Екатерина Гринева - Адвокат ангела, или Дважды не воскресают

Я услышала звук открывающихся ворот и выглянула на улицу. Феликс загонял машину в гараж.

Я включила электрический чайник и пошла к дверям.

– Ну как ты? – спросил Феликс, целуя меня.

– Хорошо. Только скучала очень.

Феликс прошел в кухню и потянул носом:

– Вкусно пахнет!

– Сейчас ужин будет. Подожди немного.

Когда мы поели, Феликс сказал, не глядя на меня:

– Слушай, давай-ка еще раз расскажи мне все по порядку. Начиная с того момента, когда тебе позвонили по телефону и предложили достать компромат на бывшего мужа в обмен на твою дочь.

Я рассказала ему всю эту историю снова. Феликс слушал, нахмурившись. Он меня почти не перебивал: так, задал пару вопросов по ходу дела.

– Ты кого-то подозреваешь? – спросила я, когда закончила рассказ и возникло молчание.

Он кашлянул:

– Чем больше я думаю о твоем деле, тем больше убеждаюсь – в этой истории присутствует «русский след». Какие-то дела в России. Если бы ты была раньше откровеннее со мной и сказала о том типе…

– Он запретил мне кому-либо говорить о нем. А о своих делах и работе мне Берн ничего не рассказывал, я тебе уже неоднократно повторяла это. Возможно, фирма Берна рассматривала какие-то варианты выхода на российский рынок, ведь Берн ездил в командировки в Россию.

Феликс издал краткий смешок:

– В том-то и дело, что – нет!

– В смысле? – не поняла я.

– Я связался с его начальником. Точнее, попросил связаться с ним одного своего знакомого, у которого в Швеции свой бизнес. И он окольными путями выведал у шефа Берна, что ни в какие командировки в Россию тот его не посылал! И ездил Берн Андерссон туда по собственной воле, получив отгулы или в счет отпуска.

Все поплыло у меня перед глазами.

– Он мне ничего об этом не говорил, – прошептала я.

– Вот видишь, – удовлетворенно кивнул Феликс, – значит, ему было что скрывать.

– А Родька? Получается, что он в этом не замешан?

– С этим типом тоже не все ясно. Как-то уж очень он вовремя появился! Да и его блистательное прошлое наводит на определенные мысли, от которых никуда не деться.

– Голова идет кругом, – призналась я.

– Запутанный клубок, – кивнул Феликс. – Что ж! Будем потихоньку дергать за нитки в разные концы. Авось распутаем его…

– О Родьке – ничего?

– Нет. Как сквозь землю провалился… С кем Берн общался, приезжая в Москву? У него были здесь знакомые, приятели?

– У него были знакомые из посольства, потом люди, имеющие здесь свой бизнес. Но подробно я не знаю – я его делами не интересовалась, да он и не рассказывал.

– Еще с кем-то он был знаком?

– С моими друзьями, Викой и Дэном, то есть Денисом. Я его с ними и познакомила.

Я вспомнила, как мы все вчетвером пошли в ресторан «Балтийское море», как Берн напился, хотя обычно он соблюдал меру, и пытался петь песни, размахивая руками. Потом, дома, в моей квартире, его рвало в туалете, и я давала ему таблетки и клала холодный компресс на лоб: от выпитого у него раскалывалась голова.

– И это все?

– Все.

– Больше ничего не вспоминается?

Я замотала головой.

– Вы куда-то ездили? Ходили?

– В основном по кабакам. Берна все время тянуло здесь напиться. Наверное, он оттягивался таким образом. Там не очень-то напьешься в стельку, а здесь – пожалуйста. В Гетеборге нет круглосуточных ресторанов. Точнее, есть, но их очень мало. И после десяти найти, где поесть, – проблематично. Вот он и гулял тут.

И еще одно воспоминание всплыло в моей голове… Как мы с Берном ездили по Москве и остановились у одного здания: серого, облепленного вывесками магазинов и разных ООО. Он оставил меня в машине, а сам нырнул внутрь. Я ждала его довольно долго, а потом не вытерпела и вошла туда. Мой сотовый разрядился, и связаться с Берном я не могла. Охранник преградил мне путь. Но я сказала самым жалобным тоном, на который только была способна, что мой муж – гражданин Швеции – зашел сюда и вот до сих пор его нет. Я очень беспокоюсь, что он мог что-то перепутать или попасть в затруднительную ситуацию: ведь по-русски он практически не говорит.

Охранник слушал меня с каменным лицом, но после моего просительного монолога он cмягчился и сказал, что шведский гражданин действительно был здесь, и, окинув меня взглядом, прибавил: иди, только быстро, и считай, что я тебя не видел. Я еще спросила: куда идти, а он махнул рукой, объяснил и еще прибавил: «Там будет дверь с табличкой: ООО «ТРИТАН». Я не дошла до двери, потому что навстречу мне уже шагал Берн с сердитым выражением лица. Увидев меня, он приостановился и спросил: что я здесь делаю? Я сказала, что пришла за ним, так как связаться не было возможности: сотовый вырубился, а его слишком долго не было.

Мы вернулись в машину, я спросила, что он делал в «ТРИТАНе», и вдруг Берн начал на меня орать – что я сую нос в его дела и чтобы я так больше никогда не поступала и вообще не приставала к нему с глупыми расспросами! Я опешила от такого напора. В то время Берн еще не демонстрировал мне свой жуткий характер, мы почти не ссорились, и эта вспышка злости была очень странной и непонятной. Я пришла к выводу, что в этой конторе у Берна случились какие-то мелкие неприятности и поэтому он разозлился на меня. Как на человека, который попался ему под руку в минуту раздражения. Я выкинула этот случай из головы, но сейчас он всплыл в моей памяти с потрясающей ясностью, я даже вспомнила тот жаркий день и пот, который стекал у меня по лицу, когда я ждала Берна: он забыл включить в машине кондиционер. Машину – белый «Вольво» – он взял напрокат у кого-то из шведского посольства.

Я рассказала это Феликсу и посмотрела ему в лицо, ожидая реакции.

– Ты ничего не перепутала?

Я качнула головой.

– Нет. Я все это забыла, а сейчас вспомнила. И сама не знаю почему. Может быть, потому, что он на меня тогда наорал, или потому, что это единственный случай, связанный с его делами: обычно мы ходили по кафешкам и ресторациям, как я тебе говорила, а по фирмам не ездили.

– Ты говоришь, название фирмы – «ТРИТАН»?

– Да. Если я чего-то не перепутала.

– Понятно, – c расстановкой протянул Полынников. – И когда это было? В каком году?

Я наморщила лоб:

– Примерно два с половиной года тому назад. Я оставила Лизу на попечение Герды, моей свекрови. Не хотела таскать ее с собой. Думала: она вырастет, будет ей хотя бы лет пять-шесть, и тогда я возьму ее в Москву… – Я сглотнула.

– Так… – Полынников достал блокнот и сделал в нем какую-то пометку. – А то здание ты сможешь узнать?

Я вторично наморщила лоб:

– Наверное… хотя точно ручаться я не могу. Но попробовать стоит. Это где-то на Люсиновской улице.

– Вот завтра и попробуем, – спокойно сказал Феликс.

– Завтра? – растерянно переспросила я.