Элизабет Джордж - Перед тем, как он ее застрелил

На втором этаже Джоэл тоже остановился возле стола. Мужчина-санитар оторвал глаза от компьютерного монитора.

— Идите в телевизионную комнату, — произнес он и снова уткнулся в экран.

Они шли по застеленному линолеумом коридору; справа располагались окна, слева — палаты. Как и на первом этаже, окна были со стержнями, на которых крепились такие же жалюзи. По числу заломов и слою пыли они вполне соответствовали характеру заведения.

Кендра все примечала. Никогда раньше она не бывала в подобных местах. В тех редких случаях, когда она приезжала навестить Кароль, они встречались на улице, поскольку было тепло. Кендра жалела, что в этот раз погода не задалась.

Телевизионная находилась в конце коридора. Джоэл приоткрыл дверь, и в нос им ударил резкий запах. Кто-то из шалости поставил регулятор батареи на максимальную мощность, и нестерпимо жаркий воздух пропитался смрадом от грязных человеческих тел, использованных подгузников, несвежего дыхания. Тоби замер на пороге, потом напрягся всем телом и прижался к Кендре. Хлынувшая из комнаты струя вони подействовала на него, как нашатырный спирт, и заставила очнуться. С безопасных равнин Муравии Тоби вернулся в реальность. Он приземлился в настоящем и озирался в поисках возможности удрать.

Кендра ласково подтолкнула мальчика.

— Все в порядке, Тоби, — прошептала она, но это не рассеяло его тревоги.

Кендра и сама начала сомневаться, все ли нормально.

Никто не обернулся в их сторону. По телевизору транслировали чемпионат по гольфу. Несколько человек, не отрываясь, следили за однообразными действиями игроков. За одним карточным столом четверо больных складывали пазл, за другим две старухи склонились над альбомом, напоминающим старинный свадебный. Еще три человека — два мужчины и одна женщина, — шаркая, прохаживались вдоль стены, в углу существо неопределенного пола в инвалидной коляске твердило: «Хочу писать, хочу писать, черт подери» — но на него никто не обращал внимания. На стене висел плакат с надписью: «Если жизнь преподносит тебе одни лимоны, делай из них лимонад». Под ним на полу сидела беззвучно плачущая девушка; ее длинные пряди спадали по плечам.

Одна женщина занималась делом: терла пол, ползая на четвереньках. Начав с угла, она уже добралась до стола с пазлом. У нее не было ни тряпки, ни щетки, ни губки, ни ведра. Она орудовала голыми руками, быстро водя костяшками пальцев по линолеуму.

Джоэл узнал мать по рыжим, как у него, волосам.

— Это она, — сообщил мальчик тете, после чего подтолкнул Тоби в сторону матери.

— Каро у нас сегодня труженица. Убирается, чтобы все сияло и блестело. Каро! К тебе пришли, солнышко, — позвала женщина, собиравшая пазл.

— Хватит уже драить пол, он и так чистый, — вмешалась другая. — Пусть лучше вымоет нос своему мальчишке.

Джоэл и Кендра посмотрели на Тоби. Верхняя губа у него блестела от соплей. Кендра поискала в сумочке платок или салфетку, но не нашла. Джоэл, за неимением сумочки, оглядел комнату в поисках чего-нибудь, чем можно вытереть нос Тоби. Ничего не обнаружив, Джоэл воспользовался краем своей рубашки, который потом заправил в джинсы.

Кендра подошла к стоявшей на четвереньках Кароль Кэмпбелл, припоминая, когда видела ее в последний раз. Очень давно. Пожалуй, в минувшем году весной. Тогда цвели цветы, погода стояла чудесная, и встречались они в саду. Кендра обычно была очень занята и не имела возможности часто навещать Кароль.

Джоэл тоже приблизился к матери.

— Мама! — начал он, — Мы привезли тебе журнал. Мы приехали с Тоби и тетей Кен. Мама!

Кароль Кэмпбелл не прекращала яростно и бессмысленно трудиться, описывая на потертом зеленом линолеуме полукруг за полукругом. Джоэл наклонился и положил «Элль» перед матерью.

— Вот, гляди, мама! Самый последний номер.

Журнал, конечно, казался не совсем новым после того, как его несли, свернув в трубочку: уголки страниц загнулись, как собачьи уши, и на лице девушки с обложки остался жирный отпечаток ладони. Но все же Кароль остановилась. Она посмотрела на журнал, потом прижала руки к собственному лицу, которое сочетало в себе японские, ирландские и египетские черты. Она ощупывала свое неумытое, неухоженное лицо, сравнивая его с лицом беззаботной красавицы на обложке. Затем Кароль перевела взгляд с Джоэла на Кендру. Тоби прижался к брату, стараясь быть как можно незаметнее.

— А где мой «Аэро»? — спросила Кароль. — Хочу «Аэро» с апельсиновым вкусом, Джоэл.

— Вот он. — Кендра торопливо порылась в сумке. — Мальчики купили его для тебя на вокзале. Там же, где и журнал.

Но Кароль не обратила на нее внимания и про шоколад уже забыла, поглощенная новой мыслью.

— А где Несс? — осведомилась она.

Кароль озиралась вокруг своими серо-зелеными глазами, которые ни на чем не могли остановиться. Она словно пребывала в состоянии апатии, вызванной лекарствами и болезненной опустошенностью.

— Несс не пожелала с нами ехать, — сообщил Тоби. — Она купила себе «Хелло!» на деньги тети Кен. Поэтому мне не досталось шоколадного батончика. Мам, если ты не будешь свой «Аэро», то…

— Вечно они зовут меня, — перебила Кароль. — Зовут, а я не хочу.

— Чего ты не хочешь? — не понял Джоэл.

— Складывать этот дурацкий пазл! — Кароль дернула головой в сторону стола и заявила с хитрым видом: — Это проверка. Они думают, я ничего не понимаю. А я хорошо соображаю. Они намерены выведать, что у меня в под… подсознании. Вот для чего им эти пазлы. Поэтому я никогда не собираю их. Говорю: если интересно, что у меня в голове, почему не скажете прямо? Почему меня не показывают доктору? Джоэл, мне полагается раз в неделю беседа с врачом. Почему меня не пускают к врачу? — Кароль все повышала голос, прижимая журнал к груди.

Почувствовав, что Тоби задрожал, Джоэл взглянул на тетю в поисках помощи. Но Кендра уставилась на Кароль, как на лабораторную крысу.

— Хочу пообщаться с доктором! — кричала Кароль. — Мне предписано! Я знаю свои права!

— Ты же вчера была у него, Каро, — напомнила первая из женщин, занятых пазлом. — Как положено. Раз в неделю ты бываешь у доктора.

Лицо Кароль стало мрачнее тучи. Потом оно приняло выражение, столь похожее на Тоби во время его «улетов», что у Джоэла с Кендрой оборвалось дыхание.

— Тогда я хочу домой. Джоэл, ты должен поговорить с отцом. Немедленно! Тебя он послушает.

— Гэвин умер, Кароль, — произнесла Кендра. — Разве ты забыла? Четыре года назад.

— Попроси его забрать меня домой, Джоэл! Я буду хорошо себя вести. Я все осознала. Больше не могу здесь оставаться… Больше не могу… Не могу… Не могу…

Повторяя «Не могу, не могу», Кароль била себя журналом по лбу: раз, другой, третий, с каждым разом все сильнее.