Лариса Соболева - Нимб над Мефистофелем

Эльзаман еле дотащил ее до студии. И только двери лифта распахнулись – вот она: Жертва Каракурта.

– Ммм... – застряла Зоя в лифте, хмуро глядя на нее.

– Выходи, Зойка, – подтолкнул Эльзаман.

– Быстро подготовь материл к вечернему выпуску новостей, – пролаяла Жертва Каракурта, а Зоя в ответ поморщилась. – Ты сегодня в эфире, дикторши поехали с шефом и главным на областной форум. Подводку сделай...

– Не могу, – выговорила Зоя. – У меня ухо болит.

– Ухо? Какое ухо? При чем здесь ухо?

Зоя отвела волосы и показала синюшное ухо:

– Я ранена. Меня укусила злая собака.

– Ты почему в свитере? – ужаснулась Жертва Каракурта. – Я же сказала – костюм! Как на эфир сядешь? Зоя! Ты что, пьяная?

– Вот именно, – кивнула Зоя с вызовом.

– Тебя нельзя пускать в приличное общество.

– Ой, ой, ой... – покривилась Зоя. – Приличное... общество... Ха!

– Эльзаман, веди ее в приемную, там диван и никого нет. Кофе ей принеси... Что хочешь делай, но чтоб через четыре часа она сидела на эфире! А мне принесешь отснятый материал в монтажную. Вот чокнутая!

Зоя отоспалась за все время, что недосыпала. Ее разбудили, поднесли целую бадью кофе, вручили блузку и пиджак, который сзади пришлось стянуть бельевыми прищепками, потому что оказался велик, дали текст. Она пила кофе и смотрела по телевизору собственный опус. Неплохо, неплохо. Но удачная работа, принесшая столько разочарований и опасности, не радовала.

Отбарабанив новости без запритыка, не вчитываясь в смысл, Зоя оделась, вышла на площадку перед зданием, где канал арендовал пятый этаж, и никак не решалась сдвинуть с места, идти к остановке. Опять по темноте возвращаться – страшно. Есть способ безопасно добраться домой – на такси. Опять такси, опять траты... Зоя достала мобильник. Нажимая на кнопочки, она не обратила внимания, как рядом резко затормозил автомобиль. Из него выскочили двое.

– А! – коротко вскрикнула Зоя, когда ее подхватили под руки и фактически понесли. – Вы кто? В чем де...

Ее затолкали на заднее сиденье, машина рванула с места. Зоя поздно сообразила, что надо было кричать и звать на помощь, улица не пуста, кто-нибудь увидел бы, запомнил номер, сообщил бы в милицию... Но все произошло так быстро и внезапно, что казалось: это галлюцинация, сейчас она пройдет, амбалы, зажавшие ее с двух сторон, пропадут, и Зоя вновь очутится у телецентра. Однако машина мчалась, амбалы никуда не пропадали, а паника нарастала. Ее выкрали. Когда это дошло, Зоя обмякла, чувствуя близкий конец, в который однако не верилось даже в таких обстоятельствах.

Вадим Рудольфович отвез главного редактора, потом дикторшу, на закуску осталась Дина. Именно на закуску, так как очаровательная Динуля несколько месяцев находилась в почетном звании тайной любовницы Вадима Рудольфовича. Он проследил, чтобы дикторша вошла в подъезд, положил ладонь на коленку Диночки и предложил:

– Поужинаем?

– Меня тошнит от еды, – промямлила она. – Ты забыл? Я беременная.

Диночка младше на двадцать лет, красивенькая куколка с чудесной фигуркой, потому-то и не оставила равнодушным Вадима Рудольфовича, который пристрастен к красоте. Да, он слаб-с, любит новизну. Так ли уж это дурно? После сорока лет все мужчины кидаются на молоденьких, а если не кидаются, то боятся своих жен и в тайне мечтают обновить чувства, которые составляют основу жизни. Правда, его младшая жена тоже молода, однако приелась уже за шесть-то лет. И вообще, в слове «жена» есть нечто архаическое, рутинное и тупое, вызывающее протест.

– Ну, тогда на часик завернем в гостиницу? – поглаживая коленку, предложил он второй вариант времяпрепровождения.

– Слушай, я тебе уже говорила, – озлобилась Дина. – Сначала реши: или ты со мной, или больше никаких гостиниц.

– Динуля, это же не так просто. – протянул Вадим Рудольфович жалобно.

– Да? – вздернула девушка красивые бровки. – А по-моему, нет ничего проще. Самому не противно обманывать Вальку?

– Дина, – засопел он носом, – я должен позаботиться о ней и дочери. Дай мне немного времени...

– А у меня его нет, – не дала ему договорить Дина. – Матерью-одиночкой я не собираюсь становиться, понял? И не буду ждать, когда ты выкроишь для меня время. Раньше надо было думать. Ты повезешь меня домой, или мне такси взять?

И что ему оставалось делать? Почему у женщин одна общая маниакальная черта – женить его на себе? Не готов он, и все. Потому что будут слезы, скандалы, а они очень усложняют бытие. Но Дина наверняка его последняя песня. Надув губы, она ушла в подъезд, не попрощавшись, Вадим Рудольфович поехал домой, огорченный донельзя. У дома затормозил, высунул в окно руку с пультом, чтоб открыть ворота, и вдруг ему в щеку уперлось что-то холодное, стальное.

– Выползай! – приказал мужской голос.

Вадим Рудольфович покосился, краем глаза увидел рядом с собственной головой пистолет, отшатнулся было, а парень рявкнул прямо ему в лицо:

– Выползай, я сказал!

Бег крови по жилам Вадима Рудольфовича прекратился, он не мог пошевелиться, вообще ничего не соображал от страха, а видел только пистолет – и свою неминучую смерть. Парень открыл дверцу, за шиворот выволок Вадима Рудольфовича, который упал возле колес. И тут началось. Его били ногами двое, били больно, но, слава богу, недолго. Кричать он не смел, только закрывал руками голову. Потом молодчики обшарили карманы, взяли тридцать тысяч рублей, приготовленные на мелкие расходы, и убежали, крикнув:

– Это тебе за киношку.

Вадим Рудольфович лежал на стылой земле до тех пор, пока тело не стало колотить от холода, и пока он не осознал, что больше бить его не будут. Потом сел, опершись спиной о колесо, и тихо, слабым голосом позвал:

– Ми... ли... ция...

Не в лучшем состоянии находилась и Зоя. Как и шефа, ее бил озноб, только не от холода, а от ужаса (правда, Вадим Рудольфович ужас тоже пережил, но в тот момент, когда его били). И ничего нельзя было предпринять для своего спасения, невозможно защититься, вырваться. Впрочем, одну попытку Зоя сделала – кинулась вперед на водителя, надеясь, что он куда-нибудь врежется, а она начнет звать на помощь. Да только реакция у двух амбалов, сидевших по бокам, оказалась молниеносная: Зоя не успела вцепиться водителю в волосы, как похитители схватили ее за руки и плечи и молча усадили на место. Она закрыла глаза, собирая все свое мужество, а его не так много имелось, как хотелось бы. Одно она знала точно: рыдать и просить пощады ее не заставят.

Машина остановилась.

– Выходите, – сказал один из амбалов, спрыгнув на землю.

И руку подал. Надо же, какой воспитанный... Зоя не воспользовалась протянутой рукой, вышла. Толком не осмотрелась, но отметила: места во дворе, где можно закопать ее без риска, что труп найдут, полно. Зою взяли под руки, ввели в коттедж, негрубо втолкнули в комнату и захлопнули дверь. Перед глазами у нее плавали круги, в ушах звенело, поэтому она не сразу услышала: