Мария Жукова-Гладкова - Одноклассницы на миллион $

– Вы имеете в виду, что шантажист обещал разослать снимки деловым партнерам? – спросила Марианна.

– О… я имел в виду всех, – ответил Ухов и поинтересовался: – Компрометирующие фотографии могут нарушить деловые связи?

– Смотря какие, – пожала плечами Марианна. – Помешают не сами фотографии – здесь скорее всего получатели просто посмеются. Нет, партнеры подумают, что человек неосторожен, ему нельзя доверять, по крайней мере безоговорочно доверять.

– А как вы лично отреагировали бы, если бы получили фотографии Картуша в компрометирующих позах? И вообще, прислали бы их вам?

Марианна помолчала несколько секунд, а потом ответила:

– Если человек, шантажирующий Картуша, в курсе его дел, то в мою фирму прислали бы и, скорее всего, мне, а не шефу, потому что я женщина. Если бы на них просто оказался голый мужик с проституткой или несколькими, я посмеялась бы, но все равно стала бы более осторожной в будущем – в отношении совместных дел. Может, не предложила бы что-то, что предложила бы осуществить в том случае, если бы подобных фотографий не было.

– Что-нибудь могло бы заставить вас навсегда отказаться от сотрудничества с Картушем или с любым другим мужчиной? Какие снимки?

Марианна долго думала, перед тем как ответить. Она встала, подошла к окну, выглянула на улицу. Постояв пару минут спиной к Ухову, наконец развернулась и ответила:

– Если бы он избивал женщину. Или, еще хуже, был сфотографирован рядом с убитой им проституткой. Насколько вам известно, и такие извращенцы имеются. Я прекратила бы всякие контакты, в первую очередь опасаясь за себя, – никогда не знаешь, в какой ситуации придется оказаться. К тому же именно я познакомила с ним Машку. Она мне дорога, я знаю ее с детства. Я бы сразу же рассказала ей, что он из себя представляет.

Ухов почесал затылок.

– Я буду иметь это в виду, – сказал он. – Спасибо.

– У вас есть неопознанные трупы молодых женщин, избитых и истерзанных? – вдруг спросила Марианна. – Убитых при загадочных обстоятельствах? Когда следствие зашло в тупик и до сих пор там и остается?

– Всяких трупов много, – вздохнул Ухов. – А уж «глухарей»… – Капитан махнул рукой, помолчал и добавил: – Но я обязательно проработаю эту версию. Еще раз спасибо… Марианна. Или вы предпочитаете «госпожа Мальцева»? – Ухов улыбнулся.

– Я ко всему привыкла. Только меня страшно бесит, если вместо Марианны вдруг величают Мариной или Машей. Как я заметила, мужчинам трудно разобраться в наших именах.

– Я это учту, – сказал Ухов. – Пожалуй, у меня здесь все. Я позвоню вам. И…

– Да? – подбодрила его Марианна.

– Наверное, лучше не говорить вашим подругам, что я организую встречу с Самсоновым именно вам.

– Считаете, что у него ревнивая жена? Выкиньте из головы эту мысль. Это раньше она его ревновала к каждой юбке, теперь локти кусает, что так сглупила. Нет, ревности не будет. Они, наоборот, посчитают, что лучше с ним встретиться мне. А в общем-то, вы правы, наверное, пока не стоит сообщать им об этом.

Ухов встал. Марианна протянула ему руку. Он ее крепко пожал. Капитан уже направился к двери, но резко остановился, вспомнив, что женщину следует пропускать вперед. Он жестом предложил ей выйти первой. Марианна опять с трудом сдержала улыбку.

Когда Ухов наконец ушел, Марианна, Марина, Маша, Степанов и Серафима Поликарповна собрались на кухне. Пока Марианна с капитаном разговаривали в комнате, Степанов сбегал еще за парой бутылок. Одна была уже почти пуста. В воздухе висел сигаретный дым.

– Ты, конечно, не будешь, – обратилась Марина к деловой подруге.

– Конечно, – усмехнулась та.

– Ну? – спросил Степанов у Марианны, пока Марина разливала водку всем, кроме нее.

– Расскажи-ка нам лучше подробно, куда ты посылал Славку, – попросила Марианна.

Степанов вздохнул и выдал все, что было ему известно, естественно, умолчав о том, что именно было записано на дискете.

– Негусто, – заметила Марианна, выслушав его рассказ.

– Значит, этот подонок… – начала уже сильно пьяная Марина Самсонова.

– Успокойся, – перебила ее Марианна. – Я склонна думать, что его кто-то подставил. Вопрос только в том, кто.

Все замолчали. Марина нарезала остатки хлеба. Маша молча курила.

– Черт побери, ты бы сказала, что в доме ничего нет, – взорвался Степанов. – Я, когда за водкой бегал, хоть чего-нибудь купил бы.

– Сам, что ли, не догадался? – зашипела Марина.

– Ну как я мог догадаться, что вы жрете один хлеб?

– А очень просто. Не все же живут так, как ты. Не у всех мужья бизнесмены, есть и каторжники.

– Маринка, ложись спать, – предложила Марианна. – Утро вечера мудренее. Тебе ведь завтра на работу вставать.

Марина резко повернулась к деловой подруге и заорала:

– И ты тоже! Зажрались все. На машинах ездите. В отдельных квартирах живете. По заграницам катаетесь, а я дальше деревни своей нигде не была.

Марина закрыла лицо руками и разрыдалась.

Серафима Поликарповна молча удалилась из кухни.

Степанов уже готов был взорваться, но Марианна жестом попросила его помолчать.

Маша не произносила ни слова.

Марианна встала и обняла Маринку за плечи. Ей было жаль подругу. Конечно, неприятно слышать, что тебе завидуют, причем завидуют заработанному адовым трудом. Но Марианна предпочитала ради нормальной жизни вкалывать с утра до ночи, а не плевать в потолок и влачить жалкое существование…

Марина рыдала, уткнувшись в плечо Марианне, потом подняла на подругу заплаканные глаза и сказала:

– Прости. Я не хотела.

– Я знаю.

– Просто так тошно… Ты, вы все приехали мне помочь, а я…

– Иди ложись спать. Что-нибудь придумаем. Маша, – повернулась Марианна к Корицкой, – помоги Маринке.

– Хорошо, – Маша покорно поднялась с табуретки, затушила сигарету и увела Марину из кухни, поняв, что Марианна хочет с глазу на глаз поговорить со Степановым.

Андрей налил себе еще водки, выпил, съел кусок хлеба, посмотрел на Марианну.

– Ты хотела что-то уточнить?

– Ты веришь Зерковскому? – спросила женщина.

– Да, – кивнул Андрей.

– Что было на дискете?

Андрей колебался. Врать или не врать ей о программе? Она, пожалуй, соображает гораздо лучше, чем капитан Ухов, особенно в плане компьютеров. Но не говорить же про их «совместный бизнес» с Валеркой. Молчание затягивалось.

– Я жду, Андрей.

– Я не могу тебе этого сказать, – ответил Степанов, пряча глаза от Марианны.

– А все-таки?

– Даю слово, что к Картушу это не имеет никакого отношения. Я о нем вообще сегодня впервые услышал. Я на уши встал, когда дискета пропала. Для меня она исключительно важна. Куда этот мерзавец ее дел?

– А почему ты считаешь, что он ее куда-то дел? Может, лежит себе полеживает сейчас где-нибудь в ментовке.