Лариса Соболева - Море остывших желаний

– Ну, ладно, ладно. Иди, заданий пока нет, а я еще немного тут помозгую.

– Извините за причиненные неудобства, – сказал Агате на прощание Держава. – Спасибо за гостеприимство.

– Может, вам лучше у нас остаться? – предложила она.

– Нет, у нас есть место, мы там пока побудем. Артур обещает доставлять нам продовольствие.

– Но ему тоже опасно выходить. Вас уже пытались убить, извините, что напоминаю.

– Ма, я не сам буду отправлять продукты, – успокоил ее Артур и повернулся к Державе, Сандре, Горбуше: – Ну, телефоны у вас теперь есть, буду держать вас в курсе событий.

Попрощались, компания уехала на машине, которую вчера оставили у Шелкопряда, а сегодня забрали.

В доме стало тихо. Артур медленно прошелся по гостиной, сунув руки в карманы джинсов, остановился, о чем-то думая.

– Мне как будто чего-то не хватает... – произнес он через пару минут.

– Приключений? – спросила Агата. – Избавь нас от них бог!

– Да нет, приключений с меня довольно. Привык я к ребятам. С ними понятно и просто. Мама! – глядя в окно, воскликнул он, испугав Агату, которая теперь постоянно ждала плохих известий. – Никита идет!

Никита с порога бросил вопрос:

– Где Рита? Извините, добрый день. Я не виноват, меня отпустили. Так где моя жена?

– В вашей комнате, – сказала Агата.

– Я к ней... – И Никита взбежал наверх.

– Мам, а где Вадька? – спросил Артур. – Вечно я его не застаю.

– Так ведь и ты носишься. Где вы были до полуночи? Молчишь... Вадик вчера поздно пришел, отсыпается. Никак не нарадуется свободе.

– Смотри, ты ему слишком потакаешь. Он привыкнет бездельничать...

– Мама! – на пороге появилась Рита с перевернутым лицом. – Представляешь, Никита требует, чтоб мы с ним ушли отсюда.

– Не сразу, – внесла поправку ее вторая половина, появляясь следом. Затем Никита добавил: – Сначала я куплю квартиру. Буквально на днях. Я хочу иметь свой дом, свои кастрюли, и чтобы моя жена готовила мне обеды. И спать хочу на своих простынях. Я могу это предоставить, значит, имею право требовать.

– Ого! – вяло усмехнулся Артур. – Да он у нас бунтовщик!

– Успокойся, Никита... – попробовала вразумить зятя Агата.

Однако бунтовщик не дал теще возможности говорить:

– В гости будем ходить друг к другу – роднее станем. И моя жена должна меня слушаться. Я все сказал, поэтому иду в ванную.

– Мама! – всплеснула руками Рита. – У него сдвиг!

– Не вмешивайся, а то будешь виноватой, – предупредил мать Артур, одновременно набирая на мобильном номер.

– Детка, сама решай, – приняла мужественное решение Агата. Раньше ей всегда хотелось иметь огромную семью, но сейчас она мечтала о покое и тишине.

– Саня, вы где? – заговорил Артур по телефону. – Значит, скоро будете на месте. Тогда порядок. Я заеду. Скоро.

– Чш! – приложила палец к губам Ксения. Глаза ее светились, она была рада видеть всех живыми.

– Кто-то спит? – поинтересовалась Сандра.

– Идите сюда, – позвала Ксения прибывших в глубь дома.

На кровати, свернувшись калачиком, спал...

– Бельмо! – вырвалось у Державы. – Вот гад! Мы его у Шаха ищем, а он тут...

Бельмас не проснулся, только повернулся на другой бок и положил под щеку сложенные ладони. Он спал крепко-крепко, потому что находился в безопасности, а снилось ему нечто очень приятное, потому что лицо его было умиротворенным.

– А я думала, что мой папа красивый, – разочарованно вздохнула Сандра. – Он совсем не такой, каким я его представляла.

Ксения махнула руками несколько раз, выгоняя всех из комнаты.

Вечером Сербина вызвали на новое дело: совершено убийство в квартире – и он ехал на место происшествия.

Виктор Серафимович любил вечерние катания, иногда брал жену, садился за руль и неторопливо колесил по ночному городу. Ему нравились неоновые всполохи, нравилась вечерняя суета и загадочность, которой никогда не бывает днем. Несмотря на срочный вызов, он и сегодня не торопился, машину вел автоматически, а сам вглядывался в людские потоки, в улицы. Кстати, кататься он любил по широким проспектам. Но сейчас ему пришлось свернуть на тихую улицу, где автомобилей в такое время совсем немного, хотя сияла она, поскольку относилась к числу центральных улиц, как и проспекты с бульварами. Он проезжал мимо казино, в котором Бельмас ограбил Джульетту, – вот уж где постарались привлечь внимание. Огней море, бегут, крутятся, мигают.

Вдруг Сербин затормозил, съехал к тротуару и заглушил мотор. Он наблюдал за выходившими людьми – кто-то из них весел, кто-то хмур и зол. Молодые люди, человек шесть, расселись по очень дорогим машинам и красиво, на ракетной скорости, не жалея колес, умчались. Нет на них сотрудников дорожно-транспортной службы, а то штрафы тоже испортили бы некоторым настроение...

Сербин некоторое время сидел, держась за руль, будто не решался тронуться с места, будто что-то ему мешало. Зазвонил телефон.

– Да? – сказал он в трубку.

– Ну, где вы, Виктор Серафимович?

– Еду, еду, – заверил он, но не завел мотор, а вышел.

В казино он нашел администратора и сказал, показывая удостоверение:

– Мне нужна информация об одном вашем клиенте...

Та же ночь, но глубокая. Шах, которого вряд ли узнали бы знакомые, вышел из убежища. Бородка и парик сильно изменяют внешность. Склиф тоже изменился, хотя украсился только усами. В доме стояла тишина и темень, однако оба полуночника двигались уверенно, зная здесь каждый поворот. Трупы уже убрали, ведь у Шаха большой штат обслуживающего персонала, являющегося только днем. В руках хозяин держал чемодан, Склиф – кейс. Вошли в гараж, сели в машину.

– Ну, вот и все, – устраиваясь поудобней, произнес Шах. – Самолет через два с половиной часа, торопиться некуда. Веди аккуратно.

Склиф завел мотор. Ехали молча, пока не выехали из города.

– Шах, а почему ты выбрал меня? – задал Склиф вопрос, который, судя по всему, волновал его.

– Видишь ли, тебя я знаю давно. В некотором роде мы схожи, но и различны. Ты необходим мне, как и я тебе, мы прекрасно друг друга понимаем и дополняем, знаем, что каждый из нас хочет. В этом смысле наш союз выгоден нам обоим.

– Понятно. – Склиф внимательно следил за дорогой. – Я тут немного объеду – чуть дальше менты пасутся, а береженого бог бережет.

Склиф свернул с трассы на проселочную дорогу, потом заехал за лесопосадку и помчался по бездорожью к аэропорту.

– Ужасная дорога, – сказал Шах. – Долго еще?

– Сейчас будет поворот.

На повороте Склиф затормозил, и внезапно Шах увидел дуло пистолета, направленное ему в лицо.

– Тебе мат, Шах, – коротко произнес Склиф.

Он резко затормозил, потом остановил автомобиль. Забрал кейс и чемодан, но прежде сказал мертвому телу с простреленной головой: