. Жалко дом, – угрюмо повторил прораб. – Мы туда на рыбалку ездили, на шашлыки... на охоту...

Он махнул рукой и подбросил в бочку пару поленьев.

– Так он женат, Топорков ваш?

– У нас холостяков всего двое, оба молодые, подсобники. А остальные семейные. Теперь жена Топоркова такой скандал ему закатит – мало не покажется.

– Так, может, он в дом любовницу пустил... чтобы навещать поближе было, а от любопытных глаз подальше? – предположил Матвей.

– Да ты че?! Сан-Саныч, конечно, не святой... но постоянной зазнобы у него не имеется. Он жену любит, Римку! Говорю же, та баба, которой он дом сдал, просто знакомая его. Кто ж знал, что она там сабантуй устроит и пожар? С виду приличная...

Матвей скептически усмехнулся:

– Вы ее видели?

– Нет... откуда? Топорков говорил. Ему сегодня утром позвонили.... из деревни, дружок его... сообщил про пожар. А потом милиционер с ним беседовал, тоже по телефону. Расспрашивал, что да как... Сан-Саныч сам не свой стал, позеленел прямо. Особливо когда про труп услышал. Слава богу, он этой ночью никуда не отлучался, мы все вместе спали, в вагончике. Там у нас печурка есть, буржуйка... Тепло, на голову не капает. Зачем туда-сюда мотаться? Верно?

Матвей опять кивнул.

– Расстроился ваш Топорков?

– Не то слово! – досадливо сплюнул прораб. – Хотел сразу ехать в Ласкино, но я его отговорил. Дом-то все равно не вернешь! Сели мы, накатили по стопарику... чтобы стресс снять, потом он еще выпил, уже один. Решил пока жене не говорить. Она у него ревнивая. Узнает, что он бабу в дом пустил... загрызет! Скажет – Сан Саныч полюбовницу завел, а Бог его за блуд наказал. Я Римку знаю, – язва, каких свет не видывал!

– Теперь от нее не скроешь...

– Твоя правда. Все равно узнает. Не от мужа, так от ментов. Они теперь не отстанут...

– Кто в доме сгорел, уже известно?

– Труп повезли на экспертизу... обгорелый же весь. Пожарники, правда, считают, что это баба. Если мужик, то хлипкий уж больно... Топорков и задумался – уж не его ли знакомая в огне погибла? Представляешь, что тогда будет?

– Разберутся...

– Кто? – вскинулся прораб. – Ментам лишь бы человека за решетку засадить! Но мы за Сан Саныча горой, ежели что. Он всю ночь и все утро, пока домой не уехал, провел с нами... бок о бок, плечо к плечу. Так и скажем! Все в свидетели пойдем!

Парни наверху закрепили пленку и спустились по лестнице на землю. Они с тревогой поглядывали на прораба, который беседовал с приезжим. Уж не менты ли пожаловали? Похоже, вся бригада, включая подсобников, была в курсе ночного происшествия.

– Вижу, вам не до меня, – вздохнул Матвей. – Но телефончик Топоркова вы мне все же дайте. Надо ведь ему на новый дом зарабатывать. Может, как раз и сговоримся.

Прораб полез в карман спецовки, достал мятую визитку.

– Вот, держи... здесь и телефон, и адрес... Но сегодня лучше не звони. Нарвешься... Горюет человек! Не трогай ты его пока...

«Мой дорогой! – писала Sworthy неизвестному адресату. – Из тех, кто может знать об утраченном, самого старшего уже нет в живых. Второй скоро погибнет, – положение звезд предсказывает ему гибель в сражении. Остаются еще двое. Я придумала, как справиться с тем, кто опаснее. Именно в его руках утраченное обретет силу... нынче или потом...

Сего нельзя допустить! Первый мой опыт был поразительным. Сначала женщина, потом, через некоторое время, – мужчина. Но повторить его в точности не представляется возможным. Как ни наивны и порой глуповаты московиты, повторение той же ситуации приведет их ко мне. А я должна выбраться отсюда и вывезти то, что надлежит...

Она верит мне безоговорочно и согласится на все, что я предложу. Теперь, после того, что я для нее сделала... она мне обязана. Помню ваши слова: «Не обольщайся! Обстоятельства, которые вчера благоприятствовали тебе, завтра могут обернуться против тебя». Понимаю... и учитываю возможность провала. Но путь обратный я себе отрезала. Все обдумано множество раз. Все подготовлено. Она страшится, однако искушение слишком велико и непреодолимо. Она даст добро... я уверена. Лев в ней преобладает над Единорогом...

Риск велик, но и цель того стоит. Роль, которую мне предстоит сыграть, положит начало буре и ветру, сметающих все преграды на своем пути. Скоро, скоро все решится...В живых суждено остаться слабовольному, и я выведаю у него то, ради чего замышлялась сия пьеса... Жизнь, как правильно заметил Шекспир, мало отличается от подмостков. Разница лишь одна: актеры умирают понарошку, а люди – по-настоящему. Да и сие спорно. Пожелайте мне удачи, мой дорогой! Кто знает, свидимся ли?

Надеюсь, вы получаете мои послания. Очень надеюсь... Нарочный внушает мне опасения, но положиться на другого – еще опаснее. Прошли годы с тех пор, как мы расстались. Я не жду ответов! Поговорим при встрече, ежели таковая состоится... Рисую в своем воображении сад и белые розы у скамейки... ваш благородный облик, устремленный на меня взгляд... Я исполню предназначенное и вернусь, или...