Майкл Маршалл - Слуга смерти

Да, конечно, никому не хочется сидеть в тюрьме, и уж точно — в одной из тюрем Луизианы, за убийство в числе прочих двух старых негритянок. Никому не хочется просыпаться каждое утро на узкой железной койке, думая о том, не придет ли сегодня в голову одному из сокамерников, который до сих пор любит собственную мамочку, поднять всем настроение, ткнув тебе в глаз заточенной ложкой.

Однако Нина не верила в то, что большинство убийц в полной мере ощущают весь ужас заключения — просто потому, что осознают происходящее по‑другому, не так, как все остальные. В любом случае, они продолжали жить. Они ели, спали, испражнялись. Они смотрели телевизор и читали комиксы. Они обучались на всевозможных курсах и подавали бесконечные апелляции, отнимавшие у всех время, а у государства — деньги, которых хватило бы, чтобы построить полшколы. Конечно, подобное являлось их правом. Чего им не приходилось — так это лежать в яме, где не слышно ни звука, кроме шороха медленно оседающей земли. Им не приходилось спать, плотно прижав руки к бокам, в деревянном ящике, чувствуя, как начинает разлагаться их собственное тело.

Так что, возможно, Монро поступал вполне разумно. Добиться своего, подняться по служебной лестнице. И каждый вечер возвращаться домой к жене, чтобы сытно поужинать перед телевизором, — кто знает, может быть, в новостях однажды покажут и его в роли спасителя мира. И это было бы весьма неплохо. Другое дело, что ФБР не имело прямых полномочий на расследование серийных убийств. Монро поступил туда, чтобы сделать карьеру. А она? Какие причины были у нее?

— Идите домой, Нина, — сказал Монро. — Поспите. Завтра утром вы будете мне нужны в рабочем состоянии.

Нина посмотрела на него, несколько удивленная его тоном, и поняла, что только что попросту отрубилась секунд на тридцать. Винс смотрел на нее с легким любопытством, Монро — без особой любви. Одному лишь Олбричу хватило вежливости отвести взгляд.

Монро встал и заговорил с Олбричем, явно давая понять Нине, что ее присутствие больше не требуется. Она подождала, пока они не подошли к полицейским в дальней части помещения, а затем повернулась к самопровозглашенному вундеркинду и тихо спросила:

— Винс, могу я вас попросить об одной услуге?

Двадцать минут спустя она вышла из здания с сумочкой, в которой что‑то лежало, шагнула на тротуар, чувствуя приятное вечернее тепло, и подумала, не пытается ли она добровольно сломать собственную карьеру.

Ей нужно было с кем‑нибудь поговорить, но Джон не отвечал на телефонные звонки, и если честно, то положение у него сейчас было не лучше, чем у нее. Она подумала еще об одном варианте.

Да, возможно. Но сперва нужно вернуться домой.

Она не спеша доехала до дома и уже у самых дверей решила, что все‑таки стоит позвонить. Стоя возле кухонного стола, она набрала номер. Телефон звонил и звонил, но никто не отвечал.

Она оставила сообщение, чувствуя себя так, словно сама превратилась в автоответчик.

Задняя стена дома миссис Кэмпбелл выходила на небольшой дворик, вид которого говорил о хозяйке дома многое из того, о чем пытался умолчать фасад. Я стоял посреди кухни, терпеливо ожидая, пока она закончит звенеть посудой. Мать когда‑то говорила мне, что отказаться от кофе или чая в гостях у пожилого человека — значит дать ему понять, что его общество не стоит того, чтобы терять время. Однако я ни малейшего понятия не имел о растениях, так что картина за окном нисколько меня не интересовала. Я изо всех сил сдерживался, чтобы не шагнуть к старухе и не схватить ее за горло.

— Мюриэль сама выросла в семье приемных родителей, — сказала она наконец, проводя меня в гостиную. — Она вам не говорила?

— Нет, — ответил я, быстро шагнув вперед и забрав у нее поднос. Не знаю, как полагалось поступать по протоколу, но, судя по тому, что я видел, через десять секунд поднос оказался бы на полу, а у меня не было никакого желания ждать, пока она приготовит новую порцию. — Она просто сказала, что ничем не может мне помочь, и только.

— Вполне возможно. Я знаю ее с тех пор, как она начала там работать. Поначалу ей не очень везло в жизни. Первый муж ее бросил, попутно обворовав дом и к тому же основательно поколотив. Однако со временем дела у нее наладились, она стала заниматься своей работой и многим сумела помочь. К сожалению, слишком многие из тех, кто приходит в тот департамент на Адамс‑стрит, забывают, что служащие — тоже люди и у них есть своя жизнь.

— Прекрасно понимаю, что это нелегкая работа, — согласился я. — С людьми порой тяжело иметь дело.

— Чертовски верно. Впрочем, среди тех, кто там работает, тоже попадаются изрядные сволочи.

Я рассмеялся. Она одобрительно кивнула.

— Вам следует больше улыбаться, — сказала она. — Так вы выглядите намного лучше. Многие лучше выглядят, когда улыбаются, но вы — особенно. Иначе у вас становится такое лицо, будто вашему собеседнику сейчас не поздоровится.

— Вовсе нет, — ответил я.

— Это вам так кажется.

— Миссис Кэмпбелл, я так понял, что…

— Ладно, к делу. Вы ищете брата, верно? Мюриэль сказала, что, по‑вашему, он потерялся в шестьдесят седьмом. Похоже, это и в самом деле так. Собственно говоря, насколько я помню, это был октябрь. Хотя, если честно, память меня порой подводит. Я хорошо запоминаю вещи, но не события.

Я молча кивнул, чувствуя, как внутри у меня все напряглось.

— Его нашел китаец, хозяин магазина. Совсем маленьким. Не знаю, как долго малыш пробыл на улице, но слёз он пролил много и плакал громко.

— У моих родителей были свои причины, — сказал я, внезапно ощутив абсурдную необходимость как‑то обосновать поступок, который я сам едва мог понять. — Довольно сложные обстоятельства…

— Не сомневаюсь. По крайней мере, его не бросили в трущобах или в негритянском квартале — уже хоть что‑то. Так или иначе, мы знали, что его зовут Пол, поскольку имя было вышито у мальчонки на свитере. Конечно, приемным детям часто выбирают новое имя, но имя Пол так и осталось с ним. Нам не удалось выяснить, откуда он взялся, и его отдали в приют здесь, в городе, где он провел несколько лет. Обычно найти новый дом для столь симпатичного малыша не так уж трудно, но он так нигде и не прижился.

Я не совсем понял, что она имела в виду, но перебивать не хотелось.

— На какое‑то время я потеряла его из виду. Детей много, и каждому нужно чем‑то помочь. В следующий раз я услышала о нем, когда начались проблемы.

— Какие проблемы?

— Он проводил несколько месяцев в приемной семье, а потом возвращался назад, намного раньше запланированного срока. Сперва я не обращала на это особого внимания. Подобное порой случается. Но потом… «Знаете, а Пол опять вернулся. Приемная семья не сумела с ним…» Не знаю, как сказать — «справиться», наверное, не слишком подходящее слово. Не вполне. Он просто возвращался, снова и снова. Надо иметь в виду, что в этих семьях заботились о многих детях, и дети чувствовали себя там как дома. Мы отдавали его туда и мысленно с ним прощались, но пять недель спустя я приходила в приют и обнаруживала его сидящим на крыльце. Я спрашивала его, что случилось, и он отвечал мне то же самое, что потом отвечали в семьях: «Не вышло».