Мария Жукова-Гладкова - Секретная миссия супермодели

Я кивнула, припоминая все, что было связано с Марисом. И, в частности, то, как он собирал бумаги на заводе, с которого Валера отправлял в Латвию Рутин факс. Да и дядя Саша там хорошо поработал. Интересно, а почему они все-таки полезли на завод? И кому это было нужно больше?

Собравшиеся усмехнулись и рассказали, какую оплошность допустил Олег Николаевич Волошин. Ему требовалось где-то временно подержать две цистерны, совсем не предназначавшиеся для посторонних глаз, но они случайно попали к Вахтангу Георгиевичу, ожидавшему увидеть в них совсем другое содержимое. Олег Николаевич решил отправить их на металлопрокатный завод, где они с Вахтангом арендовали цеха: Волошин – для хранения своих сигарет, которыми продолжал заниматься, несмотря на то, что его, как старого приятеля, взял в дело Дубовицкий, а Чкадуа разливал идущие на экспорт напитки. Все цистерны, поступавшие на завод раньше, шли только к Чкадуа. Волошин сглупил, отправляя их туда, потом кто-то из заводских – может, даже дедушка-охранник – указал им путь в цех Чкадуа. Кто же знал, что Вахтанг перегонит их в свой подземный бункер? Вахтанг Георгиевич быстро сориентировался. Правда, информация просочилась наружу… В смысле, о содержимом цистерн. Поэтому кое-кого пришлось убрать. Теперь единственный из посторонних, кто знает об ошибке Волошина, – это господин Чкадуа-старший. Но он уже и не посторонний. Он заменяет Волошина. Будет выполнять его функции в цепочке.

…Через две недели после моего появления на острове Сергей улетел по делам, а я занялась английским по дяди-Сашиному учебнику, чтобы не страдать от одиночества. Маялась я на этом куске греческой земли: натура-то я деятельная. Я избегала встреч с Гавнадием Павловичем, проживавшим в том же особняке, правда, в другом крыле. Не смогу никогда простить ему увиденное в гареме. Он должен быть наказан, и, раз с этим не справился Сергиенко, должна постараться я. Я все чаще и чаще вынимала из потайного карманчика своего многострадального рюкзака бутылочку с остатками яда, смотрела на нее и размышляла… Всего несколько капелек… Чтобы никто другой не пострадал, надо будет понаблюдать, не пьет ли Геннадий Павлович что-то особенное (как я свой коктейль – виски со сливками) – раньше-то я на это внимания не обращала. И, может быть, тогда моя жизнь станет настоящими сливками, без примеси горечи, свойственной виски?..

Я ждала возвращения милого и вспоминала слова колдуньи Инги – Сергей должен прекратить заниматься тем, чем занимался. Он перестал быть посредником между заказчиками и «исполнителем», но все равно остался посредником, правда, в другом деле – торговле нефтью. Так перестал или нет? Ведь он больше не имеет отношения к убийствам? Может, мне было легче так думать.

Сергей вернулся через пять дней и привез мне пачку газет, которые специально для меня собрал в Петербурге, – я попросила его это сделать. Хотелось почитать на русском и узнать, что делается в родном городе.

Потягивая свой любимый коктейль, я быстро перебрала ворох газет и решила начать со вчерашних «Санкт-Петербургских ведомостей».

Я открыла криминальную хронику.

Журналист Петр Иванов, сообщавший в свое время о смерти Водолея, опубликовал очередной репортаж о гибели очередного авторитета. И «почерк» киллера был все тот же – пуля попала жертве в левый глаз. Убийство произошло позавчера.

Я посмотрела в стакан, который держала в руке. Да, пока в моей жизни есть не только сливки. Но это все равно мой любимый коктейль. Но нужен ли мне этот мужчина? А может быть, я вбила любовь себе в голову, идеализировав Сергея, потому что не встречала никого лучше? Это же совсем другой человек. С ним мне было хорошо, как ни с кем другим, но стоит ли связывать с ним свою жизнь?

Через неделю я стояла перед квартирой дяди Саши в Петербурге и давила на кнопку звонка. Очень долго никто не открывал, я уже начала впадать в отчаяние. Неужели я опять сделала неправильный выбор? Неужели все мои усилия, предпринятые за последнюю неделю, все мои уловки пойдут насмарку? Кто бы только знал, чего мне стоило добраться до этой квартиры… И пути назад теперь уже точно не было. Наворотила я дел…

Наконец за дверью послышались нетвердые шаги, щелкнул замок. В первое мгновение я не узнала Никитина: недельная щетина, оплывшая физиономия, запах перегара, грязная рубашка… Он взглянул на меня затуманенным взором – и на моих глазах произошло магическое превращение.

– Наталья?! Жива?!

Дядя Саша сгреб меня в объятия, прижал к себе, потом поднял на меня глаза (я ведь выше его на полголовы). По небритой щеке стекала слеза.

– Дочка… – говорил дядя Саша. – Слава богу, жива. А я… я тебя… Неужели ты? Наташка, ты не представляешь, что я пережил…

Горечь виски сменилась сладостью сливок.

– Дядя Саша, – обратилась я к соседу, – вы мне поможете? Дело гораздо серьезнее, чем в предыдущий раз.

– О чем речь, Наталья?!

– И давайте-ка позвоним Марису. И Виталию Станиславовичу. Нам нужна любая помощь. Боюсь, самим не справиться.

Как выяснилось, дядя Саша поминал меня моим любимым коктейлем, вернее, одним его составляющим – виски – вприглядку с пакетом сливок. Пока я готовила для себя адскую смесь, Никитин звонил.

На следующий день у меня на кухне сидели Александр Петрович Никитин, Марис Шулманис и банкир Сергиенко. Мы обсуждали план дальнейших действий.