Карина Тихонова - Тайна осенней звезды

– Вам сорок лет? – переспросила я, хотя уже знала об этом. Просто было трудно поверить. Дердекен выглядел непозволительно молодо. Почти так же, как Лешка. Отличало их только одно: Лешка имел взрывной темперамент, а Дердекен излучал ровные сдержанные импульсы взрослого человека.

– Сорок, – подтвердил Дердекен. И тут же предупредил:

– Не надо комплиментов! Я и сам знаю, что хорошо выгляжу!

Я виновато поскребла кончик носа и рассмеялась.

– Вы просто читаете мои мысли.

– А почему вы ни разу не назвали меня по имени? – неожиданно спросил Дердекен.

– Ну-у-у…

Я лихорадочно поискала объяснение.

– Потому что знали, сколько мне лет! – уличил Дердекен. – И стеснялись обращаться по имени к такому старому дядьке! Угадал?

– Почти, – призналась я смущенно. – Я, действительно, знала, сколько вам лет.

– От кого, если не секрет?

– От Лешки, – ответила я. И поправилась:

– От Звягина. Директора яхт-клуба.

Дердекен молча кивнул.

– Мы с ним немного дружим, – пояснила я смущенно.

Еще один короткий кивок. Я быстро сменила тему.

– Значит, до сих пор вы жили на корабле?

– Да, – ответил Дердекен. – Жил. В прямом смысле слова. Даже тогда, когда мы в порт приходили. Так что мой адрес не дом и не улица… Мой адрес – море.

– Поэтому вы приехали в наш город? – спросила я.

– Именно поэтому, – подтвердил Дердекен. – Хотелось на старости лет осесть поближе к берегу.

– А почему именно к этому берегу?

– Потому что у вас много солнца, – ответил Дердекен, не раздумывая. – Становлюсь теплолюбив. Наверное, старею…

Я засмеялась. Дердекен поддержал меня вежливой улыбкой.

– А радиостанция? – спросила я. – Почему именно этот бизнес?

Он виновато шмыгнул носом.

– Тщеславие заело, – признался Дердекен убитым голосом.

– Тщеславие? – не поняла я.

– Ну, да! Захотелось погарцевать на старости лет! Все кричали «четвертая власть, четвертая власть», я и купился!

Он отпил еще глоток вина.

– Сначала хотел открыть телеканал, – продолжал Дердекен рассудительно. – Пересчитал финансы и понял, что не потяну. Пришлось удовольствоваться радиостанцией.

Он свел лопатки, разминая спину.

– Зато теперь могу выйти в эфир, – похвастал он. – А что? Скажете, не лестно, что тебя слушают и знают десятки тысяч человек?

Я прикусила губу и посмотрела на собеседника. Почему у меня такое чувство, словно он надо мной… не скажу издевается, но подшучивает?..

Дердекен закинул ногу на ногу и оглядел ресторанный зал, постепенно заполнявшийся посетителями.

– А тут довольно мило, – сказал он одобрительно.

– И кормят вкусно, – поддержала я.

– Да, – согласился Дердекен. – Возьму на заметку.

– Иван…

Он поднял брови и быстро повернул голову ко мне.

– Ого! Какой прогресс!

Я покраснела.

– Давайте спрашивайте, – подбодрил Дердекен добродушно. – Я же вижу, что у вас на языке вертится нескромный вопрос.

– Почему нескромный? – фальшиво удивилась я.

– Потому что вы назвали меня по имени. Задобрить пытаетесь, коллега?

Я снова покраснела. Решительно, с этим человеком невозможно разговаривать! Он, как хороший шахматист, просчитывает все на несколько ходов вперед!

– В общем, вы снова угадали, – призналась я.

– Я весь внимание.

Я немного поколебалась.

– Дердекен… это ваша настоящая фамилия?

– Нет, – ответил собеседник, не раздумывая.

– Значит, это псевдоним?

– Псевдоним.

– И что он означает?

Дердекен посмотрел на меня с хитрой усмешкой.

– Не скажу! – припечатал он таинственно.

– Почему? – расстроилась я.

– Потому что не хочу лишать вас удовольствия, – ответил Дердекен. – Догадайтесь сами, это гораздо приятней…

Он прищурил один глаз и вполголоса договорил:

– Коллега…

Я рассердилась.

– Почему вы все время надо мной смеетесь?

Дердекен укоризненно склонил голову к плечу.

– Майя!..

– Что, «Майя»? – завелась я. – Нет, ну что «Майя»? Я уже двадцать пять лет Майя!

– Это срок, – согласился Дердекен.

– Прекратите!

Он добродушно рассмеялся.

– Майя, вы ошибаетесь. Возможно, мое поведение выглядит странным, но это можно объяснить.

Иван снова развел руки в разные стороны.

– Я стесняюсь, – признался он.

– Кого?

Дердекен прикусил нижнюю губу и посмотрел на меня исподлобья. Взгляд был веселый и смущенный.

– Меня? – не поверила я.

– А что? Не может быть?

Я с сомнением кашлянула в кулак.

– Да, конечно, – тут же ответил Дердекен на мою невысказаннную мысль. – Возраст не тот, чтобы стесняться симпатичной девушки. А что если у меня мало опыта в общении с симпатичными девушками? Такое может быть?

Я присвистнула.

– Бывает, у девушки муж умирает, а у вдовы живет, – ответила я поговоркой. И страстно попросила:

– Не разочаровывайте меня! В городе у вас репутация рокового мужчины, и вдруг такие банальные разговоры! Осталось упомянуть о душевном одиночестве – и все. Портрет примитивного волокиты написан!

– Да? – удивился Дердекен. – Ну, ладно. Тогда я не буду упоминать о душевном одиночестве.

Мы посмотрели друг на друга и негромко прыснули.

– Фокус не получился, – уколола я.

– Не получился.

– Вот так! – добила я, гордая своей проницательностью.

Дердекен сделал знак официантке.

– Счет, пожалуйста! – попросил он громко.

Я расстроилась.

– Уже уходим?

– А вы еще не наелись?

Я немного помялась. Да разве в этом дело?

– Наелась.

– Тогда чего рассиживаться?

Я расстроилась окончательно. Немножко помялась и спросила:

– Вы обиделись?

Дердекен бросил на меня изумленный взгляд.

– Господи, за что?

Я промолчала. Обиделся, обиделся… Попытался человек за мной ненавязчиво поухаживать, а я грубо осадила.

Дура!

Дердекен расплатился по счету, оставил хорошие чаевые. Официантка, не сдержавшись, радостно шмыгнула носом и произнесла:

– Большое спасибо!

– И вам спасибо, – ответил Дердекен, пряча бумажник в карман ветровки. – Все было очень вкусно.

– Все было действительно вкусно, – подтвердила я.

– Приходите еще, – пригласила официантка.

Дердекен улыбнулся ни к чему не обязывающей улыбкой, а я уныло подумала: «Он меня никогда больше не пригласит. Идиотка! Вылезла со своей проницательностью! Правильно отец говорит: женщина просто обязана иногда казаться дурой. Иначе просидит всю жизнь одна у окошка…»

– Майя!

Я подняла голову. Дердекен возвышался надо мной, как телеграфный столб. Он действительно был очень высокий.

– Да-да, – сказала я и поспешно встала. – Едем.

Мы вышли на улицу, уселись в машину. Дердекен повернул ключ зажигания и спросил:

– Куда?

Тут я осознала, что на улице сгущаются сумерки, и громко вскрикнула.