Мария Брикер - Шарф Айседоры

В дверь тихо постучали.

Левон посмотрел на часы. Вчера он заказал завтрак в номер, как раз было самое время его принести. Есть, правда, не хотелось, но кататься на голодный желудок вредно.

– Войдите, – сказал он по-немецки, чтобы горничная воспользовалась своим ключом, спешно накинул халатик и взбил волосы.

В дверь постучались еще раз, более настойчиво. Пришлось вставать, красить губы и тащиться открывать. На пороге стоял Панкратов.

– Не спишь, красавица? – спросил он, дыхнув на Левона перегаром. – Я мимо шел, решил тебя на завтрак пригласить. Составь мне компанию, золотце.

– Вон пошел, – сказал Лева, пытаясь придать своему голосу кокетливо-угрожающие нотки.

– Как ты груба, киса, – хмыкнул Панкратов. – Неужели я тебе ну нисколечко не нравлюсь?

Левон попытался закрыть дверь, но Филипп подставил свою ногу, а потом с силой ее распахнул. Минасян от неожиданности отступил в сторону, зацепился каблуком за ковер и чуть не свалился на пол. Было бы красиво, если бы он сальто сделал и продемонстрировал Панкратову семейные трусы под халатом и ночной рубашкой! Сволочь Варламов требовал, чтобы он даже спал в лифчике и шелках, на тот случай, если вдруг нежданно– негаданно в номер войдет обслуга. Но в женских трусах ходить режиссер его не заставит даже под страхом смертной казни!

Панкратов прошел в номер и закрыл за собой дверь.

– Вы что себе позволяете? – спросил Лева басом. Панкратов с удивлением на него вытаращился. Минасян покашлял и показал рукой на горло. – Простыла я в Цюрихе, – пискнул он, усиленно пытаясь придумать, как вышвырнуть журналиста из номера. Был бы он мужчиной, просто съездил бы Панкратову по челюсти, и проблема решилась бы легко, но он – бизнес-леди и вести себя должен, как женщина. По словам Варламова, Ксения хоть и личность харизматичная и строит мужиков, но вряд ли набрасывается на них с кулаками.

– Бедняжка, – посочувствовал Филя. – Глинтвейнчику тебе принести? – спросил он, придирчиво оглядывая номер.

– С утра не потребляю, – мурлыкнул Минасян, радуясь, что свет в номере приглушенный, а за окнами еще не до конца рассвело, и вдруг вздрогнул, заметив на постели журнал «Плейбой», который он за каким-то хреном прихватил из Москвы, когда чемодан паковал. Лева просвистел мимо журналиста в спальню, уселся на журнал сверху и мило улыбнулся Панкратову. Глаза Филиппка загорелись странным светом – улыбка с лица Левы медленно сползла, он хотел вскочить, но было поздно – Панкратов, плотоядно улыбаясь, направился к кровати.

– Вот умница! Хорошая девочка. Солнышко! Рыбка моя! Ты мне сразу понравилась. Как увидел тебя, понял, вот она – женщина моей мечты!

– Стоять! – взвизгнул Лева. Филя замер. – Ты меня неправильно понял, – попытался образумить мужика Лева, нахмурив выщипанные бровки. – Убирайся вон! – на высокой ноте выдал он.

– Зачем ломаешься, киса? Перестань. Мы же взрослые люди. Приехала на курорт одна, без мужика. Думаешь, я не понимаю, для чего? Только не рассказывай мне сказки, что ты на лыжах приехала кататься.

– Последний раз прошу по-хорошему: покинь мой номер. Иначе… Иначе растерзаю! – умоляюще попросил Левон и прижал ладони к груди. Кажется, именно так делают женщины, когда хотят чего-то добиться от мужчин. Еще женщины плачут. Лева натужился, попытаюсь выдавить из себя слезу, но слеза никак не выжималась.

– Ах ты, проказница, – почему-то сказал Панкратов и ломанулся к кровати. Журналист оказался рядом раньше, чем Левушка успел придумать новую импровизацию, поэтому он просто резко вскинул ногу… Филипп рухнул на пол и выпучил глаза.

– Я приехала кататься на лыжах и отдыхать. Мужчины меня не интересуют! Еще раз позволишь себе подобное – яйца оторву и выкину в окно. А теперь проваливай отсюда, и чтобы я тебя больше не видела, – выдал Лева и поморщился: удар в пах Панкратову словно эхом отозвался в его собственных штанах.

– Так бы сразу и сказала… – прохрипел журналист и пополз к выходу.

В дверь постучались, в номер вкатила тележку молоденькая официантка и на секунду застыла, заметив человека на полу. Панкратов с трудом поднялся и, пошатываясь, удалился в коридор. Девушка бодро улыбнулась и занялась сервировкой, словно ничего и не произошло. Варламов оказался прав, персонал в этом отеле знал, как правильно себя вести.

31 декабря в клинике было пустынно и тихо. Шахов перенес операции на январь, отправил почти всех сотрудников на каникулы, оставил лишь ассистентов, которым безоговорочно доверял. Операционная уже была подготовлена. Ксюша лежала на операционном столе, бледная и растерянная.

– Шахов, я боюсь, – прошептала Сю. – Мне страшно, Сереженька. Очень страшно!

Сергей взял ее прохладную ладошку и тихонько сжал.

– Не волнуйся, милая, все будет хорошо, – улыбнулся он ободряюще, но сам неожиданно испытал волнение: сердце в груди стучало как сумасшедшее, а в голове стало мутно и жарко.

Нельзя, нельзя сейчас поддаваться эмоциям, ругался Шахов, пытаясь взять себя в руки. Не получалось, вскоре ему предстояло оперировать женщину, которую он любил и… любит до сих пор. Любит! Открытие его ошеломило. Он любит эту смешную, нелепую и бесконечно близкую женщину, с тех самых пор, как увидел ее на школьной линейке с охапкой георгинов. Зачем же он всю жизнь пытался от нее убежать? Пытался, как дурак, наладить жизнь с другими женщинами, не понимая, что счастливым можно стать только с Сю. Жаль, что Ксюша не разделяла его мнения. Сергей отвернулся на секунду, чтобы выровнять дыхание, сосчитал до десяти – успокоился, посмотрел на Ксюшу с улыбкой:

– Все будет хорошо, Сю. Анализы у тебя замечательные. Сердечко здорово. Волноваться не о чем. Операция будет длиться не больше часа. Как я тебе уже объяснял, анатомические особенности лица у тебя такие, что нет необходимости лишнюю кожу иссекать. Рубцов не останется. Я сделаю тебе несколько мини-разрезов, не более сантиметра, в волосистой части головы, в височной области, и еще в одной области, потом введу под кожу миниатюрный эндоскоп, чтобы контролировать ход операции с монитора и не повредить кровеносные сосуды или нервные окончания на лице. Синячки и отеки будут, конечно, но незначительные, и быстро пройдут за недельку – дней десять. Выписка обычно через сутки-двое…

– А что, если меня кто-нибудь из знакомых увидит с опухшей синей физиономией?

– Скажешь, что упала мордой в снег, когда каталась на лыжах, – пошутил Шахов. – И потом, почему тебя должны увидеть знакомые? Домой тебе нельзя до тех пор, пока двойник не вернется из Альп. Ты совершенно спокойно можешь все это время в стационаре провести. Выделю тебе палату люкс со всеми удобствами, будешь жить, как королева. Или, если хочешь, завтра я перевезу тебя ко мне домой.