Галина Романова - Охотники до чужих денежек

Повеселевшими глазами Зойка обвела пассажиров троллейбуса и едва не охнула: на передней площадке, ухватившись обеими руками за поручень и глядя умоляюще прямо на нее, стоял ее бывший возлюбленный. Тот самый, что не так давно покинул ее квартиру, попутно прихватив весь продовольственный запас ее кухонных шкафов.

Бывший возлюбленный между тем, поняв, что он наконец-то обнаружен, заметно повеселел и сделал ей знак сойти на ближайшей остановке. Зойке, конечно же, было наплевать на все его попытки привлечь к себе внимание, но из троллейбуса она все же на остановке вышла.

– Зайчик! – Mолодой человек с плохо скрытым синдромом недельного запоя вырос перед ней почти мгновенно. – Прости меня!

– Ага, что дальше? – Она попыталась было обойти его долговязую фигуру стороной, но молодой человек был настойчив. – Дай пройти!

– Я хочу поговорить!

Вот так вот! Ни много ни мало – поговорить! Словно не он, наплевав ей в душу и одновременно обокрав, бросил ее самым вероломным образом. Заставил прореветь в подушку две ночи кряду, а затем еще столько же ругать саму себя последними словами.

Но все же интересно, что он может сказать...

– Говори! – властно приказала она, поправив очки на широкой переносице. – И побыстрее!

– Зайчик, прости меня... – забормотал вероломный, протягивая к ней трясущиеся руки. – Прости...

– Это я уже слышала. Что дальше? – оборвала она его призыв.

– Я... Я хочу вернуться! – плаксиво выдал он и для убедительности шмыгнул пару раз носом.

– Во-он как?! – Не сказать, чтобы Зойка опешила, что-то в этом духе она и ожидала услышать, но не так же сразу, без положенной вступительной речи...

– Ну как, Зайчик?!

– Нет! – сказала как отрезала и, обойдя его стороной, двинулась по улице.

Молодой человек, опешив от такого крутого поворота, несколько мгновений стоял молча. Затем, опомнившись, кинулся за ней следом. Уже поравнявшись с Зойкой, ловко лавирующей между спешащими куда-то людьми, он с жаром зашептал, почти склонившись к ее уху:

– Изменила мне, да?! Не делай таких глаз: знаю – изменила! И даже знаю, с кем! Сука ты, Зойка! И все вы бабы – суки! Но ты еще можешь все исправить, если пошлешь его и вернешься ко мне. А я тебя прощу! И даже не упрекну ни разу!

– Что-о?! – От такого возмутительного нахальства она едва не лишилась дара речи. – Нет, ну ты даешь!!!

– Это ты даешь, а не я! – Глаза парня угольно сверкнули, подчеркнув их магическую привлекательность и на минуту напомнив ей, за что все-таки он был так горячо ею любим. – Ты хоть понимаешь, с кем ты связалась?! Этот твой массажист – страшная фигура в городе! И весьма, весьма значимая...

– Ага, оттого и трет с утра до ночи чужие спины и задницы. Ты руки его видел?! Это руки труженика... А ты... Господи, ты же ни на что не способен! Разве что на то, чтобы по продуктовым полкам шарить и макароны воровать! Слизняк! Пошел вон!

– Ладно. – Он заметно стушевался и, заметив темный джип, вывернувший из-за угла десятиэтажки, поспешил ретироваться. – Иди, иди, вон твой труженик выезжает. Только потом не плачь, когда он тебя на перо посадит.

– Идиот! – презрительно фыркнула Зойка, так и не сумев скрыть удовольствия при виде дорогой машины. – Завидуешь, оттого и злословишь в его адрес.

– Ага, он моего дружка покойного сначала на иглу, а потом – на перо, когда тот попытался шантажировать его сдуру... – Парень плюнул себе под ноги и, не оглядываясь, исчез в толпе, спешащей по улице.

Если и задумалась Зойка над его словами, сказанными по злобе да второпях, то всего лишь на мгновение. Весь его желчный зубовный скрежет был почти тут же позабыт, стоило ей сесть в машину и прижаться к Александру.

– Соскучился, детка! – Его нежный шепот проникал в самое сердце, гасил все тревоги, уничтожал все предчувствия. – А ты?! Ты скучала?

– Да!

Каким-то сиплым, не своим голосом ответила Зойка и для убедительности кивнула головой. Шапка тут же съехала ей на переносицу, заставив ее почувствовать себя неловко. Зойка и так мучилась оттого, что ей приходится ее носить – проклятая вегетососудистая дистония, – так этот дурацкий головной убор еще доставлял ей подобные неприятности.

Но Саша был достойным мужчиной. Он мгновенно оценил ситуацию, почувствовав ее замешательство. Стянул с ее головы шапочку. Разметал копну ее волос и тут же прильнул губами к ее губам.

Не-ет, этот человек не разменяется на упаковку макарон и банку сгущенки. Он – настоящий... Он – рыцарь без страха и упрека, и он знает, чего хочет женщина.

– Поехали ко мне, – страстно прошептал он, прижав губы к Зойкиному уху, отчего ей стало щекотно.

– Хоть на край земли, милый! – слабея с каждой минутой, пробормотала сдавленно Зойка. – Хоть на край земли!!!

Утро восьмого марта выдалось пасмурным. Начинал моросить дождь, а окна квартиры Вениамина были плотно занавешены. Покрутившись битый час у подзорной трубы и не обнаружив никаких признаков жизни в интересующей ее квартире, Эльмира с большой неохотой зачехлила свой мини-телескоп и отправилась в ванную.

Физиономия, увиденная в зеркале, девушку не порадовала. Глаза тусклые, губы бесцветные, щеки ввалились, волосы на голове всклокочены. Словом, «портрет морды лица» был напрочь лишен каких-либо признаков миловидности.

Эльмира пустила воду в ванну. Капнула туда ароматического масла и, пока ванна наполнялась, решила выпить кофе. Но не успела она сделать и пары шагов в направлении кухни, как в дверь требовательно зазвонили.

Она запаниковала.

Если это Зойка, нужно быстрее убрать подзорку. Прицепится с расспросами, не отстанет. Врать с самого утра ей совсем не хотелось. А сказать правду значило поставить крест на всех своих радужных мечтах о прекрасном возлюбленном. Зойка вцепится клещом и обязательно все испортит. Начнет учить жизни, приводить массу примеров из собственного печального опыта. Напутствия посыплются из нее как из рога изобилия. Она начнет нервничать, может взорваться и послать подругу куда-нибудь подальше, а для этого время еще не наступило. Вернее, Зойка пока еще очень умело балансирует на тонкой грани, за которой неизбежно наступает разрыв отношений...

Звонящий между тем не унимался.

– Черт, – еле слышно выругалась Эльмира и, в два прыжка преодолев расстояние до входной двери, защелкала замками. – Чего ты названиваешь ни свет ни заря?! Офонарела, что ли?!

Это была не Зойка.

На пороге ее квартиры стоял Данила с роскошным букетом кремовых роз и смотрел на нее с самой приветливой на свете улыбкой.

– Привет. С праздником. – Он сделал шаг вперед, переступая порог и вваливаясь в ее квартиру без всякого на то разрешения. Буквально швырнул ей на руки цветы и, плотно прикрыв за собой дверь, повторил: – С праздником, Эмма!