Лариса Соболева - Луна за решеткой

Естественно, ее прямиком отправили в полицию, которую вызвали хозяева. У нее не было при себе документов, впрочем, будь документы в руках, все равно забрали бы – ее поймали в частном владении. Кто после этого Диана? Разумеется, преступница, а то и воровка, которой не удалось обокрасть владельцев виллы. Но Диана была счастлива от сознания, что попала в руки полиции, а не назад к Гизару. По дороге придумала легенду, ее-то и рассказала в участке:

– Я туристка, познакомилась с вашими девушками и ребятами. Меня пригласили на виллу, я поехала. Но там стали приставать ко мне, я сбежала, оставив сумочку с документами. А потом услышала выстрелы, испугалась и решила спрятаться. Забралась в сад, а там была собака. Я взобралась на дерево… потом по ветке на ограду…

Полицейские не верили, задавали вопросы, которые девушка плохо понимала. Если и понимала, то переспрашивала, чтобы выиграть время и придумать ответ.

– Какая вилла? Где она находится? Кто хозяин? Как зовут твоих знакомых? Чем ты занималась в Анкаре? Кто тебя избил и за что? Где твои документы? – забросали ее вопросами в участке, словно не слыша, что она только что говорила.

Диана клялась, что рассказала правду, а виллу не запомнила, она ведь нездешняя, да и ехали туда вечером. Избили? Ну так приставали же! Потому и убежала. Диана дала телефон Донника, якобы он руководитель туристической группы и может подтвердить ее слова, но того не оказалось на месте. Девушку заперли в довольно чистой комнате со столом и стульями до выяснения личности. Диана услышала слово «депорт», поняла, что это слово относится к ней. «Депорт», как рассказывали девушки в казино, любимое занятие турецкой полиции. В ее положении это вообще-то наилучший выход, а то, не ровен час, сбросят со скалы, после чего даже костей не соберут. Прошло немного времени, она попросила поесть. Полицейский принес батон, разрезанный вдоль, в середине были куски курицы, зелень и кетчуп. Диана уплетала за обе щеки еду и вдруг… остановила взгляд на груди полицейского. Молодой человек поставил стакан воды на стол и с недоумением уставился на девушку, пожиравшую его глазами.

– Что значат эти цифры? – указала она на карточку.

– Номер полицейского участка и личный знак, – ответил он и ушел.

Теперь уже пережевывая не торопясь, утолив острый голод, она сосредоточилась на цифрах. Но не на тех, которые увидела на карточке полицейского, а на тех, что написала Роза. «Что, если… – и Диана тут же отказалась от своей мысли. – Нет, невозможно, слишком просто. Но почему? Лолу же мы нашли! Это было несложно. Роза писала так, чтоб Виктор Иванович понял, кто поможет найти Настю, да? Конечно. Если б записка попала к негодяям, которые убили Розу, они вряд ли догадались бы, что это координаты Насти. Почему же, они тоже не дураки, вычислили бы Лолу. Но не поняли бы, что означает «светлячок», это уж точно. «Светлячка» Лола не знает. А Мустафа? Наверняка он мог бы помочь забрать Настю. Лола указала место… интересно, нашел Сева Настю или нет? И где он сейчас? Ладно, не о нем надо думать. Мустафа… А «uch»? Как произносится это буквосочетание, уш или уч? Стоп. Роза писала половину текста записки на английском, а половину написала латинскими буквами русские слова. Это не имя, не название, потому что начинается с маленькой буквы. Получается: «uch», точка, 11. А если уч – это участок? Почему, собственно, Мустафа не может быть полицейским? Ведь как-то Роза уехала из Турции, возможно, с помощью полиции. Во всяком случае, спрос не ударит в нос».

Диана попросилась к начальнику полицейского участка, ее отвели к нему. Тот, сидя за столом, грубо спросил, что ей надо. Ее слова переводил молодой полицейский, приносивший еду:

– Пожалуйста, позвоните в участок номер одиннадцать, там должен работать Мустафа, его личный номер двадцать девять. Скажите, что здесь сидит русская девушка и что она хочет с ним увидеться. Я очень вас прошу.

Просьба была так необычна, что он задумался. Его еще никто не просил пригласить полицейского из другого участка. И вообще у иностранцев никогда не наблюдалось желания иметь дело с полицией. В Анкаре и других городах Турции полиция свято блюдет порядок, особенно достается иностранцам. Но иностранцы приносят доход стране, потому их и приходится терпеть. Однако есть свои правила: световой день их, а ночь принадлежит турецкой полиции. Вот когда можно придраться к иностранцу – вечером и ночью, потребовать документы и арестовать, если тот случайно забыл удостоверение личности в отеле. А то и просто арестовать как подозрительного типа. Что касается самого начальника данного участка, он бы выдворил всех иностранцев в двадцать четыре часа. Заметив нерешительность полицейского, Диана взмолилась:

– Пожалуйста. Это очень важно. Пожалуйста.

Начальник думал. Если девчонку знают в одиннадцатом участке, а он откажется выполнить ее требование, вполне возможно, что получит нагоняй.

– Уведите, – приказал подчиненному.

– Вы совершаете ошибку, – сама не зная что, несла Диана. – Пригласите Мустафу… Ну, хотя бы разрешите мне позвонить…

Ее отвели в ту же комнату, девушка в сердцах пнула ногой стул, затем заходила из угла в угол. Когда представила, как разозлится начальник, если никакого Мустафы в одиннадцатом участке нет, успокоилась:

– Все, что ни делается, – к лучшему.

Почувствовав усталость и относительную безопасность, прилегла прямо на стулья, составив их в рядок. Отключилась моментально, ведь не спала долгое время…

Лола благополучно привезла Севу к себе домой ближе к полудню. Она обработала ранки на щеке и предплечье Всеволода перекисью водорода, залепила их пластырем и принялась готовить еду. Сева, накинув джинсовую рубашку, не застегивая ее на пуговицы, стоял в сторонке, курил, наблюдая, как Лола быстро лепит лепешки из теста, фаршируя их мясным фаршем.

– Что ты намерен теперь делать? – спросила Лола, вынув у него сигарету изо рта и глубоко затянувшись.

– Если Руслан вылетел сегодня, то сегодня же он должен прийти в казино. Если не сегодня, тогда завтра придет. Скорее всего, его стоит ждать завтра ночью.

– Ты больной? Тебе же нельзя в казино. Наверняка те два кабана из России явятся искать тебя там. Да еще возьмут подкрепление.

– Если остались живы, то придут, – согласился Сева, нисколько не волнуясь. Достав из нагрудного кармана мобильник, торжественно произнес: – А у нас есть вот что!

Только хотел в упоении чмокнуть маленькое чудо, способное связать его с Русланом… да так и замер. Мобильник был пробит! Еще ничего не понимая, Сева перевел взгляд на карман джинсовой рубашки. Совсем не обратил внимания на дырку, ведь после налета на виллу рубашка пострадала: на рукаве кровь – зацепила пуля, сбоку выдран клок – порвал, когда лез через ограду. Но дырка в нагрудном кармане… Он выудил карманный русско-турецкий разговорник в жестком переплете и похолодел. Тем временем Лола, переворачивая лепешки, кипевшие в масле, проговорила: