Мария Жукова-Гладкова - Сильные страсти под жарким солнцем

Женя со своим ящиком справился первым. И издал какой-то непонятный возглас, тут же оттолкнув в сторону Арсения Михайловича, уже пытавшегося сунуть нос внутрь ячейки.

– Выйди отсюда! – прошипел Женя на Сеню Крота.

Арсений Михайлович пожал плечами и покинул бункер, остановившись неподалеку. Аборигены тем временем считали доставшиеся им бабки. А наши принялись за изучение отдельных папок и пакетов, которыми была заставлена открытая Женей большая ячейка.

Это было как раз то, что хотели найти Гриша с Костей. Только Косте эти материалы были уже ни к чему. Сергей Глебович быстро отыскал пакет, заведенный на Гришу, в котором хранился «макаров» и несколько фотографий. Этот пакет он отдал мне, чтобы лично вручила Грише, а остальные сунул в сумку к уже лежавшему там добру.

– Еще что-то вскрывать будем? – спросил Женя, глядя на полковника.

Сергей Глебович задумался и велел закончить с тем ящиком, над которым бился Сеня. Ящик оказался пуст.

– Эй, – обратился Сергей Глебович к Арсению Михайловичу, – тут еще заполненные есть или как?

– Откуда мне знать? Ты думаешь, меня сюда пускали? Пробуйте.

Сергей Глебович посмотрел на часы, что-то прикинул в мозгу и принял решение:

– Хватит на сегодня. Все, что нам нужно, у нас. Еще Костю похоронить надо.

Он снова глянул на Арсения Михайловича и поинтересовался, погибал ли на острове кто-то из русских и если да, то где их хоронили.

– Могу показать, – сказал Арсений Михайлович, сообщивший, что из охраны асиенды скончались двое (раньше срока). Погребены у ограды.

Сергей Глебович объяснился с местными, те заявили ему, что с остальными ящичками справятся сами, очень были рады знакомству с нами, и на этом они с нашей компанией прощаются. Белые зубы сверкнули в улыбках, нам всем по очереди пожали руки, старший мою даже поцеловал, и мы разделились.

Двое наших парней подхватили Костю, Сергей Глебович и еще двое шли с взведенными пистолетами, причем Сеню держали на мушке. Я двигалась рядом, стараясь никому не мешать.

На первом этаже мы столкнулись с тремя неграми, направлявшимися в сторону кухни. При виде взведенных стволов и быстро осознав наше численное преимущество, негры заискивающе заулыбались, изобразили нечто, напоминающее поклоны, и резвенько рванули к кухне, где и скрылись за дверью. Естественно, мы не стали их преследовать.

Мини-кладбище было устроено рядом с дальним домиком охраны. Этими воротами мне пользоваться не доводилось, я только пробегала мимо во время своих утренних тренировок, но мне даже и в голову не могло прийти, что находится тут за выступом.

Мы воспользовались прихваченными фонариками и увидели две могильные плиты, на которых были выбиты имена и даты рождения и смерти.

– Ребята наши сами все делали, – сообщил Арсений Михайлович тихим голосом.

Мы все замерли на минуту, отдавая дань соотечественникам, умершим на чужбине.

– Их паспорта должны быть в общей куче, – сказал затем Арсений Михайлович. – Разберетесь.

Полковник молча кивнул.

Арсений Михайлович тем временем открыл дверь в домик охраны, воспользовавшись своей универсальной отмычкой, показал ребятам, где найти лопаты (их оказалось две), и наши принялись за работу.

Я тихо стояла в стороне, держа в руках пакет с компроматом на Гришу. Я вообще не понимала, зачем его тащить на китайскую яхту, где нас ждут остальные, но Сергей Глебович считал, что мы должны вручить пакет Григорию. Он удостоверится, что это все, имевшееся на него у Андрея Николаевича. Ну и сам уничтожит, получив моральное удовлетворение. Что ж – полковнику виднее.

Сеня сделал шаг по направлению ко мне и встал рядом. Сергей Глебович мгновенно подскочил и оказался между нами.

– Что желаем? – спросил он у Арсения Михайловича.

– Да не бойся ты, – махнул рукой Сеня Крот. – Ничего я ей не сделаю. И Андрею она не нужна. Она же не дочь Буйновского. И из-за нее он когти рвать не станет. Так, Ира?

Я была вынуждена признать, что Арсений Михайлович прав. Но меня интересовал один вопрос: когда Андрей Николаевич узнал, что я не являюсь ни родственницей, ни подругой Буйновского? И от кого? И не снес ли он за это Сене голову и не отрезал ли другие части тела?

– Голова, как видишь, цела, – ухмыльнулся Арсений Михайлович. – Остальные части тоже могу продемонстрировать, если на слово не веришь.

Я же заметила, что еще после нашего с Сеней разговора на территории этой асиенды, когда он предложил мне сотрудничество, ломала голову: как Сеня пошел на такой риск? Я успела немного познакомиться с его братом и знала, что реакция того может оказаться непредсказуемой. Да и на наказания он большой выдумщик. Неужели Андрей Николаевич спокойно (или относительно спокойно) воспринял Сенин прокол?

Арсений Михайлович в очередной раз хохотнул, глянул на меня искоса, потом на полковника, затем его взгляд случайно упал на лежащий на земле труп, и он стал серьезным. Не та была обстановочка, чтобы тут хихикать.

– Ира, – негромко произнес Арсений Михайлович, – когда тебя заманивали на «Маргариту», заманивали именно тебя. Не дочь Буйновского.

– Но… – открыла рот я.

– Если ты помнишь, – не дал мне ничего сказать Арсений Михайлович, – то Вадик появился в Хуан Долио не сразу, а через несколько дней после того, как прибыли вы с Ванькой. Через три или четыре, не так ли?

Я кивнула. Сергей Глебович внимательно слушал.

– Мы с Андреем в это время обсуждали, что делать. Наводили о тебе справки. О твоем существовании мы, конечно, и так знали, но тут занялись вплотную. Ну и решили разобраться, зачем тебя принесло.

– Разобрались? – встрял Сергей Глебович.

Сеня кивнул и признался, что Андрей Николаевич, услышав, что я задаю много вопросов в Хуан Долио и беседую с персоналом отеля, решил немного поиграть со мной в кошки-мышки. Понимаете ли, хозяину асиенды было интересно, что я буду предпринимать. А когда, уже будучи пленницей, я захотела покататься на яхте вокруг острова, – он согласился, немного поломавшись, и отдал приказ ребятам следить за мной во все глаза. Вообще-то Андрей Николаевич считал, что я попытаюсь добраться до радиорубки. Может, какой-то отвлекающий маневр придумаю, может, в постель затащу кого-то из ребят. Может, прямо в радиорубке отдамся, потом пырну ножичком. Но учесть все обстоятельства было невозможно, в частности появление пиратского корабля. И то, что я, мгновенно сориентировавшись, прыгну в воду на пару с сыном и мы устремимся за судном, которое возьмет нас на борт.

После чего Андрей Николаевич сорвал свой гнев на Алене – не напрямую, а отправив ее в услужение на ювелирную фабрику… Директор которой, кстати, уже поплатился за свою жадность, вернее, за то, что продал Алену именно мне.