Ольга Володарская - Клятва вечной любви

– Вер, это Шура.

– Да, я поняла. Что ты хотела?

Шуру покоробил тон да и сам вопрос. Как будто она богатому родственнику звонит с просьбой отсыпать ей мелочишки на хлебушек.

– Я дала показания, – сообщила холодно.

– Отлично. Как прореагировали на них менты?

– Обрадовались услышанному, а меня записали в ценные свидетели.

– Что ж, все ясно. Ты сейчас домой?

– Да я хотела…

Шура замолчала. Думала, Вера скажет – подъезжай к нам.

– Так ты домой? Говори, пожалуйста, скорее, а то мы заняты.

«Мы заняты» резануло Шурин слух. Заняты они… И чем же, интересно?

– И чем же, интересно? – не смогла смолчать Шура. Слова вылетели вдогонку мысли.

– Расследованием. Я заеду к тебе вечером, все расскажу, хорошо?

И, не дождавшись ответа, Вера отключилась.

С досады Шура чуть телефон в траву не швырнула. Но, пожалев аппарат, сунула его в карман. Свободного времени у нее было вагон и маленькая тележка! То есть конец сегодняшнего дня, плавно переходящий в вечер, а так же ночь и утро. Карину Ритина мама обещала завести домой перед детским садом, и это означало одно – в кои-то веки Шура предоставлена самой себе. Да вот беда – заняться абсолютно нечем. Нет, в любой другой день она обязательно нашла бы для себя дела. И не только хозяйственные! Собой Шура тоже иногда занималась. Не с тем безграничным удовольствием, как некоторые женщины, и не систематически, но все же… Бывало, что и с маской на лице сидела, и педикюр делала, и даже депиляцию (брала пинцет и вырывала немногочисленные волоски, росшие на ногах). К этому ее приучила заведующая учебной частью школы, где Шура работала. Звали ее Галиной Петровной Бариновой. Эта сорокалетняя вдова с двумя детьми всегда прекрасно выглядела и, несмотря на кучу забот и скудный семейный бюджет, слыла первой леди среди преподавательского состава. У нее всегда была изящная прическа, идеально прокрашенные волосы, гладкие ноги, безупречный маникюр, а о стрелки на ее брюках можно было порезаться. Только устроившись на место завхоза и не зная жизненной истории Бариновой, Шура решила, что завуч – бездетная дама, опекаемая любящими родителями или мужем. Когда же выяснилось, что Галина одна тащит на себе двоих детей, сразу ее зауважала. И даже простила то, чего не простила бы никому другому, – замечание по поводу своего внешнего вида.

– Александра Леонидовна, вы меня извините, – как-то обратилась Баринова к Шуре, когда они сидела вдвоем в учительской, – но я не могу не сказать… От вас пахнет потом. Это неприятно и окружающим, и, я не сомневаюсь, вам самой. Поэтому хочу порекомендовать вам дезодорант, которым пользуюсь сама, он прекрасно помогает…

И порекомендовала. А Шура его купила. Но Баринова не успокоилась.

– Александра Леонидовна, вы меня извините, – завела она старую песню, едва оказавшись с Шурой наедине.

– Что, все еще воняет? – ужаснулась та. За дезодорант она отдала сумму, на которую можно было купить два кило вполне приличной колбасы, и они с Кариной ели бы ее две недели.

– Нет, вы чудесно пахнете, – заверила ее Галина Петровна. – Но ваши волосы… Они сальные. Вы такая молодая, привлекательная женщина… Почему вы не моете голову по мере загрязнения?

– Я живу в доме с частичными удобствами. А значит…

– Знаю, что это значит. Сама в таком живу. И через день грею воду в ведре, чтобы вымыть волосы. Не ленитесь, дорогая, опрятность – главная составляющая красоты!

И Шура стала греть воду для своих волос через день. А Баринова все не унималась.

– Вы удивительно похорошели, Александра Леонидовна, – заявила она как-то. – И у вас очень аккуратный вид. Одно его портит – волосы на ваших ногах.

– Но у меня они светлые и редкие, их почти незаметно, – беспомощно возразила та.

– Шурочка, поймите, у женщины должны быть гладкие ноги. Купите депилятор.

На него у Шуры рука не поднялась. Две тысячи, это не лишний пузырек шампуня и даже не четыреста рублей на чудо-дезодорант, две тысячи – четверть ее месячной зарплаты. И Шура решила обойтись одноразовым станком и щипчиками. Что-то сбривала, что-то выдирала. А два раза в месяц по примеру своей патронессы «чистила перышки».

– У тебя ребенок, у меня двое, – просвещала Шуру Галина Петровна, – но это не значит, что мы должны поставить на себе крест. Я дважды в месяц устраиваю дни красоты. Иначе говоря – чищу перышки. Дети уже знают, что в это время меня лучше не тревожить, поэтому убегают гулять, и я посвящена сама себе. Я грею два ведра воды, выливаю их в большое корыто, ложусь в него, наношу на корни волос краску, а на лицо маску и лежу двадцать минут. Потом обрабатываю скрабом тело, тру пяточки и все смываю. Делаю депиляцию и педикюр. Мажусь кремами и лосьонами, в халате укладываюсь на диван и делаю массаж лица…

– А зачем вам все это, Галина Петровна? Вы ж не замужем и, как я понимаю, не собираетесь…

– И что из того?

– Ну никто ж не оценит ваших стараний.

– Милая, я все делаю для себя. И вам рекомендую.

Шура тогда устроила себе день красоты. А через две недели еще один. Но со временем интервал между ними все увеличивался и увеличивался. Теперь Шура «чистила перышки» не чаще одного раза в месяц. И особого кайфа не испытывала. Во-первых, вода в корыте быстро остывала, во-вторых, постоянно мешали то Карина, то соседка, а в-третьих, и это самое главное, никакой особой разницы между собой прежней и той, какой она становилась после дня красоты, Шура не видела. Ну разве что ноги поглаже да корни волос не выделяются, а в целом – все то же самое. «Вот если бы в салон красоты сходить, – с тоской думала она. – Там бы меня точно прихорошили. А потом бы еще к стоматологу, чтоб металлокерамику поставил. И на шопинг…» Но мечты оставались мечтами. Шура как-то зашла даже не в салон (салонов в городке не было), а в косметологию, узнала, сколько стоит омолаживающая маска с последующим массажем лица, и больше туда не совалась. Половину зарплаты за разовую процедуру она отдавать не хотела. Тем более что косметолог сразу сказал – сеанс надо повторить минимум четыре раза. А еще Шура очень хотела нарастить волосы. Она всегда была недовольна своими, вот и мечтала о густых, длинных и блестящих локонах. Пусть и искусственных! Но и тут ее ждало разочарование. Синтетические пряди парикмахер не наращивал, а настоящие волосы стоили столько, что Шуре, чтобы их себе позволить, пришлось бы вместе с дочерью два месяца не есть, не пить.

Невеселые думы одолевали Шуру периодически. Сегодня же просто не давали ей покоя. «Вера наверняка постоянный клиент какого-нибудь дорогого салона, – мрачно думала она по пути домой. – Лицо гладкое, ни морщинки, ни прыщика. Зубы белые-белые, хоть зубную пасту рекламировать. А волосы! Кто бы мог подумать, что Верины волосы могут так выглядеть… Ведь просто пакля была, а теперь – грива. Вот что значит хороший парикмахер и дорогие средства ухода…»