Мария Жукова-Гладкова - Места без поцелуев

Она рывком открыла дверь купе и увидела разбирающую свою сумку женщину лет пятидесяти, холеную, увешанную бриллиантами и одетую в очень дорогую стильную одежду. Из банка или управления торговли, решила Лена. На двух верхних полках лежали мужчины – один уже, похоже, спал, отвернувшись к стене, второй приподнял голову, посмотрел на Лену и снова рухнул на подушку. В купе крепко разило спиртом – спящий, несомненно, был в стельку пьян.

Лена шепотом поздоровалась с попутчицей с тринадцатого места.

– Чувствуете запашок? – вместо приветствия сказала дама. – Можно подумать, в вытрезвителе едем, хрен-блин. Надо бы устроить в наших поездах спецвагоны. Грузить бы туда вот таких. – Дама кивнула на шестнадцатое место на верхней полке.

– Да уж, запашок не в кайф, – согласилась Лена. – Может, дезодорантом побрызгать?

Дама заявила, что еще хуже станет. Лучше уж дверь в коридор открыть: поезд скорость наберет – продувать все-таки будет.

– А вы не боитесь спать с открытой дверью? – удивилась Лена, уставившись на бриллианты попутчицы.

Дама перехватила ее взгляд, криво улыбнулась и ответила:

– Что ж, в таком случае придется не спать. Ладно, посмотрим. Будем надеяться, что выветрится. Не понимаю, как можно так нажираться. Ведь за километр разит!

– Просто мы находимся в замкнутом пространстве, – с невозмутимым видом заметила Лена. – Да и у него, наверное, запой. – Она кивнула в сторону пьянчуги. – Может, еще и на одежду что-то пролилось. – Лена пожала плечами и добавила: – Ничего, доедем как-нибудь. Ехать-то всего одну ночь.

Дама кивнула.

Лена повесила свою коричневую норку на вешалку, сразу же отметив про себя, что такого канадского енота, как у попутчицы, ей видеть еще не приходилось. Затем приготовила лосины, футболку с длинным рукавом, косметичку, подняла свою полку и поставила сумку рядом с большой черной, видимо, принадлежавшей их хмельному попутчику. Сумочку из ската, по размеру значительно превышающую средние дамские (как же – вечно приходилось таскать с собой какие-то факсы и письма!), купленную в Таиланде, сунула под подушку. Лена посмотрела на верхнюю полку напротив: мужчина, похоже, уже заснул. Не стесняясь дамы, она переоделась, повесила костюм и блузку на вешалку и зажгла свет у себя над полкой.

– Как вас зовут? – спросила дама.

– Лена.

– А меня Вера Григорьевна, можно просто Вера, – представилась попутчица. – Я, конечно, вам в матери гожусь, Леночка, но все равно называйте меня Вера. Так моложе себя чувствуешь.

Вера Григорьевна вздохнула.

Лена прекрасно понимала, что хочет услышать попутчица, и пролила бальзам на рану: никогда не знаешь, кто может тебе пригодиться, всегда лучше сразу же привлечь нового знакомого на свою сторону, тем более Вера Григорьевна конкуренцию ей составить никак не могла; а иметь женщину (которые Лену на дух не переносили) в союзницах всегда хорошо. Ведь, возможно, пути их еще пересекутся когда-нибудь и где-нибудь.

– Ну что вы прибедняетесь, Вера! – воскликнула молодая женщина. – Вы прекрасно выглядите. Сразу видно, что следите за собой. Это очень важно. У вас прекрасная кожа, стильные, со вкусом подобранные вещи. На вас просто нельзя не обратить внимания.

– Спасибо, Леночка, – расцвела Вера Григорьевна – лесть почти всегда приятна.

Вера Григорьевна переоделась в махровый халат, вытащила из сумки коробку апельсинового сока, бутылку коньяка и конфеты «Ферреро Роше».

– Будете, Леночка? – спросила Вера Григорьевна. – А то тут такая вонь, что не выпить просто невозможно.

Лена с трудом удержалась от смеха. Ну что ж, решила она, раз уж так разит сивухой, будем спасаться благородным напитком – коньяк оказался французский, баксов на сто пятьдесят тянул, судя по этикетке на бутылке.

– Буду, – кивнула Лена.

Она подумала, что в самый раз расслабиться после этого Томаса, кретина шведского. Вот уж пришлось потрудиться, чтобы вытянуть из него то, что интересовало Валентина Петровича. Но Лена точно знала: всей информации она так и не получила; у нее создалось впечатление, что и Томас преследовал те же цели, что и она… А потом эта странная фраза на непонятном языке, которую он произнес во сне…

С клиентами Лена никогда не могла себе позволить принять лишнего: работа есть работа. И вообще, выпить ей было просто не с кем – подруг у нее не имелось, только коллеги по работе, но рангом гораздо ниже (если Лена у Валентина Петровича числилась кем-то вроде полковника внешней разведки, то девчонки тянули лишь на лейтенантов, ну, может, Психологиня – на капитана). К тому же родная тетя, сидевшая с Лениным сыном Вовчиком, постоянно напоминала племяннице, что той пить не следует с ее-то наследственностью: отец Лены и брат тетушки, Людмилы Ивановны, крепко закладывал и отправился на тот свет, врезавшись на машине в столб – возвращался пьяным из гостей, кстати, именно от тети Люси, отчего та все последующие годы чувствовала себя виноватой.

Нередко бывает, что случайному попутчику человек говорит то, чего никогда не скажет закадычному другу, – например, расскажет всю историю своей жизни с такими деталями, что знакомые рассказчика едва ли ему поверили бы. Со случайным попутчиком можно напиться, излить душу, выслушать его. Правда, относится это лишь к российским путешественникам. Трудно, например, представить чопорного англичанина, рассказывающего другому жителю туманного Альбиона про то, что вот только к третьей жене ему идти хочется, а две предыдущие…

– Стаканов, жаль, нет, – посетовала Вера Григорьевна.

– Сейчас я к проводнику схожу, – предложила Лена.

С проводницей, если бы вдруг в третьем вагоне «Красной Стрелы» в ту октябрьскую ночь ехала женщина, у Лены, может, ничего и не получилось бы, но с мужчинами разговаривать она умела. Несколько раз хлопнуть ресничками, обворожительно улыбнуться, подмигнуть, пообещать «граммулечку» – и они с Верой обзавелись стаканами.

Пока Вера разливала коньяк, Лена вернулась к проводнику с обещанной «граммулечкой» и вкусной конфетой. Проводник выпил, крякнул, утер усы и поинтересовался, у них ли в купе «этот алкаш». Посочувствовав бедным женщинам, согласился, что «клин клином надо вышибать», и предложил обращаться к нему «в случае чего».

Лена вернулась в купе.

– Чего ты так долго? – спросила Вера, перейдя на «ты». – Я уже заждалась. Невмоготу – выпить хочется. Хоть как-то перебить эту вонь. – Она кивнула на шестнадцатое место.

– Да надо было старику глазки состроить – вдруг нам еще что-нибудь понадобится… – ответила Лена.

– Ладно, давай за знакомство.

Женщины проговорили полночи. Как оказалось, Вера Григорьевна ездила в Москву встречаться с директором конного завода с Урала. Она, в дополнение к нескольким своим способам добывания денег, собралась еще заняться и поставкой племенных лошадей северным соседям – в Финляндию. Породистых собак она уже с успехом туда доставляла, а теперь решила расширить круг деятельности. До этого занималась поставками леса, но по каким-то причинам (Вера не уточняла, по каким именно) разругалась с директором «лесопилки».