Ольга Володарская - Клятва вечной любви

– Почему? – спросил он, отстраняясь. Тело его, еще секунду назад такое трепещущее, сильное, возбуждающее, будто задеревенело. – Ведь ты хочешь меня так же, как я тебя… К чему все эти игры?

– Мы не можем, Стас!

И замолчала, вспоминая…

Дядя Витя ввел Веру в школьный класс и, прикрыв дверь, сказал:

– Теперь нам никто не помешает поговорить!

Вера, из последних сил сдерживая раздражение, процедила:

– Было бы о чем…

– Считаешь, не о чем?

Задав вопрос, Виктор Сергеевич прошел к учительскому столу и оперся на него. Вера знала, что ему уже далеко за шестьдесят, но верилось в это с трудом. Радугин выглядел прекрасно! Взгляд поневоле задерживался на его фигуре. На лице были видны возрастные изменения: кожу испещряли морщины, а также синеватые ниточки капилляров, на подбородке пробивалась абсолютно седая щетина, и главное – его брежневские брови с возрастом стали светлее и реже. А вот фигура оставалась поджарой, ладной – просто юношеской.

– Вера, ты, наверное, не поверишь, но я по тебе скучал, – сказал Радугин.

– Вы правы – не поверю! – Вера скрестила руки на груди и исподлобья глянула на дядю Витю. – Зачем вы притащили меня сюда? Мне казалось, мы все выяснили много лет назад…

– Нет, Вера не все. Я еще тогда хотел тебе рассказать ВСЮ правду, но…

– Но?

– Возможно, струсил…

– На вас похоже.

– А скорее решил не разрушать твоих стереотипов.

– Виктор Сергеевич, давайте по существу, – устало вздохнула Вера. – Говорите, что хотели, и я пойду…

– Как ты относишься к Стасу? – невпопад, как ей тогда показалось, спросил Радугин.

– Нормально. Но при чем тут…

– Вы ведь любили друг друга. А теперь?

– Теперь я отношусь к вашему сыну равнодушно. Он, я думаю, ко мне точно так же.

– Это ведь я расстроил вашу свадьбу.

– Вы? – несказанно удивилась она. – Да бросьте, Виктор Сергеевич, вы даже не знали, что мы встречаемся…

– Знал, Вера, знал. Правда, вам удавалось скрывать свои отношения от всех довольно долго, но подав заявление в загс, вы себя обнаружили. Пусть с большим опозданием, но информация дошла до меня, и я сделал все, чтобы расстроить вашу свадьбу.

– Из-за мамы? Или я вам просто не нравилась?

– Ты мне всегда очень нравилась. Но вам со Стасом нельзя было жениться. Ваше бракосочетание было назначено на тридцать первое число, а я о нем узнал тридцатого. Работница загса, встретив меня в мэрии, подошла и стала поздравлять с предстоящим событием. Я сначала не понял, о чем она, но когда до меня дошло…

– Вы так и не ответили, Виктор Сергеевич, – перебила его Вера. – Почему вы не хотели нашего брака?

– А ты еще не поняла? Ну же, Вера, не разочаровывай меня… ты ведь умная девочка…

Вера непонимающе смотрела в его лицо.

– Брату с сестрой нельзя жениться. Во избежание больного потомства. Да и по этическим соображениям тоже…

Произнеся эту фразу, Радугин замолчал. По всей видимости, давая Вере время переваривать услышанное. Но секунды бежали, а она все не могла до конца осмыслить слова Виктора Сергеевича. «Брату с сестрой нельзя жениться!» – сказал он. Но ведь они со Стасом… Нет, они со Стасом не могут быть братом и сестрой, что за ерунда? Они – друзья детства, враги отрочества… При чем тут больное потомство?

– Я не понимаю, – беспомощно сказала Вера.

– Все ты понимаешь, только не хочешь верить. Я бы тебе раньше рассказал… Хотел, когда ты, размахивая воображаемой саблей, ко мне в кабинет влетела и стала меня шантажировать… Но побоялся, что ты можешь неправильно распорядиться этой информацией…

– Не понимаю, – как заклинание, повторила она.

– Когда я узнал, что вы со Стасом собираетесь пожениться, чуть с ума не сошел. Узнай я раньше, все было бы проще, а тут… у вас бракосочетание через двадцать часов, у меня же ни одного внятного аргумента, чтобы разубедить сына в том, что ты достойная невеста. Помню, как я подошел к нему для разговора. Был поздний вечер. Стас, закутанный в старое ватное одеяло, сидел на веранде, пил чай и смотрел на звезды. Вид у него был мечтательный. Не знай я, что у него завтра свадьба, все равно понял бы: мой сын думает о любимой женщине… – Радугин протянул руку, чтобы коснуться Веры, но та сделала шаг назад. – Я сел рядом и завел разговор… Сначала ни о чем, а потом, когда мы перешли на личное, решил признаться ему в своем грехе. Я рассказал о том, что имел связь с твоей матерью. Но правды в моем рассказе было процентов пятьдесят. Я, ты уж прости меня за это, оговорил Ульяну. Обозвал ее психопаткой и предположил, что это наследственное. Видно было, как Стасу неприятно меня слушать, но также понятно стало другое – я не убедил его. И тогда мне пришлось сказать ему, что в болезни его матери виновата именно Ульяна.

– В какой болезни? – тупо переспросила Вера.

– Ольга начала хворать, еще когда Стас в институте учился. Сердечко пошаливало. Уж куда я ее только не возил, чтобы вылечить! А Оля все равно болела. Нервировать ее нельзя было. Чуть из себя выйдет, ей сразу плохо, помогали только нитроглицерин и полный покой. И я наврал Стасу, что ее довела Ульяна. Сказал, что она явилась в наш дом и закатила скандал. Ложь моя была жестокой и несправедливой, ведь твоя мать никогда бы себе не позволила такого, но я готов был обвинить ее во всех смертных грехах, лишь бы Стас передумал на тебе жениться…

– И он передумал?

– К счастью – да. В противном случае мне бы пришлось сказать ему ВСЮ правду… – Виктор Сергеевич вновь протянул руку, и на сей раз ему удалось схватить Веру за ладонь. – Я очень боялся, что он до утра передумает. По лицу видел – Стас решил дать задний ход, да и когда я спросил про «Мерседес», относительно которого мы заранее договорились, что он его возьмет, ответил: машина ему уже без надобности… Но мало ли что могло случиться за ночные часы… В общем, я все равно переживал и поэтому, когда поутру сын вскочил на свой мотоцикл и умчался куда-то, поехал к загсу. Я готов был костьми лечь, чтоб не допустить вашей свадьбы, но Стас поступил именно так, как я хотел. Он отказался от тебя! Мать он любил больше всех женщин, вместе взятых, и дочь той, что сделала ее несчастной и больной, не могла стать его избранницей… – Радугин сжал Верину ладонь, но ей было неприятно его прикосновение, и она отдернула руку. – Так что не держи на Стаса зла – он был всего лишь игрушкой в моих руках. Но и меня строго не суди. Я не мог позволить двум своим детям пожениться.

– Я не верю… – прошептала Вера. – Вы все выдумываете… – И резко сорвалась на крик: – Вы не можете быть моим отцом!

– Почему?

– Мой отец военный. Его зовут Николай. Он блондин с доброй улыбкой. Они познакомились с матерью, когда она работала в санчасти военного городка…