Наталья Борохова - Адвокат инкогнито

– Я не думаю, что это самый большой порок, – вклинилась в его монолог Виктория.

– Конечно, нет, милая, – воздел Аркадий руки к потолку. – Мы все гордимся тобой! Твои родители просто без ума от того, что создали суперсовершенную говорящую дочку-робота, которая успевает все на свете. Она – доктор наук и профессор, телеведущая и мать, спортсменка и красавица… Ты знаешь, ни разу за все наши шестнадцать лет я не усомнился в твоей верности. Потому что на любовника у тебя просто не было времени. Такой графы в ежедневнике нет… И вот, когда произошло нечто, не укладывающееся в твое расписание, ты вдруг запаниковала. Где найти свободную минутку, чтобы встретиться с адвокатом? Неужели отменить пробежку в парке? Привычный уклад стал рушиться, а вместе с ним и твоя уверенность в том, что ты держишь под контролем свою и мою жизнь.

– Аркадий, прошу тебя, перестань! – попросила Виктория. – Дети дома. Они могут услышать. Разве ты не считаешь, что все это станет для них драмой?

– Ах, дети! – словно опомнился Соболев. – Но ведь рано или поздно они все равно обо всем узнают. Конечно, они не поймут меня. Осудят. Да найдется ли хоть кто-нибудь в нашем с тобой окружении, кто поймет меня? «С чего вдруг взбеленился этот славный малый Соболев? Что на него нашло?» – станут переговариваться они. И еще… Они все тебя будут считать жертвой. Хотя… может, и будут правы.

Аркадий вышел из кухни, а Виктория продолжала сидеть, тупо глядя перед собой. Казалось, у нее не было сил для того, чтобы пошевелиться. Этот день высосал ее всю, без остатка. А сколько еще впереди таких дней?

Мысли ее блуждали в бесконечных лабиринтах переживаний, когда громко хлопнула дверь. Аркадий ушел. И не сказал куда. Она не проконтролировала, что он надел и захватил ли с собой шапку. У него ведь скверная привычка даже в самые трескучие морозы ходить с непокрытой головой. Безумство, которое она никогда не могла ему позволить. Но сегодня ей было почему-то все равно, застегнул ли он пальто и обернул ли шею шарфом. Впервые за все годы их совместной жизни она не знала, где ее муж в одиннадцать часов вечера. Честно говоря, это ее мало сейчас интересовало…

На следующий день Виктория не пошла в суд. У нее не было сил появиться там, где ее не ждали. Судья, Аркадий и даже сама Кислова недвусмысленно дали ей понять, что мир не разлетится в тартарары, если она останется дома, а им всем будет намного лучше и проще без нее. Соболева не привыкла сдаваться и не боялась идти наперекор обстоятельствам, но сегодня решила взять тайм-аут. Силы были на исходе.

Она отправилась в университет. Зайдя в знакомый холл, Виктория не почувствовала знакомого трепета, только страшную усталость. Обычно атмосфера вуза действовала на нее как тоник. Трудно было находиться среди активных молодых людей, спешащих по лестницам вверх и вниз, и не заражаться энергией молодости. Этим ей и нравилась ее работа. Она подстегивала ее, заставляла стремиться вперед, совершенствоваться. Однако сегодня Виктория чувствовала себя как отпускница, забежавшая на службу только для того, чтобы забрать начисленную зарплату. Все вертелось вокруг нее, но она не была больше частью общего хаоса, понимая, что ей надо быть сейчас в другом месте. Там, где решается судьба ее мужа.

Вопреки внутреннему протесту, она все же поднялась наверх и зашла на кафедру. Там ее встретили изумленные взгляды коллег. Тут ее тоже не ждали – отпуск за свой счет, взятый ею, еще не истек.

– Я пришла на заседание научного кружка, – сообщила она специалисту. – Надеюсь, в расписании не было изменений?

– Нет, Виктория Павловна. Мы хотели предупредить ребят утром, но как-то не дошли руки, – проговорила молодая женщина, глядя на нее во все глаза. – Вы можете идти. Они вас ждут.

У Виктории возникло впечатление, что специалист, с которой они проработали бок о бок пять лет, видит ее в первый раз. Это было неприятно. Соболева отвернулась от сотрудницы, но тут же наткнулась на любопытные взгляды двух своих коллег, молодых женщин-доцентов. Те делали вид, что внимательно изучают журнал посещаемости одной из групп, но сами исподтишка наблюдали за нею.

Что-то определенно было не так, и Виктория стала догадываться, в чем тут дело. Информация о процессе по делу ее мужа просочилась, наконец, в университет. Должно быть, зловредная Клюка растрепала о том, что ее вызывали в качестве свидетельницы и она давала показания. Ну да, шила в мешке не утаишь… И вот то, что вначале шепотком передавалось по большому секрету на ухо, превратилось сейчас в лавину, заполняющую кабинеты и студенческие аудитории огромного здания.

Виктория отсутствовала около двух недель, но этого срока оказалось достаточно для того, чтобы в университете не осталось ни одного человека, кто не был бы осведомлен о делах супругов Соболевых. Авторитетные профессора только качали головами, недоумевая, как такое вообще могло произойти. Молодые ученые вовсю обсуждали новость, делая свои прогнозы. Студенты смеялись, рассказывая об Аркадии небылицы. Он уже стал героем нескольких студенческих анекдотов. Дело обросло таким количеством слухов, домыслов и загадок, что разобраться в этой мешанине не смог бы даже следователь Чирков. Кто-то говорил, что Соболев совершил целую серию подобных преступлений, и он, по всем приметам, похож на сексуального маньяка, объявленного в области в розыск еще прошлой весной. Кто-то божился, что все это происки проклятой лаборантки или что у нее с Аркадием Александровичем есть общий ребенок, который сейчас проживает у родственников в деревне. В общем, думали, гадали, делали предположения.

Виктория Соболева тоже оказалась одной из центральных фигур скандала. Конечно, были те, кто сочувствовал ей, говоря о том, что она не заслужила такого предательства и что Аркадий Соболев – самый большой дурак на свете, раз променял красавицу-жену на корову-лаборантку. Но находились и другие – кто всегда завидовал Виктории и сейчас не хотел упускать возможности позлословить на ее счет. Умение Соболевой везде успевать и быть образцом везения, красоты и молодости вызывало у них когда-то зубовный скрежет, и теперь они открыто заявляли о том, что Виктория, в своей вечной гонке за призами и медалями, просто довела беднягу Соболева до ручки. Стал бы он бросаться на лаборанток, если бы собственная жена уделяла ему достаточно своего внимания? Короче, каждому нашлось что сказать…

Виктория шла по коридору, чувствуя на себе пристальные взгляды окружающих. Все перед ней расступались, словно боясь задеть ее плечом, рукой и опасаясь заразиться какой-то неведомой, но очень страшной болезнью. Группа студентов, которую миновала Виктория, сразу же прекратила разговоры, таращась на нее во все глаза. Соболева прошла, а за ней поземкой полз шепот, прерываемый взрывами смеха. Она уже не сомневалась, что смеялись над ней. Может, студенты знали нечто такое, что неизвестно ей, и среди них были те, кто посещал квартиру холостого друга Аркадия?