Наталья Борохова - Адвокат инкогнито

Она возвращалась домой как слепая. Закрывшись в ванной, прорыдала несколько часов, а ночью у нее начался жар. Она билась в беспамятстве, кричала, звала Аркадия, но страдания ее видели только врачи «Скорой помощи», вызванные перепуганными насмерть родителями.

Софья очнулась уже в больнице после нескольких дней непрекращающегося кошмара. Ребенка она потеряла. Чувствуя себя вывернутой наизнанку, Кислова лежала в кровати, подолгу смотря в окно. Там, на ветке, качался одинокий лист клена, такой же брошенный и ненужный, как она сама. Листок отчаянно держался за ветку, трепетал на ветру, отказываясь покинуть родное пристанище. Наконец резким порывом его сорвало с дерева и понесло прочь. Софья опять потеряла сознание.

Теперь ее симптомы были разрозненны и неопределенны. Врачи только разводили руками, ссылаясь на какую-то инфекцию, которую она подхватила во время операции. Но она-то знала, что причина недуга спрятана в глубине ее израненного сердца…

Предновогодние дни закружились каруселью, увлекая хлопотами всех от мала до велика.

Обычно в семье Соболевых праздник отмечался на широкую ногу. Заранее покупались подарки для детей, родственников и близких друзей. Сидя перед елкой, семейство запаковывало сюрпризы в разноцветную бумагу, украшая каждый сверток по-особому: лентами, бусами, цветами. Это стало любимой традицией Маши и Пети. Да и родители не слишком отличались от детей – им нравилось, сидя на полу, посмеиваясь и подтрунивая друг над другом, заниматься творчеством. Заранее готовился сценарий новогодней ночи, от руки подписывались приглашения. Иногда Соболевы вместе с друзьями ставили домашние спектакли, а старики Андриевские с удовольствием играли роль зрителей. Шились костюмы, из подручных материалов изобретались шпаги, мечи и прочий необходимый реквизит. Новогоднее меню – особый вопрос. Поросенок с гречневой кашей по особому рецепту, праздничный пирог в виде полена, заливное и прочие изыски способны были утолить аппетит многочисленных гостей семейства.

Но в этом году в квартире Соболевых царила далеко не праздничная атмосфера. Елку, конечно, купили и поставили в залу, как обычно. Виктория вызвалась украсить ее вместе с детьми. Но руки ее дрожали, глаза слезились, и несколько красивых игрушек разбились. Бросив все, она ушла к себе, так ничего и не объяснив детям. Те были расстроены, но, конечно, не из-за елочных украшений. Они были уже взрослыми, и странное поведение родителей, разумеется, тревожило их. Мать ничего не купила к празднику. Отца вообще теперь часто не бывало дома. В квартире висела гнетущая тишина. Случайному гостю могло показаться, что в доме кто-то очень сильно болен, и причем надежд на выздоровление нет никаких.

Впрочем, такое предположение было бы близко к истине. Разлад в семействе достиг критической отметки. Положение усугублялось еще и тем, что по совету ректора Виктория взяла отпуск. Сидя в четырех стенах, она переживала свое горе еще острее. Соболева не читала лекции, не встречалась с людьми, а сутками лежала на кровати в спальне, приглушив свет. Потом уходила в кабинет, и дети слышали, как она ходила по нему взад-вперед, говоря с кем-то по телефону. Домашние дела она совсем забросила, и госпожа Андриевская, посетив внуков как-то раз в отсутствие Аркадия, была немало удивлена, узрев в холодильнике только заплесневелый кусок сыра и засохший лимон. Детям Виктория давала деньги и просила их питаться в кафе, выбирая, по возможности, здоровую пищу. Сама же, кажется, перестала есть вообще и сильно похудела, что не шло на пользу ее внешности. Все попытки детей и матери как-то ее растормошить заканчивались одним и тем же – Виктория благодарила их усталой улыбкой и уходила к себе в спальню.

Аркадий вел себя не лучшим образом. Приходил поздно, хотя Виктории было известно, что процесс на время приостановлен. Где ходил, с кем общался – непонятно. На вопросы отвечал односложно, хотя не дерзил. Включив спортивный канал, он мог часами наблюдать, как игроки гоняют по полю футбольный мяч, хотя к спорту всегда относился с прохладцей.

Телефон в их квартире молчал, словно какой-то злоумышленник перерезал кабель. Казалось, Соболевы вдруг очутились на необитаемом острове посреди океана. Мир просто забыл про их существование…

Перед самым Новым годом Виктория все же выбралась в город и наспех купила подарки для Аркадия, родителей и детей. Правда, на сей раз выбор их не доставил ей привычного удовольствия. Кроме того, толпы обезумевших горожан и гостей города, как саранча, опустошавших прилавки в течение декабря, смели с них все более или менее интересное.

Сидя дома среди рулонов цветной бумаги и лент, Виктория тщетно пыталась соорудить из того, что купила, празднично оформленные свертки. Работа шла ни шатко ни валко, когда на пороге появился Аркадий. Безразличным взглядом он окинул беспорядок в зале.

– Не хочешь присоединиться? – миролюбиво спросила у него Виктория.

Муж ничего не ответил, но все же сел рядом и, взяв в руки коробку, уже перевязанную алой лентой, стал вертеть ее в руках.

– Детектив принес неплохие новости, – заговорила Соболева, старательно следя за тем, чтобы невзначай не произнести имя Виктор, ведь упоминание о бывшем женихе чрезвычайно злило Аркадия. – Кажется, в биографии Кисловой нашлись интересные моменты…

Виктория сделала паузу и взглянула на мужа. Тому, похоже, было все равно, что там еще разузнал детектив.

– Софья Кислова в молодости пережила серьезную душевную травму. В результате несчастливого стечения обстоятельств она потеряла любимого человека и ребенка, которого носила под сердцем. Хирургическое вмешательство оказалось неудачным, осложнения не заставили себя ждать. Положение больной еще больше обострилось по причине глубокого нервного расстройства…

– Ну и что? Как это поможет мне? – оборвал Аркадий.

– Мы обсуждали новости с твоим адвокатом, – продолжала Виктория, делая вид, что ее не задевает недовольный тон мужа, – и надо отдать должное Дубровской. Она из разрозненных фактов, представленных детективом, смогла собрать цельную картину и даже наметить план твоей защиты. Пожалуй, он может сработать. Ты не представляешь… Бывшего любовника Кисловой звали тоже Аркадий. И в молодости он удивительно напоминал тебя. Я видела фотографию.

«Черт, и я ее видел! – вспомнил Аркадий. – Лицо того парня показалось мне очень знакомым. Странно, но я тогда не сообразил, что он похож на меня».

– Надеюсь, твоя умница Дубровская не повесит на меня отцовство того несчастного ребенка? – спросил он, скривив губы.

– Нет, что ты! – слабо улыбнулась Виктория. – Фамилия того человека известна, он являлся директором крупного предприятия, пару лет назад скончался от сердечного приступа. Жена его, бывшая подруга Кисловой, не сидит дома, а строит карьеру в одной совместной российско-итальянской компании. Знаешь, их семья чем-то напомнила мне нашу.