Ольга Хмельницкая - Счастье на высоких каблуках

Игорь – звукорежиссер, и Жанна убеждена, что, кроме мира звуков, его ничего не интересует.

Дверь хлопнула, вошел свежий и мокрый Дима, завернутый в махровое полотенце. Жанне захотелось наконец-то узнать, сколько ему лет, но она была уверена, что тот не скажет.

Марине никак не удавалось найти для гибискуса подходящее место. Он выглядел неожиданно чужеродным, и это казалось странным. Куда бы Марина его ни поставила, цветочек, в который она успела влюбиться, выглядел жалким, как будто хотел убежать назад на родину.

«Может, действительно китайская роза не годится для российской квартиры? – думала Марина, сидя на диване, обнимая горшок и обозревая пространство. – Но кактусы же живут! И хорошо себя чувствуют».

Наконец она пристроила цветочек в ванной комнате – большом помещении с окном, выходящим во двор.

«Смерть близка».

Марина пошла на кухню и вытащила из белоснежного мусорного ведра скомканный лист бумаги. Буквы все заглавные. Точки в конце нет.

– Это мне, – подумала она.

Сначала подозрительная грязная «восьмерка», теперь вот записка. Марина откинулась на кровати.

Кто-то подложил записку в ее тележку в супермаркете. То есть в какой-то момент этот человек стоял совсем близко. Марине внезапно захотелось десять раз отжаться от пола, пробежать с десяток километров, подтянуться на турнике. Сделать все то, что она делала много лет, входя в сборную России по биатлону.

– Адреналин, – подумала она. – Тело чувствует опасность.

«Смерть близка».

Одно Марина знала совершенно точно – все, что люди делают, они делают с какой-то целью.

Жанна вошла в квартиру на цыпочках. Между ног все ныло. В руках она несла пакет с обувью. Жанна надеялась, что муж спит, но тот сидел за компьютером. В квартире пахло чипсами и терьером Тузей, которая вяло замахала хвостом, увидев Жанну. Тузя была собакой Игоря, а не Жанны и четко знала, кто ее хозяин.

– Привет, дорогой, – сказала Жанна, сбрасывая обувь, быстро пряча в шкаф пакет с обновками, проходя в комнату и обнимая Игоря сзади за спину.

– Привет, – кивнул он. – Извини, у меня много работы, сейчас все доделаю. Или ложись спать.

– Да-да, – тут же подхватила Жанна идею, – мы праздновали день рождения коллеги, я устала, пойду спать.

Она чмокнула его. Ей показалось или он вздрогнул, ощутив ее поцелуй? На мгновение Жанне даже показалось, что это был спазм гадливости, но она тут же отогнала эту мысль. Игорь принюхался.

– Обошлись без алкоголя? – спросил он.

Вопрос звучал невинно.

– Да, только чай и тортик, – ответила Жанна, повернулась и пошла в ванную.

Игорь уставился в экран невидящим взглядом.

Витрина ювелирного магазина сияла, и Марина замедлила шаг. На черном бархате лежал золотой лист клевера. Четыре лепестка, зеленая эмаль. Он был прекрасен. Со всех сторон кулон освещал яркий электрический свет, который заставлял золото сверкать и быть похожим на звезду в бездонном космосе. Марина повернулась и зашла в стеклянные двери.

«Да. Да!» – подумала она.

Кулон притягивал взгляд. Марина обошла магазин, но не нашла больше ничего столь же красивого. Именно это тяжелое, массивное украшение с эмалью было достойно занять место на Марининой груди.

– Хотите примерить? – спросила консультант, завистливо косясь на туфли из последней коллекции Louis Viutton – бежевые, с темно-коричневой паутинкой монограмм.

– Да, – ответила Марина.

Кулон на кожаном шнурке удобно лег в ложбинку между грудей. Он был холодным, но быстро нагревался. Консультант назвала цену. Марина кивнула, глядя на свое отражение в зеркале. Светлые волосы, прямой пробор, зеленые глаза, совершенно колдовские.

– Беру, – сказала Марина.

Она уже поворачивала голову, когда в зеркале мелькнуло чье-то знакомое отражение. Марина резко повернула голову, но за стеклом никого не было.

– Тебе нравится? – спросила Юля.

Жанна посмотрела на свои ногти. Каждый был украшен желтым колобком с улыбающейся рожицей.

– Нравится.

На ногах у нее были красные босоножки. Плетеные ремешки плотно охватывали ступни.

– Как Игорь, ничего не заподозрил? – спросила Юля. – Это очень рискованно. Запах там чужой от тебя, интонации неуверенные. Некоторые люди очень хорошо чувствуют ложь. Даже если до поры до времени этого не показывают. Ты врешь и врешь, а потом привыкаешь и уже не особо стараешься скрыть, расслабляешься… тут-то тебя и ловят на горячем.

– Думаю, ты не права, – сказала Жанна, – напротив, чем больше врешь, тем лучше это делаешь. Регулярная практика способна поднять любое дело, которое ты делаешь, на недосягаемую высоту. Сегодня врешь неуверенно, а завтра уже с изыском, сегодня забываешь стереть сообщение в телефоне, завтра делаешь это автоматически, не задумываясь и не забывая.

– А еще все время боишься, нервничаешь, как бы не попасться, спешишь, отключаешь телефон, а потом говоришь, что он разрядился, прячешь подарки, говоря, что это от мамы. А тем временем нервы истончаются до кондиции папиросной бумаги…

– Ладно, хватит, – махнула рукой Жанна. – Я поняла. Но ты не знаешь моего Игоря. Мне вообще кажется, что он не замечает никого и ничего, кроме себя. Он эгоцентрист. Не следит, не вынюхивает, не прислушивается, не шпионит. У меня вообще складывается впечатление, что ему все равно. Даже обидно иногда. А насчет нервов, как папиросная бумага, – это не обо мне. К счастью.

– Ты его не любишь? Своего Игоря?

– Ой, не знаю, – сказала Жанна. – Все так сложно.

– Жанна, ты как-то слишком легко относишься к серьезным вещам, – сказала Юля. – Как будто совсем не думаешь о будущем. Ну еще одна пара обуви, ну деньги, ну побрякушки какие-то… А в глобальном масштабе? Ты бы лучше в декрет ушла, ребенка родила или сосредоточилась на карьере. А то мечешься, как стрекоза, которая лето красное пропела, – бессмысленно и беспощадно.

Жанна пожала плечами. Разговор ей не нравился.

– У тебя прекрасный муж, – сказала Юля после паузы. – Возможно, он все видит и понимает, но не хочет провоцировать конфликт, боясь тебя потерять.

– Сомневаюсь.

– А Дима женат?

– Не знаю, – ответила Жанна. – Я вообще ничего о нем не знаю, даже фамилии или, например, сколько ему лет. У нас только секс.

Юля вздохнула.

– Это плохо закончится, – сказала она. – Извини, что каркаю. И никакие туфли тебя не обрадуют.

Жанна чихнула.

Марина зашла на работу без трех минут десять. Секретарша Анастасия сидела на своем месте и что-то быстро печатала. По ее напряженной и одновременно увлеченной позе Марина сразу заподозрила, что у Насти появился новый сердечный интерес.

– Аську выключи, – сказала Марина. – И сделай мне кофе.

Настя, испытывающая непреодолимое влечение к джинсам, свитерам мужского покроя и тяжелым ботинкам, вздрогнула и отключила все посторонние программы.