Мария Жукова-Гладкова - Легенда о втором отражении

– Ну, Лера! Как вы неласково меня встречаете! То ложитесь в постель с мужчиной, которого видите первый раз в жизни…

– За кого вы меня принимаете?! – взорвалась я. – В жизни со мной такого не было! Вы меня явно с кем-то спутали.

– Я, – Иван сделал ударение на этом слове, – вас ни с кем не спутал.

Я опять устало опустилась на табуретку напротив Ивана, а он продолжал говорить. Он не сомневался, что в постели со Стасюсом была Анька. Стасюса, кстати, вызволили из психушки, вернули домой и пригласили для него лучшего специалиста в городе.

– И что сказал лучший специалист? – поинтересовалась я из чисто женского любопытства.

– Вас это волнует? Вы Стасюса видели хоть раз в жизни? Вы потащили его в постель, как только он переступил порог вашей квартиры? Вы или Анька? Я уверен на девяносто девять процентов, что это была она, но один процент все-таки остается. Так, может, все-таки вы совсем не такая паинька, какой кажетесь? С вашими шикарными ногами…

Наверное, мне следовало мгновенно ответить «да», но я этого не сделала. Я молчала. Иван же доказывал мне, что над Стасюсом поработала его сестра. Поработала так, что на некоторое время вывела мужика из строя. У него, конечно, не безнадежный случай, однако требуется лечение. Но за вывод из строя одного из людей Ивана виновный должен платить.

– Так кто будет платить, вы или моя дорогая сестричка? Ее сейчас нет с нами, а вы сидите напротив меня. Готовы расплачиваться за Анечкины подвиги? Она вас предупреждала, что придется держать ответ? Что в нашем мире ничего не спускается на тормозах, даже женщинам с такими ногами? («Дались ему мои ноги», – подумала я, но промолчала.) Чем она держит вас, Лера? Неужели вы до сих пор не разобрались в том, что представляет собой Анька?

Я все равно молчала. Почему он так уверен во всем, что говорит? А говорил Иван очень уверенно…

– А вообще, Лера, – прервал он мои размышления, – я хотел бы узнать, каким образом труп Степана очутился напротив больницы «Скорой помощи».

Я удивленно вскинула на него глаза.

– Чайник-то вскипел, Лера, – как ни в чем не бывало продолжал Поликарпов. – Угостите меня кофейком. Сами выпейте. Или, может, чего-то покрепче?

Я сидела не двигаясь. Или надо было начинать оправдываться? Говорить, что я ничего не знаю? Не понимаю, о чем он говорит? Я – художница Лера, расписывающая деревянных матрешек, яйца и колокольчики, к криминальным трупам никакого отношения не имеющая, в чужие квартиры без спроса отродясь не проникавшая… В общем, законопослушная гражданка. Ни разу в жизни Аньку Поликарпову не видела и очень хочу, чтобы их семейка оставила меня в покое.

Иван встал, вынул убранные мною чашки, нашел сахар, банку растворимого кофе, положил себе две ложки, спросил, сколько мне, залил кипятком – и устроился пить кофе, словно у себя дома.

Я не представляла, как его выгнать. Тут в дверь опять позвонили. Кто это? Мое спасение или поддержка Ивану?

– Идите откройте, – сказал Поликарпов, не поднимаясь с табуретки.

Это был Костик, изъявивший желание пообедать. Ребенок устроился на кухне, заняв свободную табуретку, а я стала разогревать еду. Иван расспрашивал Костика о том, как тот проводит летние каникулы. Сын непринужденно болтал.

Разогрев кастрюлю позавчерашних щей, я была вынуждена предложить их и Ивану, подумав, что если мы их сегодня не съедим, то они, возможно, скиснут. Иван незамедлительно согласился.

– Вкусно, – похвалил Поликарпов. – Мама у тебя очень хорошо готовит, Костя.

– Ага, – кивнул ребенок с набитым ртом.

– А как готовит тетя Аня? – как само собой разумеющееся спросил Иван, когда Костик прожевал.

– Никак не готовит. Она не умеет.

Иван посмотрел на меня и усмехнулся, потом повернулся к ребенку и спросил:

– А вчера с бабушкой и дедушкой кто разговаривал – мама или тетя Аня?

И тут до Костика дошло, как он оплошал… Ребенок заревел и стал уверять меня, что он не хотел… Я его успокаивала, убеждая, что ничего страшного не произошло, а сама метала взгляды-молнии в сторону Ивана. Он же только посмеивался, уплетая щи за обе щеки, и еще имел наглость попросить добавки.

Трапезу мы заканчивали молча, а потом я отправила несколько успокоившегося Костика смотреть принесенные вчера дядей Димой видеокассеты. Я понимала, что разговора с Иваном не избежать. И просто так он от меня не уйдет. Только вот что теперь ему говорить? И только бы не принесло сейчас Аньку… Хотя если и принесет? Иван захватит ее силой? Или мы вдвоем сможем с ним справиться? Если только он один, а внизу не ждут помощнички. Я на всякий случай быстро глянула в окно, выходящее как раз на ту сторону, что и парадная.

– Темно-синий джип – мой, – заявил Иван, заметивший мой взгляд. – Ребятки мои там меня поджидают.

Темно-синий джип? – вспомнила я. Это именно про него говорили мать с отцом. Именно он приезжал к ним на дачу, а образины, по выражению матушки, вылезшие из машины, интересовались моей особой. Значит, это были люди Ивана?

Я молчала. Да, в таком случае лучше бы Анька подольше не появлялась. И, значит, теперь-то уж ей точно нельзя жить у меня. Если эти узнали. Но у нее же много всяких «берлог». Или она меня отправит в одну из них? Правда, без нее, я должна была честно признаться самой себе, будет скучно.

– Так как насчет Стасюса, Лера? – продолжал Иван. – Каким образом его так успешно обработали? Не поделитесь ли секретом? Наш психотерапевт сказал, что никакого промывания мозгов ему не делали. И гипнозу не подвергали. Но он настаивает, что цветные мыши были. Вы в курсе, что на этот раз придумала моя сестричка?

– Может, в самом деле белая горячка? – произнесла я нейтральным тоном. – Вы же говорили с соседкой.

– Он практически не пьет, – заметил Иван.

Я пожала плечами.

Иван со всей силы грохнул кулаком по столу. Подпрыгнули не только чашки, но и я, и в ужасе посмотрела на Поликарпова.

– Или ты мне сейчас говоришь, кто из вас и каким образом обрабатывал Стасюса, или…

Я ждала продолжения.

– Не забывай, что у тебя есть ребенок, Лера. – Иван полностью перешел на «ты». – Аньку нельзя ничем удержать, тебя – можно. Ну!

– Сволочь! – прошипела я, а потом подумала: и чего это я так защищаю Аньку? В данном случае в этом нет необходимости. Иван же практически на сто процентов (сам назвал цифру девяносто девять) уверен, что с Кальвинскасом занималась она. Как – я понятия не имею. Почему бы не признаться? И я призналась.

– Где ты сидела, когда Стасюс был здесь?

– Уходила с ребенком, – ответила я.

– Как ты узнала, когда можно вернуться?

– Аня выдала мне сотовый телефон.

Пожалуй, мои ответы его удовлетворили. Но надо ни в коем случае не подпустить его к шкафу. И вообще надо там все переставить – а если понадобится снимать еще (как я надеялась, что нет!), тогда и готовить заново место съемки. Но сейчас там видеокамера, кассеты, запасные батарейки и, главное, банка с мышами…