Ольга Хмельницкая - Шпион в костюме Евы

Чайникова сморщила брови, напрягая память, но бьющее прямо в глаза солнце мешало ей сосредоточиться.

– Смутно, – призналась она.

– Так вот! Это он и есть! Коровкин! Йес! – триумфально пропела Грицак и решительно пошла в сторону зеленой машины.

Чен никуда не выходил. Рязанцев был в отчаянии. Было утро воскресенья, яркое солнце весело светило, но у полковника не было никаких идей. Где Ева? Что с ней? Чен был единственной ниточкой, ведущей к пропавшей девушке, но трогать его пока было нельзя.

Полковник сидел за столом и нервно барабанил пальцами по гладкой полированной поверхности.

– Передатчик не отвечает, – доложил капитан Сергеев.

– Может, попытаться его запеленговать? – спросил майор Берестов, известный спецназовец, много лет проживший на Дальнем Востоке.

– Пытались, – ответил ему связист, – видимо, передатчик сломан.

– Это очень плохо, – сказал капитан Сергеев, – потому что либо сумка с передатчиком попала в условия, несовместимые с эксплуатационными характеристиками, либо…

– Пресс гидравлический? Мартеновская печь? Асфальтовый каток? – прорычал Рязанцев. – Это новейшая военная разработка, передатчик не боится ни воды, ни высоких температур, ни давления, ни ударов, ни вибрации.

– Значит, его специально вывели из строя, – сказал Сергеев.

В кабинете повисла тишина.

– Я думаю, что зря такое ответственное дело было доверено юной сотруднице, – сказал Берестов.

– Лейтенанту Ершовой двадцать четыре года, – парировал Рязанцев. – У нее на счету две боевые антитеррористические операции. К тому же было необходимо, чтобы объект ею заинтересовался. Мы могли бы дать роль буфетчицы майору Тарасовой, пятидесяти трех лет. Убежден, что она тоже бы справилась с заданием, но…

– Что будем делать? – спросил Берестов.

– Следить за объектом, – сказал Владимир Евгеньевич. – Сейчас за квартирой Чена наблюдают двое. Увеличить число до трех. Кроме того, надо опросить всех свидетелей. И открыть уголовное дело по факту пропажи человека. Пусть им займется наша милиция, а мы постоим пока в тенечке.

Сергеев все добросовестно записал.

– Шеф, – спросил Берестов после паузы, – вы думаете, она жива?

Полковник закрыл глаза, потом с трудом открыл.

– Не знаю, – ответил он наконец. – Я не знаю.

Он достал сигарету и закурил.

Ева проснулась оттого, что перестала чувствовать свои руки. Испугавшись, она принялась шевелись запястьями. Через несколько минут кожа на руках порозовела, и девушка почувствовала боль и пощипывание. Она повернула голову и при свете дня оглядела помещение, в которое попала при таких драматических обстоятельствах. Это была ферма или заброшенный свинарник. Большой барак был разделен на две половины, посередине лежал дощатый настил, а пространство справа и слева было огорожено покосившимися оградками и высокими деревянными столбами, к одному из которых Ева была прикована. По полу были рассыпаны остатки навоза и соломы, часть окон была выбита, и оттуда дул резкий морозный ветер.

– Куда я попала? – пробормотала Ева. – Я, видимо, где-то в области, за пределами города.

В помещении царил полумрак, кое-где в разбитые окна проникали лучи света. Всюду царили разруха и запустение.

Оглядевшись, Ершова принялась осматривать столб. Наручники держали крепко, и сломать или разорвать цепь не было никакой возможности. Девушка посмотрела вверх. Столб был высоким, метра четыре высотой, и забраться на него для того, чтобы посмотреть, не удастся ли освободить руки, было также нереальной задачей. Тогда Ева опустилась на колени и пристально посмотрела на основание столба. Оставалось только одно – копать, пытаясь добраться до основания опоры. Но чем? Девушка огляделась. Поблизости не было ничего подходящего.

Майор Чабрецов, сотрудник уголовного розыска, сидел за столом и думал. В один день на него свалились две задачи. Почти одновременно пропали две женщины – восходящая звезда экрана Гнучкина, о пропаже которой заявили ее дети, и лейтенант ФСБ Ершова. И в обоих случаях следствие не располагало никакими явными уликами. То есть подозреваемые были и в том, и в другом случае, но оба раза их причастность к преступлению, если таковое действительно имело место, было недоказуемым. Проблема осложнялась тем, что подозреваемым в похищении актрисы Гнучкиной был известный режиссер, к которому благоволили многие руководители государства и который дружил со множеством известных и влиятельных людей, посему проводить допросы с ним, человеком капризным и избалованным славой, было трудно. Второй подозреваемый был еще хуже – корейский аспирант, по поводу которого ФСБ предоставило следствию документ, что он предположительно является посланником мирового терроризма, выведывающим информацию о технологии создания «грязной» ядерной бомбы.

– Час от часу не легче, – сказал Денис Леонидович, рисуя на бумаге возможные схемы развития ситуации. – Пока женщины не будут найдены, я ничего не смогу сделать. Надо их искать.

Но где и как? Этого он пока не знал.

Мужчина, вышедший из ярко-зеленого автомобиля, был невысок, плотен, голубоглаз и белобрыс. Корреспонденты защелкали фотоаппаратами активнее. Некоторые подпрыгивали, чтобы лучше видеть.

– Здравствуйте! – выпалила Грицак. – Давайте познакомимся. Меня зовут Диана, я штурман на «УАЗе».

Люда вытаращила глаза. Сама бы она никогда не решилась вот так вот запросто подойти к миллионеру, хозяину «Хладожарпромторга», вызывающему столь явный интерес у журналистов. И это она, два года проведшая на модных показах и известных тусовках под руку со своим знаменитым в богемных кругах мужем! Чайникова думала, что ее подруга Диана, реализатор на рынке, скромный продавец посуды, не решится и глаза поднять на Коровкина. Но Грицак оказалась не робкого десятка.

– Штурман? На «УАЗе»? – переспросил Коровкин, хмурясь.

Он сфокусировал на Диане взгляд своих светло-голубых глаз, в которых эффектно отражалось небо, и поглядел в ту сторону, куда показывала Грицак. Он увидел «УАЗ» с пулевыми отверстиями и красными звездами, и на его мужественном лице отразилось легкое замешательство.

– Ой, что это? – спросил миллионер уже совсем другим голосом.

– Это наш «УАЗ», – ответила Диана, сияя широкой улыбкой.

– Какой симпатичный, – захохотал Коровкин, – так вы, девушка, штурман этого пепелаца?

– Это не пепелац, – ответила Грицак, ненавязчиво взяв Юрия Борисовича под ручку, – это реквизит. Для каскадеров.

– Клево, – улыбнулся хозяин «Хладожарпромторга», – просто суперская машина. А кто пилот?

– Я, – сказала Люда, помахав ручкой.

Диана на всякий случай аккуратно оттерла подругу в сторону.