Валерия Вербинина - Письма императора

– Заткни свою паршивую пасть! – прошипел Анри. Все лицо его ходило ходуном. – Уяснил?

Он разжал пальцы, и Тростинка, хрипя и глотая воздух, повалился на пол.

– Не смей трогать моих людей, – холодно приказал Ален.

– А не то что, а? – осклабился Готье. – Что ты мне сделаешь, Ален Доре? – Он щелкнул пальцами. – По-моему, ничего!

Ален придвинулся ближе к инспектору. Глаза его сузились.

– Кажется, вы начали забываться, господин инспектор, – с преувеличенной вежливостью промолвил он. – Нехорошо называть себя чужим именем.

– А еще хуже занимать чужое место, самозванец! – парировал Анри. – Потому что ты – всего лишь жалкий самозванец. Ты был вором, который всю жизнь мечтал стать первым, но тебе никогда не хватало на это ни ума, ни таланта. И когда полгода назад я был тяжело ранен и мне пришлось на время отойти от дел, ты решил, что можешь назваться моим именем и никто не заметит подмены. Эти дураки, – он кивнул на оцепеневших Венсана и Тростинку, – работают на тебя всего несколько месяцев. Они поверили тебе, когда ты назвался принцем воров. Но знаешь что? Прежде чем занять чье-то место, надо сначала убедиться в том, что оно свободно. А ты положился на слухи о моей смерти и проиграл!

– Я чего-то не понимаю, – жалобно проблеял Тростинка, обращаясь к Амалии, которую он считал самой умной из всех них. – Так что, Ален – вовсе не тот парень?

Венсан тяжело выдохнул воздух.

– Какой же я был идиот, – с горечью промолвил он. – Мог же догадаться об этом с самого начала! Он ведь вовсе не походил на Перванша!

Меж тем Ален и Анри обжигали друг друга взглядами, полными ненависти.

– Ты лжец, – выдавил из себя Ален. – Не знаю, что взбрело в голову этому дураку, – он мотнул головой в сторону шарманщика, – но ты не принц воров! Принц воров – это я! – И он ткнул пальцем себе в грудь.

– Да? – с иронией заметил Готье. – Тогда скажи пароль.

– Пароль? – пробормотал Ален.

– Ну да, – весело продолжал Анри. – Потому что, видишь ли, мы находимся в бандитском притоне, и чтобы нас не убили, надо шепнуть заветное слово. Так какое слово, а?

Ален сглотнул и опустил глаза.

– Не помню, – хрипло промолвил он.

Готье презрительно улыбнулся.

– По дороге на Вексен идет прекрасная Элен, – проговорил он. – Верно, Марго?

Толстуха кивнула и с невероятной быстротой начала сметать крошки с большого круглого стола.

– Сюда, прошу вас, месье Перванш! Вы и ваши друзья у нас всегда желанные гости. – Когда она говорила, ее жирные подбородки тряслись и дрожали в такт ее словам. – Конечно, мы даже и не надеялись, что…

Франсуа чихнул и потянул Амалию за рукав.

– И все-таки я не понял, – умоляюще проговорил он. – Так что, Ален вовсе не принц, а принц на самом деле инспектор? И тогда, значит, он не инспектор? Или как?

Готье осклабился.

– После того, как комиссар Папийон чуть не отправил меня к праотцам, я решил, что мне не повредит человек в префектуре, а пораскинув мозгами, пришел к выводу, что лучше всего будет, если этим человеком окажусь я сам, – объяснил он. – Кто может быть лучше честолюбивого молодого полицейского из провинции? – Он улыбнулся Амалии, но она не ответила на его улыбку. – А когда какой-то болван от моего имени начал проворачивать грошовые делишки и оставлять повсюду мой знак, я решил, что должен вывести его на чистую воду. Кстати, Жак, извини, что я не поздоровался с тобой. – И он приятельски кивнул шарманщику, который смотрел на него во все глаза. – Садитесь, – велел он Венсану, Тростинке и Франсуа, которые явно чувствовали себя неловко при этой перемене ролей, и сам по-хозяйски устроился за столом. – Говорят, Марго, ты лучше всех готовишь баранью ногу? Ну, так тащи ее сюда, мои друзья проголодались!

Его глаза сверкали, лицо раскраснелось. Куда подевалась хваленая сдержанность инспектора и его отстраненный вид? Теперь только Амалия поняла, что это были ухищрения хищника, который не хотел выдавать себя, пока не пришло время. Наверняка он бы еще долго водил их за нос, если бы не опрометчивые слова, вырвавшиеся у шарманщика.

Поколебавшись, Венсан, Тростинка и Франсуа сели за стол напротив настоящего принца воров. Только Ален и Амалия оставались на ногах.

– Садись, – велел ей Анри.

И этот властный тон, и то, что он вдруг стал называть ее на «ты», пришлось ей крайне не по вкусу. Она не была его вещью и не собиралась ею быть. И вообще она сейчас очень отчетливо понимала, что совершила большую ошибку, связавшись с ним. С трудом Амалия все же заставила себя сесть между Готье и Франсуа. Ален, закусив губу, устроился по другую руку от принца воров, но тотчас же отодвинул табурет поближе к Венсану. От Анри не ускользнул его маневр.

– Боишься? – спросил он. – Правильно делаешь, что боишься.

Ален усмехнулся.

– Ну, и что ты сделаешь со мной? – с вызовом спросил он. – Убьешь меня за то, что я назывался твоим именем?

– Может быть, и убью, – задумчиво промолвил Анри, вертя в пальцах вилку. – А может быть, и нет.

– Прекратите! – не выдержала Амалия.

Голубые глаза обратились на нее, и она даже испугалась – настолько жестоким стал их взгляд. Мгновение принц воров боролся с собой. Он явно готов был сказать ей что-то грубое, но все же сумел пересилить себя.

– Не надо со мной так говорить, – очень тихо промолвил Анри. – Пожалуйста.

Франсуа беспокойно заерзал на месте.

– Кажется, дождь кончился, – пробормотал он.

Амалия поглядела за окно и поднялась с места.

– В самом деле, – сказала она. – Венсан! Выводи лошадей. Нам надо ехать.

– Мы никуда не поедем, пока не поедим, – вмешался Анри.

– Венсан, ты со мной? – спросила Амалия.

Кучер покосился на Анри, на побледневшего Алена и поднялся из-за стола. Вслед за ним вскочил и Тростинка – так резво, что даже опрокинул стул.

– Что-то у меня аппетит пропал, – пробормотал он.

– У меня тоже, – поддержал его Франсуа, вставая из-за стола.

– Прекрасно, – одобрила молодая женщина. – Вы с нами, месье Доре?

Правой рукой она нащупала в сумочке револьвер, но Анри не стал удерживать своего незадачливого соперника. Пятясь и расточая направо и налево фальшивые улыбки, пятеро авантюристов отступили к двери. Анри сидел, хмуро постукивая своими тонкими пальцами по столу. Прежде Амалии казалось, что это были пальцы художника, теперь же она знала – нет, всего лишь пальцы вора.

– Что будем делать? – одними губами спросил Франсуа.

– Сматываться, – ответил за Амалию Венсан.

Они вышли из дома. Деревья, кусты, травы были омыты дождем и в лучах пробивающегося сквозь тучи солнца сверкали мириадами искр. А вдали, за горами, стояла радуга.

Франсуа, чихая, забрался в экипаж. За ним последовал Тростинка.

– Куда вы?

На пороге дома стоял Анри, заложив руки в карманы. Его ноздри нервно подрагивали.