Екатерина Гринева - Телохранитель, или Первое искушение

– Так-то оно так…

Я никому не доверяла. Это было моим девизом по жизни. И попасть впросак мне не хотелось.

– Что тебя смущает? – спросил мой собеседник.

– То же, что и тебя. А потом… я не привыкла никому доверять. Здесь слишком многое поставлено на кон: моя жизнь. Почему я должна все отдать в руки Кулакова? А если, найдя эти бумаги, он все-таки удерет с ними, хотя уверяет нас в обратном?

– Ничего не поделаешь – придется рискнуть. Он прав: мы не можем привлекать к себе внимание.

– Надо сказать ему о нашем решении и условиться, как будем с ним связываться.

– Первая разумная мысль за все утро.

Я пропустила шпильку мимо ушей.

С Кулаковым мы договорились следующим образом: он выезжает немедленно на дачу и все там осматривает. Если находит компромат – звонит нам. Мы встречаемся, он отдает бумаги, больше мы его не беспокоим.

В квартиру брата Земцова мы возвращались в молчании. Каждый думал о своем. Я мечтала о том времени, когда все останется позади и я cмогу вернуться к нормальной жизни, забыв омские приключения как кошмарный сон.

О Стасе я почти не вспоминала. Это очень странно. Может быть, когда я приеду в Москву, вся моя прошлая жизнь и прошлая любовь с новой силой нахлынут на меня? А сейчас я в такой круговерти событий, что ни на что не остается сил, даже на тоску по мужчине, которого я так сильно любила? А может быть, дело совсем в другом – в новых отношениях, которые так волнительны и не похожи на то, что я испытывала раньше? Просто я пока даже не хочу об этом думать! Или… боюсь нового чувства и подсознательно бегу от него?

– Надо сходить в магазин, – сказал Земцов. – В доме мало продуктов.

– Мне все равно. Я хочу принять горячий душ и лечь спать.

– Оставайся, я все принесу.

– Хорошо. Иди.

Оставшись дома, я прилегла на диван и незаметно задремала. Усталость буквально подкосила меня, я уснула, даже не раздеваясь. Проснулась я где-то в середине ночи и обнаружила cебя накрытой пледом. Под головой была подушка.

Я поворочалась. Сна не было. Я вспомнила о своем желании принять горячий душ и тихо, cтараясь не шуметь, направилась в ванную.

Я стянула с себя одежду и включила воду, залезла в ванную, с наслаждением подставляя под горячие тугие струи то плечи, то грудь, то бедра.

– У тебя спутались волосы, – услышала я голос Андрея. – Дай помогу распутать.

Я замерла от неожиданности, даже не зная, как реагировать на его внезапное вторжение. Не дождавшись моего ответа, он подошел ближе и взял прядь волос в руку, а потом распутал их.

– Так лучше.

Он смотрел на меня странно-бесстрастным взглядом. А я… наоборот, испытывала смущение и волнение. Я опустила руки вдоль тела и смотрела на него сквозь черную пелену волос, c которых стекала вода. Он постоял немного, потом повернулся и вышел.

– Андрей! – тихо позвала я его.

Он застыл на месте.

Я подошла к нему, мокрая, и, дрожа, прижалась к спине.

– Не оставляй меня. Пожалуйста.

Он резко повернулся и взял меня за подбородок.

– Ты действительно этого хочешь?

– Да.

Эти твердые руки, легкое рычание с хрипотцой, запах тайги, щетина и светлые зеленые глаза, которые внезапно потемнели… буквально сводили меня с ума. Это не любовная горячка, нет, я словно погружалась в омут. Все глубже… глубже…

Он взял меня на руки, словно я ничего не весила, и отнес на диван. Положил и впился в меня таким страстным долгим поцелуем, что у меня перехватило дыхание, а потом я испытала боль от этих крепких сильных губ.

Его руки, жесткие, грубые, скользили по моему телу, и внутри меня рождался вихрь, который мог взорваться внутри в любую минуту. Внезапно он отстранился. Я прижалась к нему крепче.

– Подожди, – прохрипел он. – Не торопись.

Он взял в руки мои груди и сжал их. А потом наклонился и прикусил зубами затвердевший сосок. Я вскрикнула, но не от боли, а от того, что меня захлестнула волна страсти. Андрей зарылся лицом в мои волосы и что-то прошептал. Я не поняла слов. Жадными короткими поцелуями, похожими на звериные укусы, он покрывал мою шею, грудь, спускаясь все ниже… ниже…

Я дрожала от его прикосновений и, повинуясь непреодолимому желанию, выгнулась навстречу.

Он крепко сжал мне пальцы, и его имя cлетело с губ, как стон, вырвавшийся из глубин моего существа.

А потом он вошел в меня. Я уже не различала, где кончается мое тело и начинается его. Удовольствие пульсировало во мне острыми яркими вспышками. Я впилась руками в его спину, и он зарычал как зверь.

Я тонула в нем вся без остатка. Где-то далеко мелькала мысль: неужели это все кончится?

И как бы в подтверждение моих слов он зарычал сильнее, его тело взвилось надо мной в последний раз и… я рванулась ему навстречу, теряя остатки разума.

Приходила я в себя медленно, постепенно. Руки болели. Я приподняла голову: Андрей лежал рядом. А я похожа на русалку, выброшенную на берег.

Я пошевелилась.

Андрей открыл глаза. Мы молчали. Что можно говорить в такую минуту? Все слова банальны и просты, они сотрут шокирующую близость, эйфорию, когда мужчина и женщина дошли до последней точки экстаза и растворились друг в друге.

Андрей встал и пошел в ванную. Сквозь сомкнутые ресницы я видела его тело: великолепные мускулы и красиво очерченный торс. Он был охотником из древних времен. А я – его завоеванная добыча.

…Я незаметно уснула, крепко прижавшись к нему.

Проснулась я от запаха кофе. Я потянулась, быстро натянула на себя одежду и пошла на кухню.

– Привет! – бросила я Андрею.

Он стоял спиной ко мне, держа в руке сковородку.

– Привет. Вот пытаюсь приготовить нам завтрак.

– Это женская привилегия – готовить еду, – со смехом сказала я. – Разве ты не знал? Иди в комнату, я все приготовлю.

– Я хочу остаться здесь и смотреть, как ты будешь кулинарить.

– Не возражаю.

Все было замечательно. Я послала его за продуктами в магазин, а когда он пришел с двумя сумками, выгрузила продукты на стол и принялась за дело.

Я всегда делала это с удовольствием, я любила готовить, а сейчас меня вдохновляла перспектива услышать слова одобрения. Мне всегда нравилось, когда хвалили мою стряпню. Во время своего таежного заточения я показала себя не с лучшей стороны: часто капризничала, срывалась, теперь мне хотелось доказать, что на самом деле я – другая, настоящая женщина.

Я приготовила свой любимый салат «цезарь», сырный салат с креветками, куриные окорочка в сливочном соусе и суп с фрикадельками. Я все делала быстро, а Земцов сидел рядом, мы разговаривали обо всем и ни о чем. Я поймала себя на том, что мне давно не было ни с кем так легко и хорошо. Даже со Стасом. Все-таки с ним я была (где-то в глубине души) зажата и все время контролировала себя: как бы не сказать чего-то лишнего или того, что ему не понравится. А здесь я полностью расслабилась и могла говорить что хотела.