Наталья Борохова - Адвокат по сердечным делам

– Я по-прежнему люблю тебя, – сказал он, разрывая ей сердце.

Евгения ничего не ответила. Она прислушивалась к своему сердцу, но оно молчало, словно не желая подсказывать ей нужный ответ. Рана была еще слишком свежа. Может, когда пройдет время…

– Завтра я иду на очную ставку с Марией, – сказала она. – Похоже, она решила взяться за меня всерьез…

Адвокат Василевский расхаживал по кабинету следователя, заложив руки в карманы брюк. Он оседлал своего любимого конька, описывая те тяготы, с которыми столкнулась его клиентка в доме Швец. С его слов выходило, что бедная девушка провела два месяца едва ли не в условиях, приближенных к тюрьме.

– …она выполняла тяжелую физическую работу, еще не окрепнув после травм, причиненных ей обвиняемой. Только представьте, каково это – трудиться сутки напролет, желая заслужить одобрение хозяев, которые бессовестно пользовались ее бедственным положением! Они без всякого зазрения совести свалили на бедняжку всю работу по дому и не платили ей при этом ни копейки!

– Как же это так? – возмутилась Евгения. – Мы вовсе не эксплуатировали Марию, мы выплачивали ей денежное вознаграждение. Мы… покупали ей одежду!

– У вас сохранились расписки? Чеки? – обратился к ней Василевский. – Нет? Очень жаль! Тогда все это только слова.

Швец растерянно повернулась к Дубровской, но та только пожала плечами, показывая, что с доказательствами дела обстоят неважно. Супруги, отдавая Машеньке деньги, не представляли, что им придется подтверждать этот факт на следствии или в суде.

– …учитывая, что Евгения Швец причинила моей клиентке серьезный материальный и моральный ущерб, мы не находим иного выхода, кроме как воспользоваться своим законным правом и предъявить ей гражданский иск, – завершил Василевский свою речь, передавая на рассмотрение следователю заявление. Копию он вручил Евгении и адвокату.

Женщины, ознакомившись с бумагой, увидели в ней хорошо знакомую цифру. Один миллион рублей! Видимо, Василевский придерживался правила: проси больше, меньше-то всегда дадут.

Даже на следователя, который никогда не питал особого расположения к Евгении, написанная цифра произвела впечатление.

– М-да! – крякнул он, поднимая изумленный взгляд на адвоката. – Но ведь это даже не убийство!

– Уничтожить можно не только физически, но и морально, – поучительно заметил Василевский. – Оценивая нравственные страдания потерпевшей, мы учли особый цинизм, который проявила по отношению к ней гражданка Швец уже после совершения ею преступления.

– Ну что же, – заметил следователь, убирая бумагу в папку, в которой хранилось еще не подшитое дело Евгении. – Заявление подано, и у меня нет законных оснований, чтобы его не принять. Хотелось бы знать, имеются ли со стороны защиты, в свою очередь, какие-нибудь возражения, заявления, ходатайства? Признает ли Швец Евгения Федоровна заявленный гражданский иск?

– Не признаю и не намерена заплатить ей даже рубля!

Василевский удовлетворенно кивнул головой. Якобы он и не ожидал от Евгении другой реакции.

– Цинична и расчетлива! Как я и говорил, – заметил он. – На месте вашего защитника я предупредил бы вас о вреде столь резких заявлений.

– К счастью, вы не ее адвокат, – заметила Дубровская, которая до этого момента скромно молчала. Она взглянула на следователя: – Конечно, у нас есть заявления… Начну с того, что я одобряю желание Евгении не платить деньги Лебедевой. Причина проста. Швец ошиблась! Она не причастна к тому, что случилось с потерпевшей. Машенька оказалась на обочине дороги не по ее вине…

– Вот так фокус! – не выдержал Василевский. – Такой оригинальной версии защиты мне еще не приходилось слышать! Так кто же, по-вашему, ее сбил?

– Ее никто не сбивал! – пояснила Дубровская. – Машеньку просто выкинули из машины. Это сделал Ладоник Евгений Яковлевич, известный бизнесмен, у которого были долгие интимные отношения с Лебедевой. Вы ведь подтвердите факт вашего знакомства, Машенька? Или опять сошлетесь на вашу… гм… пострадавшую память? Впрочем, если ваше состояние здоровье не позволит вам вспомнить то, о чем я вам сейчас говорю, у меня есть фотография…

Марии вовсе не требовалась фотография для того, чтобы вспомнить широкого в плечах Ладоника. Он был щедрой натурой и не жалел для своей любовницы ни мехов, ни бриллиантов. Покупал ей дорогие платья, выводил ее в свет, вот только своей женой назвать девушку не спешил. Вернее, он сразу же предупредил ее, чтобы она не имела на этот счет никаких иллюзий. У него были любимые дети и больная жена. Все, что он хотел от любовницы, – это немного ласки и тепла. Но Мария не была бы самой собой, если бы довольствовалась малым. Принимая от бизнесмена роскошные дары, она приглядывалась к тем людям, с которыми он ее знакомил, и искала среди них кандидата в мужья. Неизвестно, стал ли бы ее супругом артист кино, которому она дала свой номер телефона. Они несколько раз встретились в его холостяцкой квартире, но добрые люди сообщили об ее измене Ладонику. Он церемониться не стал, поскольку был человеком резким и обидчивым. Выясняя отношения с любовницей прямо в машине, он настолько взвинтил себя, что, забыв о благоразумии, вышвырнул девчонку из салона. Охранник, сидевший за рулем, сделал вид, что не понял, по какой причине хлопнула задняя дверца. Хорошо хоть, что он успел сбавить ход. Прелестная белая шубка из норки так и осталась лежать на заднем сиденье…

– Да, но признает ли свою вину Ладоник? – насмешливо спросил адвокат. – Боюсь, у вас немного шансов доказать, что в том, что случилось с Лебедевой, виноват он, а не ваша клиентка.

– А мы не обязаны это доказывать, – напомнила Дубровская. – Меня не интересует, накажут Ладоника или нет. Мне его даже в чем-то жаль. Моя задача – спасти Евгению Швец.

– Нелегкая задача, – хмыкнул Василевский. – Даже не представляю, дорогуша, как вы с ней справитесь! Мне кажется, это невозможно.

– Не так уж и сложно, если учесть то, что происшествие, в котором участвовала Швец, произошло совершенно в другом месте…

– У поселка Клепино, – напомнил следователь.

– Верно, – согласилась Дубровская, доставая из сумочки сложенную вчетверо автомобильную карту. Она разложила ее на столе, и участники следственных действий не могли не проявить любопытства. Вскоре пять человек стояли вокруг стола, разглядывая мешанину из названий населенных пунктов и автомобильных дорог, похожих на змеи. Взяв в руки фломастер, Дубровская напоминала сейчас полководца, планирующего сражение. Это и была для нее битва, и на карту, в прямом смысле слова, была поставлена честь и свобода ее клиентки.

– Вот здесь находится поселок Клепино, – объясняла она, обводя населенный пункт кружком. – Мимо него проходят две автомобильные дороги, на каждой из которых стоит указатель. На одном из них значится «п. Клепино», на другом «п. Клепино 2 км». Как вы понимаете, это два разных места. Так вот рядом с одним из них, – она поставила крестик, – произошло событие, о котором сообщила в органы Евгения Швец, сделав явку с повинной. В другом месте, – она поставила крестик другого цвета, – выбросили из машины Лебедеву. Как вы видите, между этими двумя крестиками – весьма приличное расстояние, и наши милые женщины никак не могли встретиться! Их разделяло по меньшей мере два километра. Вы согласны?