Леонид Рудницкий - Риелтор неуловимый…

Пассажиры расселись по скамьям, матросы всех обилетили, капитан отдал команду, паруса подняли, и поезд тронулся. «А чего же ты хотел? – сказал себе Игорь. – Раз нет нефти и газа, то нет и электричества, а раз нет электричества, то не на чем работать поездам. Не зря экологи всегда призывали использовать альтернативные источники энергии. Теперь наконец к ним прислушались».

Поезд двигался примерно со скоростью телеги, в которую запряжены две еще не старые лошади – не быстро, но и не медленно. Матросы маневрировали парусами, чтобы лучше поймать попутный сквозняк, пассажиры дремали. Вскоре Игорь замерз и обратил внимание, что все одеты теплее, чем он. На матросах так вообще были рыбацкие плащи с капюшонами.

– Здесь всегда так холодно? – спросил он у мужчины, сидящего рядом.

Это был типичный интеллигент в очках.

– Всегда, – с готовностью отозвался тот, перекрикивая стук деревянных колес, скрип мачты и хлопанье паруса. – Как открыли дополнительные тоннели для создания сквозняков, так и стал колотун. А что делать? Иначе не было бы движения.

– Значит, сквозняки теперь – главная движущая сила?

– Ага, они. Нам надо бояться не сквозняков, а их отсутствия. Тогда все останавливается. Вот позапрошлой зимой был случай – целый поезд замерз. Насмерть.

– Как насмерть?

– А вот так. Пропал сквозняк, и они остановились в тоннеле. Перегон был длинный, они идти не захотели, ждали, что вот-вот сквозняк появится. А его все нет. Мороз был градусов двадцать. Они и задремали все. А утром сквозняк появился, и их приволокло на станцию. Все замерзли, как один, включая капитана.

– Ничего себе! – сказал Игорь.

– Да, так и было. С тех пор там иногда зимними ночами видят призрак этого поезда. Он подъезжает к платформе, но в него никто не садится. Поезд постоит-постоит немного, да и едет себе дальше со всеми своими мертвяками. Немало народа от этого сделались седыми. Слава богу, что это случилось на другой линии.

Поезд вдруг остановился, и стало тихо. Вокруг была кромешная темнота.

– Ну вот, сквозняк пропал, – сказал, понизив голос, сосед. – Когда наверху тихо, то и внизу затишье.

– Просьба соблюдать спокойствие! – громко сказал в рупор капитан. – Поезд остановился по техническим причинам. Скоро движение будет возобновлено.

– Ага, скоро, – зашептал сосед, – бывает, и по два часа стоят.

Все происходящее стало напоминать Игорю лодку Харона и переправу через Стикс. Он прогнал от себя эти мысли усилием воли, но холод прогнать было невозможно. Он изрядно замерз от сквозняка и теперь зябко поеживался и потирал себя руками. Сосед заметил это, порылся в пакете, стоящем у него между ног, и протянул большую женскую кофту, похожую на пальто.

– Вот, наденьте пока, – сказал он. – Встречал жену с работы, а она не пришла.

– Почему? – заинтересовался Игорь, накидывая кофту поверх пиджака.

– Отправилась к другому мужу.

– Какому другому? А сколько их у нее?

– Трое, вместе со мной.

– И вы так спокойно об этом говорите?

– А чего волноваться? У меня тоже три жены, включая ее.

«Ничего себе у них порядки в брачном деле, – подумал Игорь. – Впрочем, Татьяна тоже об этом говорила».

Игоря осенила догадка.

– Постойте-ка, а у ваших жен по скольку мужей?

– По три.

– А у их мужей по скольку жен?

– По три.

– И так далее?

– Ну да.

– Значит, ваши браки похожи по структуре на молекулы? Или нет, на кристаллическую решетку?

– Я бы сказал на решетку.

– Но тогда, если смотреть широко, все общество получается – большая семья?

Тот пожал плечами.

– Выходит, так. Помните, раньше говорили: «Крепка семья – крепка держава»? Сейчас держава спаяна множественными браками и крепка как никогда.

– Это хорошо, – сказал Игорь, хотя идея тройственных браков ему была не очень по душе. – А вы знаете остальных мужей своих жен?

– Нет. А зачем? Это не обязательно. Достаточно знать, что они есть. Это придает нашим отношениям пикантности.

– Чем же тогда ваши браки отличаются от групповухи?

– Как чем? Тем, что мы не собираемся вместе. А если подумать – чем уж так плоха групповуха? Признайтесь, разве вам никогда не хотелось в ней поучаствовать?

– Хотелось иногда.

– А вы участвовали?

– А вы?

Сосед не успел ответить, потому что поезд прибыл на следующую станцию. Капитан нажал на тормоза, матросы свернули паруса. «Рассказать кому – ни за что не поверят», – подумал Игорь. Он заметил, что и сквозняк разом исчез. Стало тихо, только летучие мыши попискивали в густом мраке под сводами станции. Внезапно одна из них спикировала вниз и попыталась выхватить яркую заколку из прически женщины, ожидавшей поезда на платформе. Та взвизгнула и отмахнулась, ударив ладонью по уже отлетающей мыши, из-за чего мерзкая тварь запуталась в густых волосах и стала судорожно биться, беспорядочно взмахивая крыльями. Визг несчастной тетки стал непрерывным. Один из мужчин снял пиджак, накинул ей на голову и зажал в нем мышь, а потом медленно отвел в сторону. Женщина перестала визжать. Несколько прядей волос, которые мышь так и не отпустила, пришлось вырвать. Вытряхнутая из пиджака тварь, таща за собой волосы, улетела под своды станции. Женщина провела рукой по испоганенной прическе и с отвращением понюхала ладонь.

Пассажиров на их телеге прибавилось. Сидячих мест хватило не всем, и некоторым пришлось стоять, держась за веревки от мачты. Вскоре после того, как закончилась посадка, опять появился сквозняк, и колымага тронулась в путь.

– Как-то удивительно вовремя он появляется, – заметил Игорь.

– Кто?

– Сквозняк.

– Так его дают по графику – поднимают и опускают заслонки. Все поезда движутся в едином ритме.

– Но ведь все перегоны разной длины. Получается, одни успевают прибыть на станцию, а другие – нет.

– Вот это и называется остановкой по техническим причинам. Они бывают двух видов – когда опускают заслонки работники метрополитена или когда наверху пропадает всякое движение воздуха.

– А почему не работают некоторые ветки метро?

– Нерентабельны. Эксплуатация подвижного состава не окупается. Кстати, вы в курсе, что метро состоит из двух частей?

– Нет.

– Его разделили вскоре после того, как пропало электричество. Использовали схему Чубайса – был в прошлом веке такой деятель – он первый ее придумал и осуществил при реформе электроэнергетики, которой больше нет. Одна часть метро осталась государственной. К ней отошла вся инфраструктура. А поезда стали частными. Наш поезд, например, является собственностью нашего капитана. Он платит метрополитену арендную плату за пользование путями, сквозняком и так далее.

Игорь удивился, что и через сто лет помнят имя Чубайса.