Наталья Борохова - Адвокат черной королевы

Павловская была права. Конечно, папаша натворил немало подвигов в последнее время, и, вполне вероятно, его исчезновение – это только ловкий трюк. Я согласился вести переговоры с неизвестным мне юристом, прикрываясь именем отца. Алина детально объяснила мне, что я должен буду говорить, и даже написала подробный план на бумаге…

Вот тогда и состоялся наш первый разговор с вами, дорогая Лиза. Признаюсь, я был удивлен. Почему-то я считал, что юристом окажется какая-нибудь прожженная дама, в годах. Я бы без особых угрызений совести разыграл перед ней наш маленький спектакль. Но трубку взяла девушка, как я понял по голосу, очень молодая. Она говорила сбивчиво, заметно волновалась. А когда она завела речь о том, что у нее неприятности по нашей вине, я смешался. Я не был к этому готов. Павловская мне подавала какие-то знаки, но я ничего не понимал. Более того, я не рассчитывал, что в нашем розыгрыше окажутся жертвы. И когда вы дрожащим голосом попросили меня о встрече с Плешаком, я не смог отказать…

– Что ты наделал, болван! – набросилась на меня Алина, как только я повесил трубку. – Ты все испортил.

– Это ты виновата! – парировал я. – Почему ты не сказала мне, что от нашей затеи кто-то может пострадать? Судя по всему, эта молоденькая, глупая девчонка вляпалась в неприятности по нашей вине.

– Это тебя не касается, – отрезала Павловская. – Скажи лучше: что ты собираешься делать на этой встрече? Тебя не смущает, что Плешак хорошо знает твоего отца в лицо?

– Не смущает. Я собираюсь поговорить с ним как мужчина с мужчиной. Заявлю, что знаю о его мошенничестве и имею на руках полный расклад его преступной аферы. Предложу ему достойный выход. Он отдаст мне половину указанной в договоре суммы, а я передам ему все компрометирующие его документы. Мне кажется, это будет выгодно обеим сторонам. Ты как считаешь?

Павловская смотрела на меня как на сумасшедшего.

– Я считаю, что тебе нужно отказаться от этой затеи. Плешак – настоящий мошенник.

– Меня ему надуть не удастся, – самонадеянно заявил я. – Во-первых, у меня нет денег, которые я мог бы потерять. Во-вторых, я хотя и болен, но не так безнадежно, как мой отец. Голова у меня, слава богу, пока соображает.

Павловская злилась. Она придумывала различные аргументы, почему я не должен идти на эту встречу. Она поносила меня различными словами, а лексикон у нее, скажу вам, был богатый. Но чем больше я слушал ее, тем больше убеждался, что я поступаю правильно…

Я оказался в дачном домике намного раньше вас всех. Когда я увидел Плешака, признаюсь, у меня появились сомнения, сможем ли мы договориться. Он был слегка навеселе, вел себя развязно. Мое предложение он выслушал с кривой ухмылкой на толстой, самодовольной физиономии.

– А я про тебя чего-то уже слышал, – заявил он. – Ты вроде отсидел срок за убийство?

– Это не имеет отношения к нашему делу, – холодно ответил я.

– Разве? – Он пьяно рассмеялся. – А вдруг это ты замочил своего папашу, а теперь требуешь с меня деньги?

– Как ты смеешь? – Я схватил его за ворот.

– Ладно, ладно, – ухмылялся он. – Что я, не имею права предположить? Не по своей же воле он в камышах оказался.

– В каких камышах? – удивился я.

– А то ты будто не знаешь? Его труп обнаружили в камышах. Уже и похороны состоялись.

– Я и вправду не знал, – растерялся я.

– Знал, не знал – твое дело! – зевнул он и вытащил из кармана часы. – Время позднее, мне домой пора. Ничего интересного для меня ты не предложил… Чего уставился?

Я как завороженный смотрел на часы. Конечно, их я узнал сразу. Серебряные, с затейливой цепочкой и старинной надписью – это были часы отца.

– Откуда это у вас? – спросил я.

– Много будешь знать… – начал было он, но осекся. – Это мои часы! Они достались мне по наследству.

– Позвольте взглянуть на заднюю крышку, – попросил я.

– Еще чего. С какой это стати?

– Это часы моего отца, – твердо сказал я. – Если открыть крышечку, можно прочесть: „Павел Буре. Поставщик двора Его Величества“ . Там еще царапина есть, прямо под надписью. Ну, так дадите взглянуть?

– Ладно, сдаюсь, – хмуро капитулировал Плешак. – Это не мои часы. Мне их подарила одна моя знакомая.

– Можно узнать, кто именно? – продолжал допытываться я.

– Неужели ее имя тебе что-нибудь скажет? Ну, Алина Павловская…

– Павловская?! – У меня перехватило дыхание.

– А что, ты ее знаешь? – Плешак был удивлен. – Вот баба, везде успевает!

– Но где она могла их взять? – поразился я.

– Знаешь что, парень. Почему бы тебе не спросить об этом у нее?

Но от меня так просто было не отделаться.

– Ты мне все сейчас расскажешь, подонок! Просто так, ни с того ни с сего, никто не будет делать такие дорогие подарки.

– Да пошел ты! Что ты, священник, чтобы я перед тобой исповедовался? Если каждая бандитская рожа будет требовать с меня объяснений, я… Ой-ой! Что ты делаешь, уголовник?

Если вы знаете, я бывший спортсмен. Конечно, болезнь немало забрала у меня силенок, но рыхлый толстяк, каким был Плешак, вряд ли мог составить мне конкуренцию. Я зажал его башку руками.

– Повторяю еще раз, медленно. Выкладывай все, что тебе известно об этих часах и Павловской. Будешь молчать, убью. Ты же помнишь, что я уже отбывал срок за убийство?

Я был настроен решительно. Пришло время узнать правду. Я понимал, что существует какая-то чудовищная связь между этой мразью Плешаком и моим ангелом Павловской. Во всяком случае, можно было сказать уже вполне определенно: Алина водила меня за нос. Не случайно она так возражала против этой встречи!

Плешак испугался не на шутку. Он попросил у меня стакан воды. Я выполнил просьбу. Он начал пить, громко причмокивая. Лицо его лоснилось от пота, хотя в домике было прохладно. Было видно, что он волнуется и сознательно тянет время, обдумывая ответ.

– Я расскажу, что знаю, – наконец решился он. – Алинка была любовницей твоего отца…

– Что ты несешь? – накинулся я на него, а он прикрыл лицо руками и сжался.

– Да, она была его любовницей, – повторил он. – Это точно. Он хотел даже на ней жениться, но только ей это было не нужно. Любовь для нее всегда была только спортом. Влюбить в себя, заморочить мужику голову, а когда он, разомлевший от любви, приползет к ней с предложением руки и сердца, дать ему пинка под зад – это был высший пилотаж в исполнении Павловской. Чем труднее была задача, тем азартнее она бросалась ее решать. Твой отец был идеальной жертвой. Он был верен своей жене и детям, не терпел романов на стороне. Алина с блеском воплотила отработанный сценарий в жизнь, но финал драмы с треском провалился. Арсений ни за что не хотел признавать свое поражение и возвращаться, подобно другим одураченным мужьям, в семью. Он устраивал ей дикие сцены и, в конце концов, дошел до того, что начал шантажировать. Данилкин вел себя как безумный, и у Алины не оставалось сомнений в том, что он выполнит свои угрозы. На время она присмирела. Арсений наслаждался спокойной жизнью, не понимая, что это лишь затишье перед бурей. Павловская готовила план…