Евгения Грановская - Мраморный король

– Не надо, – сказал Каштан.

– Почему?

– Женщине идет на пользу, когда она чувствует угрозу со стороны мужчины. Это делает ее шелковой. Сегодня ночью она будет ласковей, чем в медовый месяц.

Андрей Кириллович удивленно уставился на Каштана.

– Черт возьми! И откуда ты такой умный!

Каштан пожал плечами, как бы говоря «есть места».

Самойленко помолчал, потом сказал таким тоном, каким строптивый ребенок разговаривает со строгим учителем:

– Но бутылку я все равно допью.

– Ваше право, – спокойно отозвался Каштан. – Но в этом случае вы рискуете рано заснуть и пропустить самое интересное.

Седовласый вздохнул.

– Ты прав. Я не могу этого пропустить. В последнее время она со мной так холодна…

С полминуты Андрей Кириллович угрюмо таращился на бутылку, потом всучил ее Каштану.

– Налей еще полстакана.

– Нет.

Самойленко громыхнул кулаком по журнальному столику и глухо пророкотал:

– Налей!

– Хорошо.

Каштан отвинтил крышечку и плеснул в стакан немного джина.

– Еще! – потребовал Самойленко.

– Этого хватит, – сказал Каштан твердым голосом.

– Что-о? – Глаза Андрея Кирилловича налились кровью и полезли из орбит. – Указывать? Мне? Да я тебя…

Каштан взмахнул рукой, и бутылка с джином, проделав в воздухе сальто, вылетела в открытое окно. Лицо Самойленко вытянулось от изумления. Одутловатые щеки его побагровели. Он сжал кулаки и, буравя Каштана гневным взглядом, стал угрожающе подниматься с кресла. Но вдруг обмяк, усмехнулся и снова плюхнулся в кресло.

– С тобой трудно спорить, – сипло проговорил он. – Ты всегда находишь неопровержимые аргументы.

– За это вы меня и цените, – сказал Каштан.

Самойленко взял стакан с джином и сделал хороший глоток.

– Ты, Каштан, сволочь изрядная. Но я тебя люблю. Не знаю, что я в тебе такого нашел…

– Вероятно, я напоминаю вам сына, – сказал Каштан.

– Вероятно, – хмыкнул Андрей Кириллович. – Эх, Каштан, Каштан… Вот ты думаешь, что ты крутой. А между тем…

– А между тем?

Самойленко усмехнулся.

– Все, что ты делаешь, – это игра в казаки-разбойники. – Он стрельнул на Каштана глазами. – Ты думаешь, что ты играешь в серьезные игры?

– Я работаю, – ответил Каштан. – На вас.

– Да-да… работаешь… Тебе кажется, что ты сильный. А между тем… – Андрей Кириллович отхлебнул джина и поморщился. – Гадость какая… И как я его пью? Так о чем мы говорили?

– О серьезных играх, – ответил Каштан.

– Игры… – пробормотал Самойленко и задумался. Лицо его стало одутловатым, обмякшим, взгляд затуманился. «Пьян, – окончательно убедился Каштан. – Сильно пьян».

– Игры, – повторил прокурор и перевел мутные глаза на Каштана. – Вот я тебе расскажу про одну игру. Представь себе двух человек, которым все вокруг обрыдло… Выпивка, охота, эти бесконечные бабы… Ну все! И вот эти двое решают сыграть в шахматы. Почему в шахматы? Да потому что они с детства играют в шахматы. И неплохо играют. И вот они решают сыграть в шахматы, но шахматы эти непростые. Цена одной съеденной фигуры – одна человеческая жизнь. Одна маленькая человеческая жизнь… – Андрей Кириллович вновь отхлебнул из стакана, покосился на Каштана и спросил: – Как тебе такие условия?

– Условия серьезные, – ответил тот.

– Серьезные? – Самойленко пьяно ухмыльнулся. – А только так и можно играть. Ставка – жизнь. Вот это игра! Не то что твои казаки-разбойники. Шпана, – язвительно добавил Самойленко.

Каштан едва заметно усмехнулся. Впрочем, слушал он внимательно. Андрей Кириллович помолчал, хмуря черные брови, потом вдруг спросил:

– Тебе когда-нибудь приходилось убивать?

– В детстве я убил кошку, – ответил Каштан.

– А как насчет человека?

Каштан медленно покачал головой. Самойленко усмехнулся.

– То-то же. Я…

Однако закончить начатую фразу прокурор не успел. В дверь тихонько стукнули.

– Андрей!

– Чего тебе? – рявкнул Самойленко на жену.

– Ты собирался ехать на встречу. Ты не забыл?

– К черту встречу! – Андрей Кириллович повернулся к Каштану. Посмотрел на него мутным взглядом, потер стаканом широкий лоб. – Что это я несу всякую ерунду? Поговорим о рукописи. Ты достал ее?

Лицо Каштана вдруг побелело, взгляд застыл, стал тяжелым и неприятным, черты лица оцепенели. Самойленко, заметивший метаморфозу, поморщился и едва не отвел взгляд.

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь, – недовольно пробормотал он. – Пугай таким взглядом своих пацанят, а на меня так смотреть нечего.

Каштан улыбнулся – медленно, словно пружину растянул.

– Вы выпили слишком много джина, чтобы говорить о серьезных вещах, – сказал он. – Вам нужен крепкий кофе. Протрезвеете, и мы поговорим о рукописи.

Андрей Кириллович ухмыльнулся:

– Кофе. Где я его возьму? Эта лахудра не умеет варить хороший кофе.

– Я сварю, – сказал Каштан и встал со стула.

– Но ты не ответил на мой вопрос.

– Мы поговорим об этом за кофе, – сказал Каштан и, не добавив больше ни слова, вышел из кабинета.

Андрей Кириллович задумчиво посмотрел ему вслед, усмехнулся и тихо пробормотал:

– Железный малый. Жалко будет от него избавляться.

Оксана встретила Каштана у порога кабинета. Она открыла рот для вопроса, но Каштан схватил ее за руку и потащил в глубь коридора. Там он прислонился на секунду к стене, словно переводил дыхание, потом повернулся к Оксане и спросил:

– Ты спала с шофером?

– Что? – Брови Оксаны возмущенно взлетели вверх. – Как тебе такое могло прийти в голову!

Каштан пристально посмотрел ей в глаза, и взгляд его был таким тяжелым, что Оксана поежилась.

– Как же низко ты опустилась, – медленно сказал Каштан. – Твой пролетарий чуть не спалил меня. Передай ему, что если он еще раз выкинет подобную штуку, я размозжу ему голову.

– Не понимаю, почему ты решил, что…

– И еще, – сказал Каштан. – От того, насколько хорошо ты ублажишь мужа ночью, зависит твое будущее. Проделай с ним ту штуку, которую ты проделывала со мной.

Зрачки красавицы сузились.

– Ты мне противен, – произнесла она злым голосом.

На бледном лице Каштана не дрогнул ни один мускул.

– Запомни, малышка: если не станешь разборчивей, то однажды проснешься на городской помойке в объятиях какого-нибудь бомжа.

– Не смей говорить со мной в таком тоне!

Каштан пожал плечами и пошел на кухню.

Когда он вернулся в кабинет прокурора, тот, перегнувшись через подоконник, пытался что-то высмотреть внизу. Каштан поставил на столик поднос с чашками. В этот момент Самойленко пошатнулся, и его грузное тело быстро поползло вниз.

Каштан одним прыжком оказался возле окна и, схватив Андрея Кирилловича за ремень брюк, одним рывком втащил его в комнату.