Ольга Хмельницкая - Счастье на высоких каблуках

– Мы ее госпитализируем в кардиологию, – сказал Марине врач, – у вашей матери гипертонический криз.

Марина села рядом с постелью сестры. Та по-прежнему была без сознания. Марина прошлась по палате, выглянула в окно, потом в коридор. Она физически чувствовала, как сгущается опасность. Пистолет лежал в кармане.

Марина подошла к сестре, наклонилась и поцеловала ее в лоб.

– Все будет хорошо, – сказала она, – русские не сдаются.

По коридору проскрипела каталка. Дверь открылась. Каталку вкатили в их палату. Там лежала молодая рыжеволосая девушка, вся в веснушках. В вене у нее торчал катетер, до самой шеи она была накрыта простыней.

– Я знаю, что вы заплатили за палату, и с лихвой, – тихо сказал врач, – но не согласитесь ли вы потерпеть неудобства? Завтра утром мы ее переведем. У нас сейчас нет других мест.

Женщина на каталке лежала с закрытыми глазами.

– О’кей, – сказала Марина. – Нет проблем. Как мама?

– Ничего, – сказал врач. – Что-то вам не везет в последнее время.

– Да, – кивнула Марина. – В последнее время нашей семье не везет.

Врач вышел, потом вышла и медсестра. Марина села на стул рядом с сестрой. За окном было темно.

В полночь Марина проснулась, как будто кто-то толкнул ее в плечо. Она открыла глаза, не пошевелившись. В палате горел приглушенный свет. Лена дышала тихо, почти неслышно. Дверь в коридор плотно закрыта, но Марине казалось, что она слышит дыхание еще одного человека – ровное, сильное, уверенное и слегка учащенное.

Чувство опасности накрыло Марину волной. Она снова закрыла глаза. Теперь она слушала. Кто-то дышал где-то неподалеку. Воздух врывался в чьи-то легкие с легким шумом, так знакомым Марине по тренировкам.

Где-то в газете Марина прочитала, что физическую силу мужчины можно легко распознать по его лицу. Якобы физиономия отражает силу, и испытуемые, которым показывали лица и просили предположить степень тренированности мужчины, никогда не ошибались.

Такой же вывод Марина могла сделать по дыханию – слабому, поверхностному, когда человек мелко и быстро дышит только верхушками легких, а его дряблые мышцы едва шевелятся, и когда он дышит всем объемом легких – сильных, как кузнечные меха.

Кто это? И где он?

Марина посмотрела на кровать, где лежала рыжая девушка.

Она?

Почему же Марине казалось, что дыхание слышится с другой стороны? Марина встала, но тут в коридоре послышались торопливые шаги, потом загудела сирена, кто-то побежал, стало шумно. Марина подошла к рыжей девушке, прислушалась, но теперь ничего не могла понять – шум из коридора не давал ей сосредоточиться.

– Виталик, – сказала Марина, позвонив мужу, – возьми такси и приезжай в больницу. Сейчас. Только осторожно – мало ли. Я уже всего боюсь, любого шелеста. Мне кажется, что тут… В общем, приезжай. Давай будем все вместе.

– Буду, – сказал Виталик.

Марина снова села у кровати сестры.

Приехав, Виталик принес из коридора кресло, закусив губу.

– Болит ребро? – спросила Марина.

– Ничего, – махнул он рукой. – Спи.

Он поставил кресло у кровати Лены.

– Тебе обязательно надо выспаться и отдохнуть. Честно говоря, выглядишь ты неважно. В кресле спать, конечно, не очень удобно, но ты попытайся. А я на стуле посижу.

– Спасибо, – сказала Марина, укладываясь в кресло. – Ты тоже не очень выглядишь. Весь желто-зеленый, да и ребро…

– Нормально, – коротко ответил Виталик, пристраиваясь на стуле. – Шрамы украшают мужчину.

Марина проверила дверь, посмотрела на датчик пульса над каталкой девушки, выглянула в окно.

– Зачем ее держали в яме? – спросил Виталик. – Из-за фотографии, о которой ты рассказывала? Извини, что не даю тебе спать… Вот я дурак.

– Да, – сказала Марина, – из-за фотографии. Ты не представляешь, сколько раз я уже обыскивала ее квартиру. Но найти снимок не могу. Сейчас склоняюсь к мысли, что его вообще в квартире нет. Может, где-то в камере хранения, банковской ячейке, в дупле дерева, в конце концов.

– Дубровский, – пробормотал Виталик.

– Я не представляю где, – повторила Марина. – Найти невозможно.

– А догадаться?

Марина покачала головой.

– Не могу.

– А почему он так не хочет, чтобы кто-то узнал, что Лена была его любовницей? Ну какое нам дело, кто у нее в любовниках? Личная жизнь на то и есть личная жизнь. Пусть это мужчина, пусть это женщина, хоть негр преклонных годов. Зачем это так тщательно скрывать? Если, конечно, это не твой Дима.

Виталик презрительно выпятил нижнюю челюсть.

– Не знаю, – сказала Марина. – Я думаю, что Лена его сильно достала. То требовала жениться, то денег, то истерики устраивала. Она могла звонить ему домой… в то время, когда этого делать не надо было.

– Вот что, – сказал Виталик. – Смотри, как может быть. Лена и наш неизвестный становятся любовниками. И Лена о нем что-то узнает, какую-то информацию. Например, он сам ей что-то рассказал в припадке сентиментальности. Потом раскаялся, но уже поздно. А Лена начинает его шантажировать – типа, женись на мне, а то всем расскажу. Или милиции.

Марина посмотрела на мужа и приподняла бровь.

– Он решил ее убить, – продолжал Виталик, – потому что справиться с ней, в перманентной ее истерике, было невозможно. Она могла сдать его в любой момент.

– Прекрасно, просто прекрасно, – сказала Марина. – А зачем тогда три записки? Зачем покушались на меня, на тебя?

– Для отвода глаз, – сказал Виталик. – Чтобы все подумали, что ты – основная жертва. У тебя бизнес, у тебя недвижимость, у тебя много денег, ты – звезда. А твоя сестра – никто. Ее убили бы под шумок, никто бы и не заметил.

– Но обстоятельства изменились, – сказала Марина.

– Да, из-за фотографии. Где-то есть стопроцентная улика. И я думаю, – Виталик наклонился вперед, – что на фотографии Дима.

– А еще варианты?

– Твой заместитель Евгений. Олег Олегович, который в тебя влюблен… да мало ли кто еще.

– Еще муж Леденцовой. Или сама Леденцова, – подсказала Марина.

– А эти при чем? – вздохнул Виталик. – Это могло бы иметь смысл, если бы на самом деле жертвой должен был стать я.

– А может, это ты? – сказала Марина. – Формально мы все в одном положении. На всех покушались. Но все живы! Все трое! Цирк.

– Мертва только Жанна, – поднял палец Виталик.

– Да.

– А вдруг, – наконец откинулся на спинке стула Виталик. – Вдруг наша семья стала жертвой кого-то ненормального?

– Нет, – ответила Марина. – Он не ненормальный. Я чувствую.

– А может, твоя мама когда-то согрешила… И кто-то мстит ей? Двум дочерям и зятю? – предположил Виталик. – Какой-то отвергнутый поклонник двадцать лет спустя. Раз уж ты не веришь, что это твой драгоценный Дима.

– Чушь.

– Ты полагаешь? – всплеснул руками Виталик. – Но эта идея не менее бредовая, чем другие.