Наталья Борохова - Досье на адвоката

День склонялся к вечеру. Косые солнечные лучи терялись в хвойных кронах, а на землю ложились длинные тени. С пляжа уже не доносились смех и музыка, стук по волейбольному мячу и крики отдыхающих. Откуда-то тянуло дымком.

Лиза вздохнула. Уходить с балкона в притихший дом, где по углам уже сгущался сумрак, ей не хотелось. Но коротать летнюю ночь в обществе назойливой мошкары тоже не было охоты. Тем более что скоро должен был приехать Климов.

Он откликнулся на зов Елизаветы с той же готовностью, как и всегда. Дубровская подробно описала ему маршрут и настоятельно просила его прибыть до наступления темноты. Климов заверил девушку, что выполнит ее наставления в точности…

Лиза прошла в дом – крепкий, добротный, построенный еще отцом. Здесь не было новомодных строительных изысков, зато уютная обстановка полностью соответствовала вкусу жильцов, а не канонам современного дизайна. Большая русская печь, тканые половички и белые занавески с вышитым орнаментом – все как в обычном деревенском доме, но гораздо опрятней и веселее. Замечательным здесь был воздух. Пропитанный ароматом сосновых бревен и засушенных пахучих трав, он располагал к спокойному здоровому сну. Не случайно Лиза, выбираясь сюда на выходные, отсыпалась за всю неделю, а утром ее будил запах няниных пирогов.

Дубровская обошла все комнаты: закрыла окна, проверила щеколды. Кругом был порядок. Она включила все освещение, какое только возможно. Однако ей не стало от этого спокойней. Деревянные ходики с кукушкой отсчитали очередной час. Лиза вздрогнула. Любой звук, многократно усиленный эхом пустого дома, изрядно действовал на нервы. К тому времени, когда со стороны ворот раздались автомобильные гудки, Дубровская уже окончательно извелась.

Теперь можно было с облегчением вздохнуть и расслабиться. Климов сдержал слово, приехал. В эту ночь ей не о чем беспокоиться. Ей ничто не грозит, ведь рядом надежный друг.

Удивительно, как с прибытием позднего гостя преобразился дом. Он как бы сбросил недавнее оцепенение и зажил своей привычной жизнью. Тиканье часов уже не казалось зловещим. В углах дома уже не прятались тени. Даже лампы, казалось, стали гореть ярче.

– Ой, Елизавета Германовна, насилу вас отыскали, хорошо таксист попался толковый, – докладывал Климов, доставая из пластикового пакета импортный коньяк, конфеты, пирожное. – Сейчас организуем ужин. Долой всякие дурные мысли, будем пировать!

Лиза только покачала головой. Конечно, она ничего не имела против угощения, но уже начинала подумывать, правильно ли понял бывший клиент ее намерения. В ее планы никак не входило крутить амуры, пусть даже с таким приятным молодым человеком, каким был Климов. Честно говоря, она сомневалась, сможет ли еще когда-нибудь довериться мужчине, слишком уж бесславный конец был у всех ее сердечных увлечений. Но Алексей, видимо, был далек от ее мыслей о любви и преданности, умело нарезая сырокопченую колбасу.

Когда стол был сервирован, молодой человек предложил тост:

– У меня не было случая отблагодарить вас за все, что вы для меня сделали, но я думаю, что у нас еще все впереди.

«У нас все впереди… – заволновалась Лиза. – Надеюсь, он не строит далеко идущих планов на этот вечер. Мне будет неловко его разочаровывать, но мое приглашение было продиктовано лишь соображениями охраны, не более».

Но отказываться от еды было глупо, тем более что она уже чувствовала зверский голод. Они приступили к трапезе. Климов ел немного, но внимательно следил за тем, чтобы тарелка и бокал Лизы не пустовали. Коньяк был замечательный, с мягким и немного специфичным ароматом.

– Просто вы давно не пили качественные спиртные напитки, – высказал предположение Климов. – Ведь ваша жизнь тоже далеко не сахар.

– Ты прав, – согласилась Елизавета, и у нее на глаза навернулись слезы. Она сердито смахнула их рукой. – Вот объясни мне, Климов, как же так получается, что человек, которому ты доверяешь больше всего на свете, оказывается лгуном? Но это было бы еще полбеды. Под личиной обаятельного мужчины скрывается жестокий убийца, пачками отправляющий на тот свет беззащитных женщин. Как после этого верить людям? И вообще откуда они берутся, такие изверги? В особом инкубаторе их выращивают, что ли?

Усталость, усиленная действием коньяка, сыграла с Елизаветой недобрую шутку. Она стала какой-то вялой, плаксивой, нуждающейся в жалости. Климов, видимо, понял состояние Лизы. Он сочувственно глядел на нее и согласно кивал головой.

– Я могу ответить на ваш вопрос, Елизавета Германовна. Но сначала я расскажу вам небольшую присказку о своем знакомом. Слушайте внимательно, возможно, она позволит вам понять некоторые вещи.

Лиза не возражала. Надо же о чем-то беседовать, ночь ведь такая длинная…

– Моему знакомому еще до рождения судьба сулила золотые горы. Его отец был чиновником крупного масштаба, обеспеченным и немолодым человеком, ожидающим наследника как манну небесную. Мать была красавицей и светской львицей. Отец в ней души не чаял, потакал ее малейшим прихотям, что, впрочем, было неудивительно. Жена была моложе его на целых тридцать лет.

Все шло своим чередом, и будущему отпрыску богатой четы должны были достаться не только любовь и ласка, но и неплохие материальные радости. Но случилось так, что всемогущий Творец, разумно рассудив, что несметных богатств семьи на одного наследника будет многовато, сотворил чудо: вместо одного мальчика на белый свет появились двое – близнецы. Они были, разумеется, как задумала природа, очень похожи, но только не для своих родителей. Второй из братьев претерпел родовую травму и появился на свет хилым и болезненным, сильно нуждающимся в заботливом уходе и материнской ласке. Если первое легко можно было устроить при помощи опытной няни, то со вторым возникла проблема.

– Из-за этого мальчишки я получила столько осложнений, – жаловалась молодая мать подругам. – И даже сейчас, когда все позади, он изводит меня своим хныканьем и бесконечными болячками. Судьба бывает так жестока. Я думаю, нам бы хватило и одного ребенка…

– Как звали детей? – спросила Елизавета.

– Не важно. Назову их условно – Везунчик и Бедняга, – ушел от ответа Климов.

Везунчик развивался, на удивление, быстро. Он был обласкан и любим домочадцами. Даже мать, которая всем детям на свете предпочитала наряды и развлечения, испытывала по отношению к нему что-то очень похожее на любовь. Она гордо демонстрировала свое сокровище многочисленным подружкам и гостям. Везунчик был чрезвычайно занятным и общительным ребенком.

Бедняга так и оставался беднягой. Он существовал как бы в другом мире. Постоянно покрытый если не зеленкой, то мазями, разными вонючими притираниями, он не вызывал в матери никаких иных чувств, кроме досады и брезгливости. Отец вел себя более разумно, но тем не менее нелюбовь супруги к ребенку, как заразная болезнь, передалась исподволь и ему.