Ольга Володарская - Карма фамильных бриллиантов

Петр обернулся и увидел Батыра. Парень ждал Еву, держа в одной руке огромный букет белых лилий, а в другой небольшой чемодан с вещами – похоже, этот чемодан был единственной его собственностью.

– Правильный выбор, – одобрил ее решение Петр и, сжав на прощание Евины пальчики, заторопился к своей машине.

– Куда вы убегаете, Петр? – окликнула его Ева. – Поедемте с нами. Закатимся в какой-нибудь крутой ресторан, отпразднуем мое освобождение…

Петр отрицательно мотнул головой и зашагал к «Пежо» так быстро, будто хотел нагнать потерянное время!

Вещи были собраны. Документы с деньгами положены в сумку. Данилкины справки и намордник найдены. Записка написана («Прощай!») и прикреплена к зеркалу в спальне. Но Аня все сидела на кровати, теребя край подушки и тяжело вздыхая. Она не знала, как поступить. Вернее, знала, что надо уходить, немедленно уходить, потому что столь долгое отсутствие Петра говорит лишь об одном – он с Евой, ибо в такой час ему больше быть негде; но никак не могла решиться на это. Ее раздирали противоречия. С одной стороны, она любила мужа и хотела прожить с ним всю жизнь, но с другой, если ее не любят и не хотят, что это за жизнь? Вот и мучилась Аня, не зная, как поступить: либо остаться и примириться с унизительной действительностью, либо уйти и гордо страдать в одиночестве…

Аня покосилась на часы, на которых было начало двенадцатого, и снова вздохнула. Она презирала себя за нерешительность, мягкотелость, трусость, но все тянула и тянула с решением. Измучив себя окончательно, Аня взяла с тумбочки бабулин дневник. Она иногда использовала его в качестве советчика (это мать научила ее «гадать» по книгам – она использовала для этого сборник японской поэзии). Открывала наугад, наобум выбирала строчку и, прочитав ее, принимала решение. Вот и теперь Аня решила обратиться к помощи дневника. С зажмуренными глазами она раскрыла тетрадь, провела пальцем по странице и, уперев подушечку в одну строку, разлепила веки.

«У меня было море мужчин», – прочитала Аня и подумала: «Это не про меня, а раз так, то на совет бабули надеяться не стоит…» Но все же решила для верности дочитать отрывок до конца и вот что увидела:

«… Некоторых из них я любила, кого-то уважала, многих лишь терпела, но всех бросала, ни на миг не сомневаясь в правильности такого поступка и не сожалея о содеянном. И лишь один разрыв едва не разорвал мое сердце! Когда я бросила Сережу, думала, что умру. Я страдала долгие годы, изводя себя тем, что пошла по самому легкому пути. Я отвергла его, потому что так подсказывал мне разум (и намекал господь, послав нам в наказание больного ребенка), а надо было слушать сердце. И бороться за свою любовь! До конца бороться даже в том случае, если она, как наша, было противоестественной, неправильной… и даже проклятой… Любовь того стоит!»

Аня оторвала затуманившийся от слез взгляд от расплывающихся строчек и прошептала: «За любовь надо бороться, она того стоит!» Потом, захлопнув дневник, порывисто встала и начала вышвыривать вещи из чемодана. За этим занятием ее застал отец.

– Ты что делаешь? – спросил он, посмотрев на груду сваленной на полу одежды.

– Борюсь! – возбужденно выкрикнула Аня, продолжая опорожнять чемодан. – За свою любовь!

– То есть, как я понимаю, мы остаемся?

– Да!

– Вот это правильно, – расплылся в улыбке Сергей и стал собирать вещи с пола и аккуратно складывать их на кресло. А Аня, швырнув пустой чемодан в шкаф, сорвала с зеркала записку и разорвала ее на мелкие клочки. Когда бумажное «конфетти» рассыпалось по комнате, из прихожей донесся радостный лай Данилки, и Сергей воскликнул: – Петр вернулся!

Аня и сама это поняла, но вместо радости испытала тревогу. Она не знала, как вести себя с ним (а уж как за любовь бороться – и подавно!), поэтому, вместо того чтобы выбежать из комнаты навстречу мужу, села на кровать и застыла. Петра встречать вышел Сергей.

– Что с твоим телефоном? – услышала она голос отца. – Весь день до тебя дозвониться не мог…

– Отрубил, когда был у прокурора, а потом забыл включить, – донесся до нее ответ, и сердце екнуло при звуках родного голоса. – А где Анюта?

– В спальне.

– Спит?

– Нет, тебя ждет…

– Анюта! – зычно позвал ее Петр. – Иди сюда, у меня для тебя сюрприз! – И более тихим голосом добавил, обращаясь к Сергею: – Три часа по Москве мотался, пока нашел, вот и задержался так…

Услышав это, Аня вскочила с кровати и бросилась из комнаты. Выбежав в прихожую, она увидела мужа, стоящего у приоткрытой двери. Лицо его раскраснелось от мороза, в волосах поблескивала влага от растаявших снежинок, а на губах блуждала такая счастливая улыбка, что Аня не сдержалась и радостно рассмеялась. В ответ на ее смех Петр крикнул: «Сюрприз!» и, выбежав за дверь, втащил в прихожую большую, пушистую, дивно пахнущую хвоей живую ель.

– Ты всегда просила, – сказал он и, кряхтя от натуги, стал елку поднимать. – Но я был против, потому что от нее одни иголки, а искусственные сейчас такие роскошные, уже с игрушками и огнями… – Петр поставил-таки ель, она оказалась выше его, и, удерживая ее за ствол, гордо сказал: – Три часа искал! Елочные базары уже не работают – ночь на дворе, в супермаркетах такое не продают, пришлось на склад ехать, сторожа будить и покупать, что называется, из-под полы… – Он тряхнул елью, и ее пышные ветки задрожали, разнося по прихожей свой смолянисто-хвойный аромат. – Красавица, а?

Аня молча кивнула.

– Я и игрушки купил, и гирлянды, – похвалился Петр. – А еще вот что… – Он кивнул тестю: – Подержите, пожалуйста. – Когда Сергей взялся за ствол, Петр поднял с пола огромный пакет и вытряхнул из него красные шапочки, отороченные белым мехом. – Это для нас с Сергеем Георгиевичем, а для тебя костюм Снегурочки…

– И у меня для тебя тоже кое-что есть, – тихо сказал Аня и, подойдя к мужу, шепнула ему на ухо то, о чем все время мечтала сказать.

Через восемь с половиной месяцев Аня родила близнецов. Девочку и мальчика. Девочка появилась на свет на пятнадцать минут раньше брата, сразу дав всем понять, что и по жизни будет первой. Розовенькая, светловолосая, голубоглазая, с ротиком бубликом и «кудрявыми» ушками, она сразу очаровала и родителей, и бабушек-дедушек, и персонал роддома. Аня назвала ее Элеонорой, и Петр не спорил. Тем более что мальчику имя дал он. Голенастый, смуглый, большеглазый, с воинственным пепельным хохолком, он уродился в моисеевскую породу, и Петр назвал его Алексеем в честь своего отца.

Выписавшись из роддома, Аня быстро вошла в колею и справлялась с близнецами, как говорится, влегкую. Тем более что помощников у нее было предостаточно. Отец, дед, две бабушки – никаких нянек не надо! Даже Данилка норовил подлезть к коляске и, обхватив ручку своими огромными клыками, покачать ее. Иногда к ним в гости приходил Эдуард Петрович с женой. Ли-Янг опять была беременна, и все грозилась родить Леше невесту. Она же держала всех в курсе Евиной жизни, которая по-прежнему била ключом. Уйдя с грандиозным скандалом от своего продюсера, она заключила контракт с «Сони-мьюзик» и вместе с Батыром, ставшим ее представителем, собирается ехать в Америку, которую твердо намерена покорить. Никто не сомневается, что ей это удастся!