Татьяна Гармаш-Роффе - Ведь я еще жива

Алексей позволил себе подпустить нотку гнева в голос. Или пан, или пропал. Иначе они с Леной Грушицкой никогда не перестанут выяснять отношения!

Она приняла мяч.

– Согласна, – ответила она куда мягче. – В нашей среде женский контингент весьма специфический, и Настя не попадает «в струю». К тому же за ней ничего и никто не стоит, никаких связей интересных, и никто перед ней не заискивает, не ищет ее дружбы. И Настя, соответственно, тоже… Но мужчины обычно к женщинам добрее, снисходительнее, могут покровительствовать и «за красивые глаза». А они у Насти красивые.

– Значит, я могу уверенно исключить из числа тех, кем может интересоваться банда, женщину?

– Можете, – царственно разрешила Лена.

– А если это вы?

– В каком смысле?..

– А в таком! Коль скоро бандиты интересуются неким домом, в который вхожа Настя Тышкевич, – то кто поручится, что это не дом Елены Грушицкой?

– Не смешите меня.

– Вы так уверены?

– Скажите, Алексей, как, на ваш взгляд: могут бандиты покуситься на президента? Или на премьер-министра?

Кис послание понял. Возражений у него не осталось, да и какие могут быть возражения при подобном раскладе?

Но слова Лены навели его на мысль. Он вдруг подумал… Подумал, что Грушицкая могла бы его снова выручить! Да, да, – он быстро прикинул, как именно! С другой стороны, он ее уже дважды просил сегодня – и просить еще раз… Но ведь не для себя же!

– Что-то не так? – спросила Лена. – Что молчите?

– Да… Я добыл все телефоны, всех четверых.

– Не дождались, пока их добуду я?

– Э-э-э…

– Да ладно, это я так, прикалываюсь, я их пока не сумела добыть. Говорите дальше, – распорядилась Лена.

– Но есть одна загвоздка.

– Какая?

– Я человек чужой, посторонний. Я могу им представиться только официально и объяснить мои вопросы лишь тем, что у меня есть основания подозревать, что их…

– Что их ограбят? Ни в коем случае! Не вздумайте это делать, Алексей! Сдрейфят и слиняют.

– В том-то и дело. Но у меня для такого разговора нет иного подхода, иных аргументов, иных возможностей добиться ответа, собираются ли они встречаться завтра с Настей!

– Погодите.

Лена отошла от телефона, и Кис услышал, как она разговаривает с детьми. Слова были неразборчивы, но интонация ее голоса… Она была ласковой и в то же время твердой, полной понимания и в то же время нежно-авторитарной…

Алексей, слушая ее, легко представил себе, как она ухитряется управлять своим мужем. В ней была какая-то сила, почти гипнотическая, – Лена точно знала, что правильно, а что нет, и присваивала себе статус справедливого судьи с такой убежденностью и естественностью, что никто даже и не думал оспаривать ее право на судейство. Ни дети, ни муж.

Он на мгновение представил, что услышал бы подобные интонации от своей жены, от Саши. Нет, это невозможно! Александра никогда не брала на себя роль судьи… С другой стороны, он, Кис, не являлся мужем-мальчиком. Такого бы она не потерпела рядом с собой – ей слишком скучно и неприятно руководить людьми в частных отношениях, воспитывать их, подчиняя, пусть даже и самым мягким образом, своим суждениям и понятиям. В этом, считала Александра, крылось неуважение к людям. Навязывать свою точку зрения – значит не уважать чужую. А с теми, чьи точки зрения она не уважала, она просто избегала общения…

Или Саша лишена педагогической склонности и таланта, коими наделена Елена Грушицкая?

Поди разбери…

– Да, я тут. Извините, что заставила вас ждать. Мальчишки мои вернулись из школы и расшалились. Я вот о чем подумала, Алексей: давайте я позвоню им сама, этим четверым. Я все-таки с ними знакома. Наплету что-нибудь.

– Вопрос: что именно? Нельзя, чтобы они напряглись, испугались. Вы сами сказали, Лена, что они «сдрейфят». Именно по этой причине им не стал звонить я. Так что нам необходимо не просто поменять звонящего – нам нужно полностью сменить предлог!

Лена задумалась. Алексей тоже.

– А что, если… – проговорила Грушицкая, – что, если сказать, что я ищу Настену? Что она куда-то пропала, и я обзваниваю знакомых?

– Эти четверо, они не удивятся вашему звонку? Они не спросят, откуда у вас их номера телефонов?

– Нет, конечно, нет! Визитки на приемах раздаются направо и налево, они и не вспомнят, давали ли мне визитку… Напротив, учитывая положение моего мужа…

В ее голосе прозвучала интонация, которую детектив квалифицировал как саркастическую. Надо думать, что, учитывая положение ее мужа, они будут только польщены – так понял нотку сарказма детектив.

– Допустим, – размышлял Кис, – вы звоните и говорите, что разыскиваете подругу… Которая куда-то запропастилась. И что вы рассчитываете услышать в ответ?

– Ну, ведь кто-то из них надеется увидеть Настю завтра у себя, коль скоро мы знаем, что Настена собралась в гости! О чем и скажет мне.

– Дельная мысль. Запишите телефоны, Лена… – И Кис продиктовал номера.

Грушицкая обещала позвонить ему, как только будут результаты.

Она позвонила вскорости.

– Можете вычеркнуть из списка пока одного, Чохова. Он ничего не знает о Насте, и в ближайшее время у них встреча не планируется. Второй, Киселев, должен мне перезвонить: я разговаривала с его женой, она клятвенно обещала ему передать, что я ищу Настену.

– А перезвонит?

– Конечно, можете не сомневаться! Я же Грушицкая… Третий, Песецкий, пока не отвечает, а у четвертого, Фролова, изменился телефон. Это, к слову, тот самый, номер которого я вам дала. Но мы давно не пересекались.

Упс. Придется задействовать свои каналы.

Договорившись с Леной, что она попробует добиться результата со вторым и третьим номером, сам Кис насел на одну из знакомых «милых девушек» с Петровки. Как и ожидалось, она была перегружена работой. Но Алексей, зная, насколько сострадательно женское сердце, рассказал историю о похищенной дочери и безутешной матери. Так не подействовал бы даже утроенный гонорар! Он получил адрес и новый телефон четвертого кандидата через каких-то двадцать минут.

Он снова позвонил Лене Грушицкой и продиктовал ей свежий телефон четвертого кандидата на ограбление, Фролова.

– Записала. А Киселев, номер два, мне позвонил уже. Пустые хлопоты, он Настю давно не видел. Можно его вычеркнуть. По двум оставшимся буду работать дальше. – И Лена отключилась.

…Алексей чувствовал себя не у дел. Впервые в его практике кто-то столь решительно подключился к расследованию, взял на себя часть задач, в то время как ему, детективу, приходилось только ждать результатов. Помощь Лены Грушицкой была бесценной, что и говорить, но… Но Кис ощущал себя немного не в своей тарелке. Он сидел и ждал ее звонков. И все. В то время как его «сапоги-скороходы» возмущенно и нетерпеливо бренчали шпорами, требуя действия. «Кис в сапогах» – это еще Ванька так его прозвал, наблюдая за детективом в те моменты, когда того охватывал сыщицкий азарт…