Дарья Донцова - Золотая книга детектива

– Неужели это правда? – тихо спросила я.

– Что?

– Сикорский хотел убить мальчика?

– У меня в том сомнений нет. На вокзале я видел типов, которые с интересом наблюдали за ячейкой. А когда им надоело, они прямиком отправились в контору Сикорского. Кстати, компаньон твоего отца обыкновенный бандит, и твоему отцу следовало бы знать об этом. Кое-какие сомнения у меня все-таки оставались, но после звонка Сикорскому рассеялись. Голос! Голос типа, что звонил нашим друзьям, и голос Сикорского подозрительно похожи. Дальше совсем просто. Я позвонил дамочке и предложил встретиться, предупредив, что если она расскажет о моем звонке кому-либо, в том числе мужу, ребенка не увидит.

– Что же теперь с ними будет? – пробормотала я.

– Понятия не имею. Мужей, как и любовников, следует выбирать осмотрительно. Учти на будущее. Кстати, менты так и не проявили к тебе интереса. Должно быть, Сикорский о тебе помалкивал, что неудивительно. Пока ты жива, их интерес к твоей особе ему совсем не выгоден. В некоторой ловкости Сикорскому не откажешь. Заметив, что ты зачастила в парк, он сообразил, как этим воспользоваться. Если бы его план удался, никто бы никогда его не заподозрил, тем более жена. Всё бы на тебя списали… Ты вполне можешь вернуться домой, но я бы на твоем месте не спешил. Неизвестно, что предпримет дамочка и как на это отреагирует ее муженек.

– Можно я пока побуду у вас? – помолчав, спросила я.

– Без проблем.

Мы вернулись в квартиру. Без Максима она показалась опустевшей и совсем чужой. Саша устроился на диване, прикрыл лицо согнутой рукой и вроде бы задремал. Я осторожно села рядом.

– Я же сказал, плохая идея, – буркнул он.

– Просто я…

– Просто делать глупости ни к чему. Даже от безделья.

Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда, и выскочила на кухню.

Мы были вместе еще два дня. Впрочем, большую часть времени я была одна, Саша возвращался под вечер, листал газеты или смотрел телевизор, а потом ложился спать. А я с ужасом ждала той минуты, когда мне придется уйти отсюда.

Четвертого января он вернулся часов в пять, что меня удивило, а потом напугало, хоть я и не могла объяснить причину своего страха. Саша пил чай на кухне. Я вошла, прислонилась плечом к стене, наблюдая за ним, и спросила:

– Вы были в парке? Видели ее?

– Нет, – покачал он головой. – Ее еще вчера отвезли в клинику.

– В клинику? Что-нибудь случилось?

– Случилось. Родилась девочка, три килограмма четыреста граммов. Я не очень в этом разбираюсь, но вроде бы все прекрасно. Все счастливы.

– И вы?

– Я больше всех. Ладно, мне пора.

– Куда? – растерялась я.

– Мир большой, – пожал он плечами.

– Вам важно было знать, что ребенок родится, что с Ольгой все в порядке, а теперь…

– А теперь можно в жаркие страны, где всегда светит солнце и нет проблем. За квартиру заплачено до конца месяца, если хочешь, живи здесь. Надумаешь уйти, дверь захлопни, а ключи оставь на тумбочке. Хозяйка появится первого февраля.

Он надел куртку, взял сумку с документами и шагнул к двери, а я, стиснув руки, попросила:

– Возьми меня с собой.

– Ну вот, – вздохнул он, не глядя на меня. – Всегда одно и то же.

– Пожалуйста…

Он повернулся, покачал головой и добавил мягче:

– Нет. Дело не в тебе.

– Не во мне? А в ком? В Ольге?

– Ох ты господи, – опять вздохнул он. – Во-первых, я тебе в отцы гожусь.

– Ну и что?

– Во-вторых, говоря откровенно, я не любитель юных прелестниц с дурными идеями. Извини. – Он усмехнулся: – На самом деле у меня нет желания калечить твою жизнь. И собственной вполне достаточно.

Он распахнул дверь и ушел. А я осталась.

Через два месяца я опять увидела ее. Два месяца я ждала этой встречи и каждый день приходила в парк. Иногда мы виделись с Максимом, он по-прежнему гулял здесь, но теперь только с матерью и младшим братишкой. Ирину после того случая уволили. А вот с мужем Сикорской разводиться не пришлось. Четвертого января он возвращался домой на машине, возле ворот притормозил, неизвестный вышел из-за газетного киоска и дважды выстрелил. Оба выстрела оказались смертельными. Я узнала об этом из газет. Через два дня после отъезда Саши, вернувшись домой. С Сикорской убийство ее мужа мы никогда не обсуждали, и о Саше она не спросила ни разу, но в ее взгляде, который я иногда ловила, читался невысказанный вопрос, а еще догадка. При встрече мы обычно молчали, но, наверное, думали об одном и том же. Впрочем, возможно, мне так только казалось.

Два месяца я ждала Ольгу, сама толком не зная, на что надеюсь. И вот наконец увидела ее. Сначала Сашка выскочил из кустов прямо мне под ноги, а через минуту на аллее появилась Ольга. Она шла неторопливо и аккуратно везла детскую коляску, не сводя глаз со своей малышки. Женщина казалась такой счастливой, что мне вдруг стало обидно. Не за себя, за Сашу.

Я пошла ей навстречу и, поравнявшись, сказала:

– Здравствуйте.

– Привет, – ответила она, приглядываясь ко мне.

– Это ваша дочка?

– Да. Анечка.

– Вы давно здесь не появлялись.

– Рядом с нашим домом тоже есть парк. Как ваши дела? – спросила она. Наверное, из вежливости, потому что я стояла и глупо таращилась на нее.

– Учусь в институте. Хотела бросить, но передумала.

– Что ж, удачи вам. – Женщина улыбнулась и продолжила свою прогулку, помахав мне рукой.

– Ольга, – позвала я. – Саша… кто он?

Она повернулась, пожала плечами и ответила:

– Человек, который подарил мне собаку.

– Тата? Таточка, это ты?

Она чуть не уронила мобильный. Чашка с кофе, которую она элегантно держала на весу, на блюдце не ставила, накренилась, и кофе выплеснулся на юбку.

– Черт, вот черт возьми!

– Таточка, к чему ты поминаешь черта?

Тата, кое-как приткнув чашку на стол, пятерней стряхивала коричневые пятна с тонкой светлой ткани. С каждым движением получалось все хуже и хуже, пятна расползались и приобретали хвосты, как кометы.

– Тата, ответь мне! Я туда попала, или я не туда попала?!

Тата, плечом придерживая трубку, заскулила жалобно:

– Бабушка, почему ты звонишь с какого-то странного телефона?

В трубке помолчали, а потом сказали тоном оскорбленного царственного достоинства:

– Почему со странного? Я телефонирую с совершенно нормального аппарата! По крайней мере, на вид он совершенно обычный!

– Кто?!

– Телефон, – пояснили в трубке. – А что ты имеешь в виду, когда говоришь, что телефон странный?

Тата шумно выдохнула и перестала отряхивать юбку. Теперь по дороге на совещание придется прикрывать пятно ежедневником, словно ей так удобно – носить ежедневник на бедре, как индийская женщина кувшин.