Наталья Солнцева - Кинжал Зигфрида

В маленькой кухне, в ванной и туалете никого не было. В комнате за шторкой горел свет, но оттуда не доносилось ни звука. Бамбуковые трубочки едва заметно покачивались…

Мысль, – а туда ли мы попали? – перестала занимать Матвея, как только он уловил характерный запах пороховых газов. Астра безошибочно определила нужную квартиру. Вот только кто стрелял? И в кого?

Он прижался спиной к стене и осторожно отодвинул шторку – чуть-чуть, чтобы заглянуть в комнату. Астра дышала ему в щеку – ее выдержке позавидовал бы любой мужчина. В конце концов, стрелок все еще мог находиться здесь. Что, если он затаился и ждет?

Просторную гостиную тускло освещал один рожок люстры, жалюзи на окнах были закрыты. И стрелок, и жертва лежали посреди комнаты на светлом ковре, истекая кровью. Мужчина, падая, свалил торшер – синие осколки вдребезги разбитого плафона валялись рядом. В его груди виднелось входное отверстие от пули, из-под спины расползалось кровяное пятно. Он был одет в светло-зеленый пуловер и черные брюки.

Матвей, присев на корточки, приложил пальцы к артерии на его шее и отрицательно качнул головой:

– Пульса нет.

Женщина лежала на боку, неловко подвернув левую руку, правая застряла в сумочке из мягкой кожи. Пистолет был там, внутри. Похоже, она выстрелила почти в упор прямо через сумочку – в том месте, где вышла пуля, образовалось отверстие с рваными краями. Мужчина ничего не ожидал такого, смерть настигла его внезапно. На его лице застыло недоумение.

– Это же Леда! – воскликнула Астра, как будто до сих пор у нее были сомнения. – Она… тоже мертва…

– Неужели?

Матвей понимал, что они опять впутались в серьезные неприятности. Теперь им придется либо убегать, либо вызывать милицию, врачей и долго объяснять, как они сюда попали и что их связывало с убитыми. Лучше, конечно, покинуть место преступления как можно быстрее – его машину могли видеть из окон жильцы дома… Хотя вряд ли. Плохое освещение дворов и улиц иногда играет положительную роль.

– Звони Борисову, – сказал Матвей. – Пусть придумает что-нибудь.

Начальник службы безопасности господина Ельцова не раз выручал их в сложных ситуациях.

– Подожди… Смотри!

Астра потянулась к рукоятке ножа, который торчал в теле Леды в области солнечного сплетения. Матвей перехватил ее руку.

– Ты с ума сошла. Ничего не трогай!

Развернувшаяся в этой квартире драма представилась ему во всех подробностях. Мужчина каким-то образом проник внутрь с целью грабежа. Об этом говорили следы лихорадочных поисков – открытые дверцы шкафа, выброшенное на пол белье, вещи, выпотрошенные коробки из-под обуви. Хозяева жилья не успели наставить много мебели и завалить все хламом, что облегчало задачу грабителя. Видимо, он следил за квартирой и был уверен: ему никто не помешает. Даже дверь не запер – не то по рассеянности, не то в спешке. Визита госпожи Куприяновой он не предвидел. Когда она вошла…

Тут воображение Матвея дало сбой. Зачем Леда захватила с собой пистолет? Для самообороны? Зачем, увидев незнакомца, бросилась вперед? Или она знала его?

Удар ножом был нанесен ей спереди… Она должна была умереть сразу, однако каким-то чудом успела нажать на курок. Она держала руку с пистолетом в сумочке, и грабитель не сообразил, что у нее есть оружие.

– Почему она не выстрелила, как только вошла? – пробормотал Матвей. – Чего ее вообще сюда принесло?

Астру занимало совершенно другое:

– Это Кинжал Зигфрида …

– Где?

– Да вот же, торчит…

Он наклонился – необычная рукоятка в виде головы дракона поразила его желтоватым блеском. Не из золота же она сделана?

– Надо вытащить, – прошептала Астра, будто ее кто-то мог услышать.

Она готова была поклясться, что Мортус наблюдает за всей этой сценой. Незримый, он присутствует в комнате, где лежат два трупа и двое живых пытаются разобраться, что произошло. Его интересует клинок.

– Он упустил свой шанс.

– Ты о ком? – спросил Матвей.

– Он здесь… – Астра подняла голову, словно страшное существо в черном балахоне и колпаке витало где-то под потолком. – Хочет проследить, кому достанется кинжал.

– По-моему, ты бредишь.

– Мы должны забрать клинок!

– Как ты себе это представляешь? Вытащить из раны орудие убийства? Лишить следствие вещественного доказательства?

Карелин городил чепуху и злился. В нем вдруг проснулась кровь Брюсов, шотландский король Роберт, который много веков назад держал в руках этот клинок с рукоятью из желтоватого металла. Трепет, испытываемый им тогда, прокатился по жилам его далекого потомка.

«Я не имею ничего общего с Брюсами, – мысленно произнес Матвей. – Они не могли быть моими предками. Или все не так примитивно. Иногда я чувствую себя… Яковом Брюсом, думаю, как он, вижу прошлое его глазами. Он оживает во мне, и я становлюсь им. Не исключено, что он тоже охотился за Кинжалом Зигфрида. Увлечение оккультизмом толкало его на странные поступки…»

Астра была полна решимости забрать клинок.

– Кинжал Зигфрида ничего не доказывает, кроме… – она запнулась. – Как ты не понимаешь? Стечение обстоятельств забросило его в наш мир оттуда.

Матвей изменился в лице и приложил палец к губам.

– Тихо…

Он выключил свет и потянул Астру к себе, так, чтобы ее нельзя было увидеть с порога комнаты. Звук открываемой двери заставил ее вздрогнуть и прижаться к нему всем телом.

– Ты забыл закрыть квартиру? – удивленно произнес в прихожей женский голос.

– Я захлопывал… – ответил встревоженный баритон. – Замок паршивый, надо было сразу поменять. Стой здесь, я проверю, в чем дело. Или лучше выйди.

– Я с тобой!

– Останься…

Мужские шаги замерли за бамбуковой шторкой. Астра и Матвей затаили дыхание. Мужчина вошел, щелкнул выключателем и остолбенел, уставившись на трупы.

– Тая, – хрипло вымолвил он. – Не ходи сюда.

– Что?

– Оставайся там! – повысил он голос.

– Господин Неверов? – узнала его Астра.

Мужчина дернулся, повернулся в ее сторону. Двое убитых на ковре произвели на него столь сильное впечатление, что живые незнакомцы не вызвали почти никаких эмоций.

– Вы… из милиции?

– …Я боготворила своих родителей, особенно отца. Для меня он был родным любящим человеком, источником бесконечной нежности и заботы. Я не замечала ни его грубости, ни скверного характера – в отношении меня они никак не проявлялись. Отношение отца к другим людям я истолковывала иногда как суровую необходимость, иногда как недоразумение. Во всех случаях я его оправдывала. Я чувствовала, что глубоко внутри он всегда страдал. Ему не хватало понимания и тепла со стороны близких. Я видела его лучшим, таким, каким он сам себе нравился.