Мила Серебрякова - Будет все, как ты захочешь

– Что это было?

– Вилка упала.

Розалия усмехнулась.

– Гликерия, нельзя же быть такой подозрительной. Неужели ты думаешь, что мои домочадцы хотят меня убить?

Модестовна вытерла губы салфеткой.

– Я здесь работаю всего ничего, но порой сама готова вас прихлопнуть. Шутка!

– И все-таки будь помягче. Запомни: ни Ката, ни Наталья не желают мне смерти. От них меня оберегать не надо.

– Что верно, то верно, – закивала Натали. – Мы же не звери какие-нибудь, а вы нас постоянно унижаете бесконечными обысками. Неприятно это, поймите. Не отрицаю, порой Розалия Станиславовна ведет себя отвратительно, так и хочется садануть ее чем-нибудь тяжелым. Ой… Нет, нет, вы неправильно меня поняли. Давайте забудем все, что я сказала, и продолжим ужин в тишине.

Заметив на себе испепеляющий взгляд свекрови, Ната посчитала лучшим удалиться из столовой.

– Слышали? – прогудела Гликерия. – А вы меня упрекаете.

– Натка пошутила.

– Эх, Катарина, наивная вы душа. Методы мои вам не нравятся. Я вот вам случай расскажу, произошедший пару лет назад в одном семействе. Жили, значит, в особняке трое: муж, жена и их двадцатилетний сын. У отца было два телохранителя, ходили за ним повсюду как тени. А однажды утром отца обнаружили мертвым в собственном кабинете. Угадайте с трех раз, кто мужика на тот свет отправил? Ни в жизнь не узнаете. Сынок родной! Ночью вниз спустился, взял на кухне нож и вперед. Прирезал папашку и, как ни в чем не бывало, спать отправился. Оказалось, сын страдал шизофренией. Вот вам наглядный пример. Вы, Розалия Станиславовна, хотите, чтобы вас ночью прирезали?

Ката поперхнулась.

– Мы с Наткой не шизофренички!

– А я ваши истории болезни не читала, поэтому всегда должна быть начеку. Профессия у меня такая.

Розалия с Катей обменялись многозначительными взглядами.

– Гликерия, детка, тебе не хватает женственности. Не обижайся, но ты ведешь себя как мужик – грубо, напористо. Фу! Такое поведение вовсе не украшает женщину, наоборот, оно ее уродует.

– На что вы намекаете? – нахмурилась Шухеровская. – По-вашему, я уродина?

– Не-е-ет! – быстро вставила свекровь. – Ты красотка! Но красота у тебя особая. Понимаешь, ее не видно невооруженным глазом. Она скрыта глубоко-глубоко, где-то там… короче, очень глубоко. Но если ты хочешь, то я помогу тебе вытащить ее на всеобщее обозрение.

– А за фиг?

– Детка, а как же внимание мужчин?

– Они мне даром не нужны.

– Ты им тоже… Вернее, почему не нужны? Разве ты не мечтаешь выйти замуж?

– Еще чего. Была я уже замужем, второй раз взваливать на себя обузу не собираюсь.

– У тебя был муж? У тебя?!

– Ну был. Семь лет прожили, потом расстались.

– Гм… а можно узнать причину вашего развода?

Гликерия Модестовна облизала нижнюю губу.

– Ударил он меня.

Розалия так интенсивно заморгала, что у нее отклеилась правая ресница.

– Гликерия, мне послышалось или ты действительно сказала, что супруг поднял на тебя руку?

– Представьте себе, поднял. Пришел с работы поддатый и давай голосить: где ужин, почему опять жареная картошка, не хочу, надоело, не буду. А потом как замахнется, как вдарит мне в бок – выше он не доставал – и орать продолжает.

– А что сделали вы? – спросила Ката, вжав голову в плечи.

– Да ничего особенного. Вмазала кулачком ему по мордочке, и все.

Розалия Станиславовна сглотнула.

– И на каком кладбище похоронен этот камикадзе?

– Типун вам на язык! Жив он, живехонек. Речь к нему, правда, постепенно возвращалась и первое время была невнятной. А когда зубы вставил – нормалек. Заикается чуток, а так орел.

Пожелав всем спокойной ночи, Копейкина отправилась на второй этаж, прихватив с собой Парамаунта и Лизавету.

А Розалия еще долго сидела в столовой, представляя, как гигантский кулачок Гликерии Модестовны встречается с лицом бедного мужичка.

– Ренат хотел взломать сейф? – Лика сжимала подлокотник кресла и мотала головой. – Нет, Катка, нет, это какая-то ошибка.

– Ошибки быть не может, его тело обнаружили в кабинете Илюхиной, а в телефоне сохранилась эсэмэска Соболевой. К тому же рядом с Ренатом стоял чемоданчик с инструментами. Согласись, доказательства налицо. Он и Яна были в сговоре.

– Но зачем он ввязался в это дело?

– Ответ лежит на поверхности – деньги. Яна посулила Ренату солидный куш, и он не смог отказаться.

– Какая глупость. Почему он не попросил денег у меня? Я бы дала любую сумму.

– В этом-то и загвоздка. Твои деньги ему были поперек горла, он их стыдился. Ренату хотелось зарабатывать самому, иметь собственные средства и не выглядеть нахлебником. Жаль, что он решил обогатиться, пойдя вразрез с законом.

– Разве я его упрекала в безденежье? Я ему сотни раз твердила, чтобы он перестал терзаться по этому поводу. А если бы я была дочерью миллиардера, что тогда? Он бы ограбил банк?

– Анжелика, сейчас уже бессмысленно задаваться вопросами, на которые не сможешь получить ответы. Меня в данном случае интересует совсем другое – кто ударил Рената по голове?

– Как пить дать, виновата Соболева.

– Не забывай, у Яны есть алиби. В момент смерти Рената они с Андреем сидели в кинотеатре.

– Значит, девица лжет, и по ее наводке некто пробрался в квартиру той дамочки и убил Рената.

– А смысл? Соболева жаждала заполучить золотую фигурку, но ведь Ренат не успел взломать сейф. Его ударили еще до того, как он взялся за инструменты. Какой резон Яне желать Колесникову смерти и в результате остаться без желанной фигурки? Нет, Лика, как бы тебе ни хотелось обвинить Яну, тут я с тобой в корне не согласна. Вспомни хотя бы про сотовый телефон. Именно по эсэмэске органы вычислили Соболеву. Теперь посуди сама, неужели считаешь, что девушка настолько глупа и не позаботилась бы, чтобы телефон Колесникова не попался на глаза милиции.

Анжелика закусила губу.

– Про телефон я не подумала.

– Знаешь, что сейчас необходимо узнать прежде всего?

– Как Ренат оказался жив, после того как старуха воткнула ему в сердце кинжал?

– Именно.

– И как это сделать?

– Очень просто: собраться, сесть в машину и нанести визит старухе.

Лика насупилась.

– Возвращаться к озеру совсем не хочется.

– Другого варианта нет. Я тут подумала и пришла к выводу, что эти два случая как-то связаны между собой. Сначала Рената убивают понарошку, а через неделю он умирает от рук неизвестного.

– Нелепица. Чистой воды нелепица. Ты только вдумайся, как это звучит – убили понарошку. Бред!

Я же собственными глазами видела его лежащим на столе с кинжалом в груди.

– Ренат неспроста просил тебя не упоминать старуху. И из его просьбы следует, что: а) он чего-то или кого-то боялся и б) сам вел игру, в правила которой не желал тебя посвящать.