Татьяна Полякова - С чистого листа

– У меня давно не было женщины, – будто оправдываясь, сказал он.

Мысли мои заметались в поисках достойного ответа, от насмешливого «И что?» до обиженного «Свинья», но я, так ничего и не сказав, через мгновение оказалась в его объятиях. Он целовал меня, и я была совсем не против.

Закончилось это все вполне предсказуемо, мы очутились в одной постели. Все, что было после, произвело на меня ошеломляющее впечатление, может, потому, что ничегошеньки я из своего сексуального опыта не помнила и сравнивать мне, в сущности, было не с чем, не считая расхожих кадров из кинофильмов, доверять которым я была не склонна. Мне очень хотелось все обдумать, разложить по полочкам, а заодно решить, что теперь с этим делать, но Алексей моим намерениям воспрепятствовал. Размышлять и одновременно заниматься любовью у меня не получалось, в результате ни до чего путного я так и не додумалась, зато уснула в состоянии полного блаженства.

Проснувшись, я долго лежала с закрытыми глазами, пытаясь представить, каким будет это утро. Меньше всего в тот момент меня заботили Лариса и ее муженек, все мысли были исключительно об Алексее. Для него эта ночь что-нибудь значит? И почему она так много значит для меня? Я слышала, как он зашевелился рядом, осторожно встал и направился в ванную. Это позволило мне перевести дух и открыть глаза. Как себя вести, когда он вернется? Делать вид, что ничего особенного не произошло? Мы взрослые люди, у него давно не было женщины, у меня – мужчины… А может, честно сказать, что он в одночасье стал значить для меня слишком много? Так много, что самой не верится. И пусть он ломает голову, что с этим делать.

Алексей появился из ванной и, увидев, что я не сплю, улыбнулся нерешительно, словно, как и я, гадал, каким будет это утро.

– Привет, – пробормотала я, не придумав ничего умнее. Он наклонился и меня поцеловал.

– Ты невероятно красива.

Спасибо, конечно, но я бы не отказалась и от других слов, куда более важных. Комплимент – это просто комплимент… дай мне волю, и я начну приставать к нему с требованием признаться мне в любви, а это верный способ довести мужика до тихого бешенства. В мои планы это не входило, и я ограничилась счастливой улыбкой.

Пользуясь тем, что он стоит ко мне спиной, надевая брюки, я прошмыгнула в ванную, удивляясь внезапному припадку стеснительности. Некоторое время разглядывала свое отражение в зеркале. Физиономия слегка припухшая, волосы в беспорядке. Он действительно считает меня красавицей или просто так сказал? Я умылась, надела халат, затянув пояс потуже. Ничего нет уродливее халатов в отеле. Я похожа на снежную бабу. Нет, это невыносимо. О чем я вообще думаю?

Выйдя из ванной, я устроилась на диване, поджав под себя ноги. Алексей смотрел так, словно собирался расхохотаться. Срочно требовалась безопасная тема для разговора, и я сказала то, что первым пришло в голову:

– Ты знаешь, кто такая Дэви?

Эффект от вопроса получился поразительный. Алексей замер и полминуты смотрел на меня то ли с тревогой, то ли еще с каким-то чувством, определить которое я не берусь.

– Знаю, конечно, – кивнул он. А я фыркнула:

– Конечно? Лично я узнала об этом несколько дней назад, покопавшись в Интернете. – Он вздохнул, откинулся на спинку кресла и теперь меня разглядывал. – И что ты о ней знаешь? – спросила я.

– В этом мире она богиня-воительница, – без особого энтузиазма начал он. – Защитница мирового порядка от демонов, но в дела людей она вмешиваться не должна.

– Да ты просто ходячая энциклопедия. – Но, как ни странно, не его глубокие познания в этом вопросе поразили меня, а фраза, с которой он начал свой ответ.

– Ты сказал «в этом мире». А что, есть другие?

Он засмеялся так весело, что я против воли начала улыбаться, наблюдая за ним.

– Ты не того спрашиваешь. Откуда мне знать такие вещи? Я простой парень, который на досуге почитывает всякую хрень.

– Насчет «простого» согласиться трудно.

– Почему ты вдруг спросила о Дэви? – задал он вопрос.

– Я тебе рассказывала о встрече с медиумом, так вот, от нее я впервые и услышала это имя. А потом было сообщение на автоответчике в квартире Ирины… Ладно, поговорим о другом. Никаких светлых мыслей, как принудить Павла к сотрудничеству, у тебя нет?

Алексей едва заметно поморщился:

– Я уже сказал…

– И как мы переправим женщину с ребенком за двести километров?

– Предоставь это мне.

Он потянулся за чашкой кофе, а я обратила внимание на татуировку на его правом запястье. То есть внимание на нее я обратила еще ночью, но спросила только сейчас:

– Что она означает?

Он перевел взгляд на свою руку вроде бы с удивлением:

– Означает? Ничего. Просто красивая картинка.

Насчет «красивой» согласиться трудно, впрочем, о вкусах не спорят. Крылатое чудовище с разинутой пастью. Жуткая мерзость, по-моему, но мужчинам такие тату нравятся. Взгляд мой против воли то и дело возвращался к его запястью, с возрастающим беспокойством я как будто пыталась что-то вспомнить… Алексей поднялся, подхватил рубашку и продолжал пить кофе уже в ней.

Деревня появилась из-за поворота внезапно. Поначалу я увидела только церковь на пригорке и с десяток крыш, проглядывающих сквозь кроны деревьев. Дорога спускалась с горы, теперь перед нами была почти прямая, широкая улица, по обе стороны засаженная огромными липами.

– Красивое место, – заметила я.

Мы притормозили возле ближайшего дома. Окно на веранде было открыто, и в нем показалась бабуля лет восьмидесяти в белом платочке, смешно повязанном концами вперед.

– Здравствуйте! – крикнул Алексей. – Не подскажете, в каком доме живет Лариса Омельченко. Или Самсонова?

– Крайний дом с той стороны, – ответила бабуля. – Розовой краской крашенный.

– А если Павел здесь? – вслух подумала я.

– Тем лучше, – отозвался Алексей.

Очень скоро мы увидели дом задорного розового цвета. Обычный деревенский дом, у крыльца качели, возле палисадника яркая песочница из пластмассы, в ней сидел четырехлетний малыш в панаме в горошек и с увлечением рычал, изображая работу двигателя, в руках у него был игрушечный трактор.

Мы вышли из машины, Алексей направился к песочнице.

– Привет, пацан. Как тебя звать?

– Павлик, – ответил тот, глядя на него с любопытством.

– Давай руку, Павлик.

На крыльце появилась молодая женщина с темными волосами, заплетенными в косу. Красивое лицо с тонким носом, в карих глазах тревога.

– Иди в дом, – спокойно сказал Алексей, приблизившись.

Словно под гипнозом, она попятилась, не сводя взгляда с его руки, которой он держал мальчика. Друг за другом мы вошли в кухню. Женщина замерла посреди комнаты, я осталась стоять у двери. Алексей сел на стул возле окна, ребенка посадил на колени, тот теребил пуговицы на его рубашке, не проявляя беспокойства, точно Алексей был ему хорошо знаком.