Олег Рой - Банкротство мнимых ценностей

– Да я все не знаю, как начать. Хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал. Я обычно балагурю, меня и привыкли так воспринимать. Поэтому мне нужно, чтобы сейчас ты сосредоточился. То, что я тебе скажу, может повлиять на твою жизнь.

– Ну-ну, слушаю, – Крутилин, наоборот, почему-то развеселился, настолько необычно было видеть Гинзбурга серьезным.

– Ты ведь знаешь, что Лоре достался в наследство огромный холдинг. Там много разных компаний, так или иначе связанных с древесиной: это и лесозаготовительные компании, и строительные, и судостроительные, и деревообрабатывающие, и много других. Еще в прошлом веке один из ее предков скупил леса в нескольких штатах и разбогател на этом. Холдинг принадлежит Лоре, но не полностью, пакет акций есть и у других ее родственников. Но я не про это сейчас. А про то, что создал новую перспективную компанию, пока не афиширую ее связь с этим холдингом. Она будет только наша. И сейчас эта компания начала выставлять акции на продажу. Их пока никто не берет, – медленно говорил Гинзбург, подбирая русские слова.

– Ну и что ты этим хочешь сказать? – не понял Евгений. А сам подумал: «Надо же, его акцент все сильнее и сильнее. Скоро уже никто не поверит, что он родился в России».

– Пока никто не берет! – многозначительно повторил Игорь. – Так что скупай их на все деньги, какие у тебя есть, и на все, которые сможешь одолжить. Говорю, дело верное, ты меня знаешь, я тебя никогда не подводил.

Крутилин подумал, что не случайно Гинзбург основал эту фирму. Условия брачного контракта, составленного Лорой, наверняка связывали его по рукам и ногам. И он решил иметь хоть что-то полностью свое. «Весьма неглупо», – решил он.

Женя согласился поддержать старого друга. Гинзбург назвал ему неприметного дилера, и Крутилин купил через него акции компании Игоря, благо свободные средства на тот момент имелись. Первое время прибыли не было почти никакой, затем дивиденды стали потихоньку расти. Но однажды, открыв в Интернете знакомую страницу, Лохнесс увидел, что акции фирмы Гинзбурга, еще вчера продававшиеся по двадцать долларов, сегодня упали до четырех.

Крутилин торопливо набрал номер мобильного телефона Игоря, но тот был недоступен.

– Евгений Александрович! У вас все в порядке? – поинтересовалась вошедшая в кабинет Вика.

– У меня пока да. А вот у моего друга…

Телефон Гинзбурга ответил только поздно вечером.

– Игорь? Наконец-то!

– Привет, Жень. Извини, что был не на связи, – Гинзбург казался встревоженным.

– Ты скажи мне ради бога, что у тебя происходит?

– Жека, временные трудности. Ты, главное, верь мне. И запомни то, что я тебе скажу. Может быть всякое, но ни при каких, слышишь, ни при каких обстоятельствах не продавай акции.

– Игорь, ты меня извини, конечно, мы с тобой друзья… Но я буду продавать твои акции, пока они окончательно не упали в цене. Мне сейчас очень нужны деньги.

Это было чистой правдой. Положение дел на фирме Крутилина в тот момент было не лучшим, имелось несколько крупных обязательств, в том числе, что самое неприятное, перед Мамедовыми, братьями Карины.

– Послушай меня! – заорал в ответ Гинзбург. – Ни в коем случае не продавай! Барахтайся как можешь, избавляйся от всего, но акций не продавай. Жди, пройдет время, может, три года, может, год. Все образуется. Мы уходим в тень, акции будут стоить центы. Пользуйся этим и продолжай покупать! Когда потом выбросим – котировки будут сумасшедшие. Ты меня еще вспомнишь, а пока извини, совсем нет времени.

В трубке раздались короткие гудки. Крутилин некоторое время сидел, обдумывая ситуацию, потом отключил мобильный и положил его на стол.

«Ну, пусть будет так», – подумал он.

К счастью, его ситуация не была критической. И он с ней справился, как делал уже не первый раз. А о фирме Игоря просто забыл, поскольку буквально через месяц его жизнь кардинально изменилась.

Лежа в кровати и задумчиво накручивая на палец свои чудесные волосы, Марина говорила Крутилину:

– Знаешь, мне так грустно без тебя по вечерам и выходным. А это плохой признак…

– Признак чего? – смеялся он, лаская ее обнаженную грудь. – Того, что ты любишь меня? Так что ж в этом плохого?

– И все-таки… – Марина мягко, но решительно отстранила его руку. – Я подумала и решила, что нам надо расстаться.

Лохнесс тревожно посмотрел на нее:

– Чего вздумала, глупая? Разве нам плохо вместе? Зачем ты все портишь?

– Затем, что я буду тебе только помехой. У тебя жена, ты ее любишь… А что я для тебя? Так, развлечение ненадолго.

– Не говори так, – твердо произнес Евгений.

– А как? Как говорить? Знаешь, у моей бабушки любимая пословица была: «Правдой не задразнишь».

– Но ты ведь почему-то со мной… Почему?

– А потому что дура.

– Не понял? Объясни.

– Влюбилась в тебя, как дура, как малолетка. Взрослые женщины не позволяют себе такого…

– Видишь ли, Маришка, все гораздо сложнее… – признался Крутилин. – Я раньше тоже думал, что люблю ее, а сейчас и не знаю, честно. Она такая… такая холодная…

– Ой, да перестань, – она махнула на него рукой. – Мужики все в койке на жен жалуются. Ты-то не опускайся до такого. Пусть она будет в моих глазах таинственной и загадочной, а ты – мужчиной с достоинством.

– У тебя богатый опыт, как я посмотрю, – буркнул Женя.

– Ну, а тебе-то что до этого? Кто я в твоей жизни? Да никто, и звать меня никак…

Она внезапно всхлипнула, закрыла лицо ладонями.

– Что ты, Маришка? – испугался Лохнесс, обнимая ее за голые плечи. – Ну перестань, не надо, не плачь…

– Знаешь, Женька, чего мне хочется больше всего на свете? – замурлыкала она, прижимаясь к нему. – Семью. Обычную семью, мужа, детишек… Чтобы встречать его ужином после работы и вместе ездить в зоопарк по выходным…

Когда он ушел, Марина подошла к окну съемной квартиры в Митине и долго смотрела на ночные огни города. Потом достала бутылку вина, сделала глоток прямо из горлышка и расплакалась.

«Он не разведется, как пить дать. Уеду к маме, в Сибирь», – решила она.

На следующий день она и правда собрала вещи и, взяв расчет, уехала домой.

Женю ее неожиданное исчезновение просто лишило почвы под ногами. Ее телефон не отвечал, в квартире вместо Марины обнаружилась хозяйка, которая долго неприязненно изучала посетителя и потом грубо сказала, что жиличка внезапно съехала, даже не предупредив заранее, и что порядочные люди так не поступают.

«Она просто играет со мной, – раздраженно думал Лохнесс. – Куда она денется? Небось и не уехала никуда, прячется где-нибудь у подружки. Наверняка с таким трудом в Москву проникла, эти так просто не сдаются». Но покоя на сердце не было. Он весь день злился и срывался на всех, на вопросы Карины отмахивался, а вечером, чертыхаясь, позвонил своему начальнику службы безопасности, раньше работавшему в органах, и попросил, задействовав старые связи, навести справки в Томске.