Галина Романова - Охотники до чужих денежек

Лада наконец-то выпустила из пальцев ее колени и, вытянув вперед правую руку, нервно подергала кистью.

– Ну?! Чего молчишь?! Тебе нужна помощь?

– Вообще-то нужна.

Эльмира лихорадочно соображала. Воспользоваться предложением этой странной женщины она не могла, как не могла и не использовать предоставившуюся ей возможность. Правда, пока что она не знала ее условий. Чего именно Лада ждет от нее? Что она должна будет сделать? И сумеет ли?.. Хотя абсолютную уверенность в ее способностях хозяйка кабинета не скрывала с первых минут этого необычного рандеву.

Итак, если она выполнит то, о чем Лада ее попросит, сама собой отпадет необходимость искать союзника (а им, по убеждению Эльмиры, должен был стать Данила). Она сумеет скрыться за границей и обретет относительную свободу. Страх перед неизбежным со временем пойдет на убыль. Никаких обязательств ни перед кем у нее не будет, что было бы нереальным в том случае, если бы она воспользовалась помощью соседа. Заманчиво, но остается вопрос: чего от нее хотят...

Когда Эльмира обратилась к ней с этим вопросом, Лада потрепала ее по щеке. Затем встала и нетвердой походкой прошлась по кабинету. Постояла в сильной задумчивости у окна, задернутого тяжелыми гобеленовыми портьерами. Потом повернулась к ней вполоборота и тихо так молвила, будто речь шла о чем-то обыденном и несущественном:

– Ты должна будешь убить моего мужа...

Гончаров Виталий Эдуардович второй час мучился от самого отвратительного из всех когда-либо посещавших его ощущений. Оно редко накатывало на него, это мерзкое чувство собственной несостоятельности. Ежели быть точным, то всего несколько раз за его долгую жизнь. Но уж если оно поселялось в его душе, то пиши пропало. Значит, что-то где-то он да не углядел. Что-то ускользнуло от его внимания, оставив ощущение чего-то упущенного, причем это не являлось чем-то второстепенным – нет. Это было как раз то, что могло подтолкнуть его к разгадке. Расставить все по своим местам, систематизировать, так сказать. И вот теперь, как следствие, эта идиотская досада на самого себя!

Он сидел в стриптиз-баре и с самым равнодушным видом посматривал по сторонам. По его плотно сомкнутым губам, которых время от времени касался край бокала с нетронутым пивом, невозможно было понять, какой черной желчью полна сейчас его душа.

Гончаров был особистом. Долго и верно служа «на благо и во имя», он приобрел репутацию чекиста высочайшей квалификации. Он был горд тем, что с его мнением считаются, что многие его уважают, а некоторые и откровенно побаиваются. И вот теперь, на закате своей профессиональной деятельности, когда, казалось бы, опыт не должен был допустить ничего подобного – такой прокол.

Он снова и снова прокручивал по минутам время своего пребывания в этом небольшом курортном городке, будучи уверен в том, что этот промах случился как раз в этот временной промежуток. Он, должно быть, в сотый раз вспоминал все слова, сказанные лично им и ему: таксистами, официантками, барменшами, билетершами. Была даже одна хозяйка ресторана, но не могла вымолвить ни слова: находилась в пьяном угаре. Все их общение свелось к его вопросам и ее отрицательным покачиваниям взлохмаченной головой. Затем швейцар, но он тоже исключается. Гостиничный дежурный по этажу – тоже мимо.

Что же тогда?! Что могло его зацепить и заставить заволноваться?!

Это не была новость о бегстве Вениамина. Гончаров отчего-то был уверен на все сто, что парень при первых признаках опасности сорвется с места, как олень. Это даже не было сообщением о том, что девушка исчезла из домика на окраине и пока что туда не возвращалась.

Нет, все это не то! Какой-то незначительный эпизод... Что-то такое, на чем внимание рядового обывателя никогда не остановится. Но он-то профессионал! Он-то должен был среагировать! Н-да... видимо, его взгляд все же с годами замылился, раз пропустил и не сумел зафиксировать нечто важное.

Его столик, стоящий особняком за колонной и оттого не пользующийся спросом, поскольку с этого места эстрада практически не просматривалась, вдруг сдвинулся с места, и почти тут же в поле зрения возникла физиономия молодого мужчины, находящегося в изрядном подпитии.

– Привет, – обнажил тот в приветливой улыбке два ряда великолепных зубов.

– Привет, – кивнул ему Виталий Эдуардович, настраиваясь на то, чтобы попытаться разговорить мужика поосновательнее.

– Свободно? – Парень кивнул на три свободных стула. – Присяду?

– Конечно, без проблем. – Гончаров даже привстал и протянул тому руку для приветствия. – Виталий.

– Леонид, – принял молодой человек его рукопожатие. – Чего скрываемся от масс? Шоу не нравится?

Гончаров равнодушно дернул плечами и слегка скривил лицо, дескать, не по мне сия забава. Леня понимающе хмыкнул.

– Дрянь девки! Аннет исчезла, и все – труба дело! А еще говорят, что незаменимых людей нет! Еще как есть.

– Согласен. К тому же это подтверждает старая пословица: не место красит человека, а человек – место.

– О! Точно! А ты молоток, мужик! Уважаю... – Леонид пьяно растопырил пятерню и вновь полез к нему с рукопожатием. – Анька место красила, это без сомнений. Но теперь ее нет, а вместо нее осталась эта сука!

Гончаров выглянул из-за колонны и выхватил взглядом извивающуюся девушку в узеньких сиреневых трусиках.

– Эта, что ли?

Леонид, проследив за его взглядом, отрицательно мотнул головой:

– Нет, я о супруге. Дал бы бог, была бы она покойной...

– Что, так приперло? – посочувствовал Гончаров, силясь припомнить, где сегодня он мог пересечься с этим парнем.

Но тот, не дав ему вспомнить, сам пояснил:

– А то!!! Ты же ее, Виталя, сам видел! Ужралась свинья свиньей и по стойке расплылась, будто желе. Ты ей еще что-то говорил, что-то показывал...

«Ага!! – Внутри у Гончарова завибрировало. Выходит, Леня не кто иной, как маящийся супруг хозяйки ресторана. И видел его он в непосредственной близости от нее минут за пять до того момента, как принялся тормошить расспросами. – Интересно, интересно! Что же, Леня, ты мне хочешь рассказать? Не просто же так ты меня разыскал...»

– Ты кого-то ищешь? – порадовал его Леонид. – Спроси у меня, может, помогу...

Гончаров влез во внутренний карман пиджака и вытащил четыре фотографии. На каждой из них была изображена девушка. Три физиономии принадлежали дамам, чьи данные давно находились в их картотеке, на четвертой фотографии была Эльмира.

– Она! – Леня принялся тыкать пальцем в последнюю фотографию и, едва не захлебываясь слюной, принялся в мельчайших подробностях информировать его обо всем, начиная с момента их с Эльмирой встречи и заканчивая рассказом о том, что его супруга увела девушку в свои апартаменты. – Это она!