Мария Жукова-Гладкова - Изумрудные глаза Будды

Вадим явно был недоволен теми, с кем разговаривал. Они плохо выполнили какую-то работу, и следующую им предстояло выполнить бесплатно. Он кричал, что нужно было все проверить и «у них» для этого имелось достаточно времени. Они что, нажрались, как обычно?

Я не помнила, чтобы в Питере он с кем-то разговаривал так эмоционально, даже когда они ругались с Татьяной.

Вскоре Вадим разговор закончил и сообщил мне, что к Артуру Небосклонову прибыл новый продюсер со своим композитором, спас его от поклонниц и сейчас они заперлись в комнате. Еду заказали прямо в номер. Поклонницы осаждают стены гостиницы. Директор гостиницы уже вызвал на подмогу ОМОН.

Я закатила глаза.

– Вечером гостей будем принимать, – продолжал Вадим. – Ивана Захаровича и других серьезных людей, которых давно не видели. Все подъедут как раз после твоей пресс-конференции. А завтра тебе, милая, предстоит с ментами общаться. Из вашего управления летят, и из питерской ФСБ, и наши тут тоже горят желанием с тобой побеседовать. Так что давай-ка еще разок обсудим, что ты кому скажешь, а ты уж сама Пашку и Татьяну проинструктируй.

– Пашка всем скажет, что постоянно был пьян, – хмыкнула я. – Поэтому ничего не знает или просто не помнит.

– Ему поверят? – удивился Вадим.

– Наши – да. Они с ним не первый год знакомы. Тем более в управлении половина сотрудников – его собутыльники.

– Но в нашем…

– А он и с вашими выпьет, и пусть они попробуют его трезвым застать. Насчет Татьяны можешь не волноваться. Надьку проинструктируй. Я уверена, что она скажет, что нужно. Олег Владимирович невменяем, более того, всем свои стихи читает, и этот словесно-стихотворный понос не остановить ни одному следователю. Пилот на самом деле ничего не видел. С Арсением пусть твои ребята поговорят, когда в чувство придет. Он, по-моему, нормальный мужик. Продюсер Александр Каренович… А всплывет ли он еще когда-нибудь и где-нибудь? Мы ведь даже точно не знаем, жив он или мертв. Некто Карл? Пойди найди его. И кто из белых способен точно опознать негра? По-моему, есть только одна проблема – Артур. С другой стороны, если он один будет говорить белое, а мы, все остальные, – черное, то кому поверят органы? Можно еще все свалить на его личную нелюбовь ко мне. И что он скажет такого, что может пойти тебе во вред? Ведь люди, которые тебя интересовали, мертвы, и ты сам дал мне разрешение на то, чтобы указать органам дорогу к губернаторскому домику.

Вадим кивнул в задумчивости. Он явно пребывал в отвратительном настроении.

– Вадик, а кто такой Петр Петрович? Насколько я поняла, ты его знаешь. Что его-то носило к домику? Или он тоже работает на губернатора?

– Он-то как раз против.

Вадим пояснил, что у них в области имеется весьма ценный никелевый комбинат, а Петр Петрович возглавляет на этом комбинате службу безопасности. По всей вероятности, сопровождавшие его бойцы и являлись этой самой службой безопасности.

– А при чем здесь губернатор?

– У губернатора на том заводе – двадцать пять процентов акций. Блокирующий пакет. Это количество акций дает возможность реально управлять предприятием.

– И дивиденды соответствующие, – хмыкнула я.

– И дивиденды, – согласился Вадим. – Но у владельцев комбината есть страстное желание губернатора оттуда изгнать, потому что он желает получать значительно больше, чем ему причитается. А он, в свою очередь, желает захапать весь комбинат и, вместо того чтобы помогать предприятию и спокойно получать свои денежки, вставляет палки в колеса. Ни себе, ни людям.

– Ты хорошо знаешь владельцев комбината?

– Знаю. Достаточно хорошо. Сейчас владелец один. То есть владелица.

– Женщина?

– Ты никогда не встречала женщин, владеющих предприятиями?

– Заводами – нет.

В голову опять полезли неприятные мысли. Владелица комбината – бывшая любовница Вадима? Или нынешняя? Раньше я что-то за собой такой ревности не замечала.

Я решила сменить тему и спросила про Седого, застреленного на моих глазах в Петербурге. Мне теперь казалось, что это было так давно, словно в другой жизни… Был ли Вадим с ним знаком и не знает ли случайно, почему его могли убить?

Вадим очень внимательно на меня посмотрел.

– В чем дело? – не поняла я.

– До чего ж ты привыкла из людей информацию вытягивать, Юля, – покачал головой Вадим.

– Ты был с ним знаком? Я имею в виду – лично. Я понимаю, что в… вашем мире все друг друга знают, в смысле друг о друге. Но вы лично общались?

– Да, – кивнул Вадим. – Седой как раз и был одним из совладельцев никелевого комбината. Сейчас его долю унаследовала его женщина. То есть пока она, конечно, не вступила в права наследства, но у нее давно есть доверенность на управление акциями Седого. Он ее загодя сделал, еще до последней отсидки. Но фактически Анна всегда и занималась производством. А Седой разные вопросы решал.

– Ты организовывал его побег?

– Нет, – покачал головой Вадим. – Я занялся плагиатом.

– То есть?

– Побег ему организовала Анна. Да, со мной она, конечно, консультировалась. Больше-то не с кем было. Губернаторский домик был моей идеей. Но договаривалась с кем нужно Анна сама и сама на зону ездила, и капсюльную тару готовила. Детали все – Аннины. И все сработало. А я ими в этом году воспользовался.

– Так зачем в губернаторский домик прилетал Петр Петрович? Если я правильно поняла, вы с Анной – друзья. С губернатором и ты, и она – враги. Зачем его туда понесло?

– Думаю, за компроматом на губернатора.

– Почему сейчас?!

– Это надо у Анны спрашивать.

– А ты что думаешь?

– Юля, ты – как пиявка! Тебя легче придушить, чем ответить на все твои вопросы.

– А ты ответь – и я отстану.

– У тебя новые появятся! Они у тебя никогда не кончаются!

Я переместилась к Вадику на колени.

– Змея, – произнес он спокойным тоном. – Искусительница.

Я обвила его шею руками.

– Подлиза. – Он улыбнулся. – Лиса Патрикеевна.

Я прижалась покрепче. Вадик прекратил что-либо говорить.

Вопросов я на самом деле больше не задавала. Мне было не до них, и меня в следующие минуты не интересовали никакие Анны, Анжелики и прочие бабы. Остались только Вадим и я. Я не знала, что будет завтра, а тем более через неделю. Я жила одним этим мгновением счастья. После пережитого в самолете и тайге я поняла, что нужно радоваться каждому дню, каждому часу, каждой минуте.

Мое тело реагировало мгновенно. Меня всю объяло жаром. По телу прокатилась приятная дрожь, внизу живота заныло… Я вся стремилась к мужчине, мне хотелось касаться его каждой клеточкой своего тела, мне хотелось чувствовать на своем теле его руки, на своих губах – его губы…

Волна наслаждения накатила, потом отступила, вскоре за первой последовала вторая, потом еще одна… Я слышала, как блаженно стонет Вадим. Ради этих минут, наверное, стоило пережить долгий, слишком долгий путь в Сибирь…