Леонид Рудницкий - Риелтор неуловимый…

– Хаувауа.

Затем подождала и повторила:

– Хаббау.

Было видно, что звуки человеческой речи даются ей с большим трудом.

– Хаба! – догадался Игорь.

Обезьяна согласно кивнула.

Наверху в будочке у эскалаторов тоже сидела обезьяна. «Сухумский заказник переехал в Москву, – подумал Игорь. – Или же они вывели морозоустойчивую породу».

Но настоящий сюрприз ожидал его на улице. Везде были одни обезьяны. Большие и маленькие, старые и молодые, в брюках и юбках, они сновали повсюду, торговали зеленью, выглядывали из окон, почесывались на балконах.

Салим испугался.

– Нас сожрут вместо бананов, – сказал он.

– Обезьяны не едят людей, – возразил Игорь, хотя ему тоже стало не по себе.

Хаба посмотрел на Салима и покрутил пальцем у виска.

– Интересно, а есть ли в Москве район, населенный, например, слонами? – не унимался тот.

Хаба пожал плечами и развел руками, как бы говоря, что если у человека не все дома, то он здесь бессилен. Они пошли по Зеленогорбской улице, углубились в переулки и минут через пятнадцать очутились перед старой пятиэтажкой. Хаба вошел в первый подъезд, поднялся на четвертый этаж, достал из заднего кармана ключи и отпер дверь. В квартире было три комнаты. Одну занимал Хаба, две другие пустовали. Он показал им обе и жестом спросил, какую они предпочтут. «Как это у глухонемых все так понятно получается? – подумал Игорь. – Жесты отточены, и сразу ясно, что они хотят сказать. Хотя наш хозяин скорее просто немой, чем глухонемой».

Они выбрали комнату с балконом, окно которой выходило во двор.

Хаба, опять же жестами, показал, сколько им придется платить. Выходило совсем немного.

– Он явно к тебе благоволит, – сказал Салим.

– У тебя еще есть деньги? – спросил Игорь.

Тот кивнул.

– Уплати за неделю.

Хаба показал жестами, чтобы они располагались, и вышел, прикрыв за собой дверь.

– А он рисковый малый, – заметил Салим. – Видел, что за нами погоня, и не побоялся привести к себе. Молодец.

– Он-то да, – мрачно согласился Игорь. – В отличие от некоторых.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Салим.

Игорь выдержал паузу.

– Ты мне лучше скажи, язвенник хренов, как эти уроды здесь оказались?

Салим прикинулся, что не понял вопроса.

– Какие уроды?

– Которые гнались за нами.

Он отвел взгляд в сторону.

– Понятия не имею.

– В самом деле?

– Да.

Он все так же избегал смотреть в глаза.

– А не врешь?

– Нет.

Игорь помолчал.

– Тогда я тебе скажу – ты мне солгал!

Салим сделал протестующий жест.

– Молчи! – велел Игорь. – Ты думаешь, сложно догадаться? Совсем нет. В прежние времена ни одна военная хреновина, а твой аппарат именно военный, не делалась в одном экземпляре. Знаешь, сколько, например, было «Буранов»?

– Сколько?

– Пять штук, вот сколько! Значит, твоих аппаратов должно было быть больше. Ну-ка, колись быстро – сколько их было на самом деле?

Салим помялся, а потом выдавил:

– Два.

– Второй рабочий?

Он кивнул.

– Где он сейчас?

– В Москве.

– Чем занимается?

– Тем же, чем и я.

– Я так и думал, – сказал Игорь. – Мирзо о нем знал?

Салим вздохнул.

– Знал.

– Ну вот, теперь все встало на свои места. Они его прижали, он раскололся, они прилетели сюда.

– Похоже, все так и было, – согласился Салим.

– Теперь возникает вопрос – есть ли у них бензин на обратную дорогу? – продолжал Игорь.

– Если при вылете был полный бак, то есть.

– Тогда нам нужно их найти, захватить аппарат и на нем вернуться обратно.

– А здоровья-то хватит? – засомневался Салим.

– Если повезет, то хватит.

На самом деле этот план и ему казался не очень реальным.

– Ты-то знаешь, где они находятся?

– За гостиницей «Космос», – Салим назвал точный адрес.

Игорь кивнул.

– Пока хорошо одно, – сказал он, – здесь нас искать никто не будет.

– Да, добровольно сюда никто не сунется, – согласился Салим.

В комнату заглянул Хаба и позвал их на кухню пить чай. На столе стояла бутылка вина и лежало какое-то желе. Игорь повернул бутылку этикеткой к себе. «Вино „Желейное“, крепленое, спирта – 18 %, сахара – 5 %», – прочитал он. На этикетке были нарисованы несколько медалей с выставок желейных вин.

– Волшебный напиток, – заметил он с легкой иронией.

Хаба довольно осклабился.

Салим скривился, показал на желудок и отрицательно покачал головой.

– Он язвенник, – пояснил Игорь.

Хаба налил два стакана до краев. Они с Игорем чокнулись и дружно стали пить. Игорь скосил глаза и наблюдал, сколько выпьет хозяин. Тот осушил стакан до дна, и Игорю пришлось глотать дальше. Сказать, что вино было дрянью, значило бы не сказать ничего. Оно напоминало венгерскую сливовую водку палинку разбавленную ацетоном и дихлофосом одновременно. Был момент, когда Игорь пожалел, что у него нет язвы желудка и он не смог отказаться от угощения, как Салим.

Вино было выпито. Хаба блаженно зажмурился и понюхал шерсть у себя на лапе повыше запястья. У Игоря такой густой и длинной шерсти не было. Он просто закрыл глаза и почувствовал, что сейчас упадет. Хаба понял, что гость не привык к таким серьезным напиткам, и тронул его за плечо. Игорь открыл глаза. Хаба протянул ему стакан воды.

Игорь выпил. Чары желейного нектара рассеялись.

Хаба разлил чай. Гостям он положил в чашки обычную заварку, а себе – пучок шерсти из стеклянной баночки. Шерсть была красивого каштанового цвета, явно не его. Игорь не удивился странным предпочтениям хозяина. Он теперь уже мало чему удивлялся. Откусив желейной закуски, он почувствовал ломоту в челюстях и подумал, что, если бы сейчас рядом пробегала живая курица, он скрутил бы ей голову и съел сырой. Как, интересно, поживает та туземная красавица, которая подарила ему яйцо? Не мешало бы наведаться на куриный рынок и поискать ее там.

– Хороший чай, – похвалил Салим из вежливости.

Хаба кивнул и предложил ему заварить шерсти. Салим содрогнулся и помотал головой, зачем-то опять показав пальцем на язву.

– Как же мы будем здесь жить? – задал Игорь главный интересовавший его вопрос.

Хаба показал жестами, что нормально.

– А ходить здесь можно без опаски? – спросил Салим.

Хаба уверил его, опять же жестами, что их никто не тронет, иначе будет иметь дело с ним лично, а он парень очень крутой.

Игорь смотрел на Хабу и думал, что тому здесь, наверное, так же плохо, как и им с Салимом. Хотя нет, не так. Желейное вино он пил с явным удовольствием. Значит, какие-то радости в жизни у него здесь имеются в отличие от них. Но говорить-то он не может, хотя все понимает. А такое состояние приятным никак не назовешь. И шерстью он покрыт с головы до пят. Значит, чувствует себя человеком второго сорта.