Лариса Соболева - Негр Артур Иванович

Небольшой особнячок в центре города привел девушку в совершенно дикий восторг, а от пальцев бабули она не могла глаз отвести. Да, бабуля не снимала бриллианты даже в ванной. Маме в тот день привезли пять пар летней обуви, каждая стоимостью с месячную зарплату инженера. Мамочка долго не могла выбрать, а потом решила купить все. Не хило? Только на одну-единственную подобную пару обуви Марине приходилось копить месяцами, отказывая себе во всем. Попав в комнату Кирилла, она впервые посмотрела на него заинтересованно:

– А ты, скромняга, не выпячиваешь своих высокопоставленных родителей. Люблю скромных, в них есть что-то от аристократов.

У нее это здорово получалось: врать и льстить, не моргнув глазом, врать искренне. Кирилл перевел тему на Дашку и Артура, взывал к ее совести.

– А что я такого сделала? – удивленно хлопала глазами Марина, ведь про поцелуи на кухне он не знал. – Подумаешь, подразнила немного Артура, а Дашка обиделась. Но скажу честно, я довольна. И готова пожертвовать нашей дружбой, лишь бы Дашка бросила Артура. Ты удивлен? А не надо удивляться. Ну, зачем он ей? Да я же для Дашки старалась.

Вот это речуга! Потрясная, если не знать Мариночку, но он уже видел ее насквозь. Она же не сводила с Кирилла глаз, в которых горело открытие: он то, что мне нужно. Под сверлящим взором Кирилла Марина потупилась и сказала:

– А ты настоящий друг, защищаешь Артура... Вот уж не думала. Когда ты обхаживал меня при Игоре, я была о тебе иного мнения.

– Здесь другое. Я не скрываю, что ты мне нравишься. Идет честная борьба.

Он тоже врал, насчет честной борьбы врал, ибо в тот момент использовал слабости Марины, не думая, что делает гадость Игорю. Больше от встреч с ним она не отказывалась, а Игоря стала избегать, к удовлетворению Кирилла.

Буквально через пяток дней Мариночка позволила ему себя соблазнить. Впрочем, соблазнила скорей она его, оголилась сверх всякой меры: разрез сбоку чуть не до ушей, декольте спереди, сзади вырез до поясницы – тут и монах согрешит. Произошло это дома у Кирилла прямо на ковре, ничего не попишешь: страсть взыграла, во всяком случае, у Кирилла – точно. Она убежала в слезах, называя себя предательницей, не разрешив ему проводить ее домой.

Что она спала с Игорем, Кирилл догадывался, его это мало волновало, так как задача – отбить, превалировала. На следующий же день она, «сгорая от страсти», вновь уступила. Девушка призналась в пылу откровения, что именно с ним она стала женщиной в полном смысле, короче, умело воздействовала на мужскую психику, а Кирилл поверил, ибо в постели мужики тупеют от счастья, он и потерял голову окончательно.

Через тройку недель ту же голову огрела новость: Марина залетела и не будет делать аборт, так как ее страшила участь бездетных женщин после первого прерывания беременности. Он, имея простреленные любовью мозги, предложил ей руку и сердце, она хапнула их с радостью.

Не в восторге от Мариночки были родители и бабуля, считая, что Кирилл достоин более совершенной девушки. Но разве можно нервировать единственное дитя? Чадо приходило в ярость при уговорах оставить вульгарную девицу. Кирилл вышел победителем в борьбе с родителями, мечтающими об одном: о счастье отпрыску. Он отвоевал свое право на счастье, женившись на Марине.

Безмятежный рай длился до рождения Эдьки. И вдруг грянули преждевременные роды, Марина не доносила ребенка целый месяц, Кирилл ужасно беспокоился, устроил ее в лучшую больницу... Только вот какая штука: Кирилл хоть и плохой, а все ж таки медик, недоношенного ребенка от рожденного в срок отличить в состоянии. Удар был ниже пояса: ребенок не его. Чей? Конечно, Игоря! Кирилл бесился, в одиночку переживал, хренел от вранья жены, но... Он ведь хотел обмануться? Так в чем дело? Марина за время их совместной жизни была образцовой женой, а врет, потому что боится потерять мужа – оправдывал он жену. Да сколько людей усыновляют чужих детей! И Кирилл повел себя благородно: ни разу не показал, что знает правду и ненавидит Эдьку, впоследствии он даже полюбил мальчика.

Дошли слухи, что и у Даши родился сын. Значит, прошлое останется прошлым. Зато дочь принесла самые счастливые минуты. Но после рождения Элечки Марину как подменили, ее тянуло из дома в гости и на банкеты, ювелирные магазины приводили в священный трепет, она становилась жуткой мегерой, если Кирилл отказывал в покупке модной шмотки или украшений, в общем, все больше наглела. Благо, он мог удовлетворить акульи аппетиты жены, но она оказалась неблагодарной тварью.

Откуда взялась Дашка с идеей воссоединения! Хотя поначалу его тоже потянуло к старым бескорыстным друзьям. Глядя на Дашу, Кирилл догадывался: девочка хочет под благовидным предлогом видеться с Артуром, ну и пожалуйста. Его уже не пугал Игорь, Мариночка сроду не откажется от благосостояния, но ведь ему в голову не приходило, что его жена вообще ни от чего не отказывается.

На «пятерочнике» у Артура Марина слишком много пила, хохотала, как дура, танцевала, как шлюха, изрекала одни глупости. В те времена Мариночка обожала дорогие напитки, посему вылакала сама бутылку «Мартини» (литр!) и потребовала еще. У Артура выпивки было полно, уж ему-то несут и несут, но «Мартини» не оказалось. Марина потопала за пойлом, а Игорь, поскольку остальным было лень, вызвался сопровождать ее.

До магазина Марина выкручивала стан и делала массу намеков. Игорь, тоже прилично накачанный спиртным, понял однозначно и затащил ее под лестницу на обратном пути. После блицпрелюбодеяния Марину вдруг замучила совесть, Игорь стряхивал известку с ее одежды, а она вслух раскаивалась в содеянном, что явилось поводом окончательно нажраться в лоскуты. Тогда еще ничего не подозревающий Кирилл загрузил жену в машину, но сначала отвез Дарью и такого же пьяного Игоря домой.

Марину влекло к Игорю больше, чем в студенческие годы, но она твердо заявила «нет», и то было ее истинное желание, желаннее трудно представить.

– Это подло с нашей стороны, я Дашке в глаза не могу смотреть. Случилось по пьянке, давай забудем.

– Дашке все равно, – заявил Игорь.

– Кириллу не все равно. Он готов для меня в лепешку разбиться, а я неблагодарная свинья.

– Ну и пошла к чертям, – разозлился он.

Год никаких шашней. На «пятерочниках» оба честно демонстрировали друг другу пофигизм, Кирилл был спокоен и уверен в ней. Но однажды... Игорь позвонил Марине в редакцию, попросил выйти на минуту проститься, возможно, навсегда. Ждал ее на параллельной улице, чтоб народ из газеты не подумал ничего такого. Она не замедлила явиться, сгоряча накинулась:

– В чем дело? Что за шутки?

– Я еду на войну. Буду иметь дело с пушечным мясом.

Он не шутил. Ее как током ударило: его же и убить могут. Госпиталь, конечно, на отшибе, а все же... и внутри заныло, задребезжало.