Ольга Володарская - Хрустальная гробница Богини

– А что вы скажете о тех, кто сейчас находится в этом доме? – яростно выкрикнула Эва. – О девушках, с которыми вы общались на протяжении нескольких дней! Они тоже засранки и скоты? Им тоже поделом?

– Их мне будет искренне жаль, – серьезно ответила Элена. – Особенно красотку Ладочку. Она такая милая… Да и твоя ближайшая подруга – прелесть! Я ведь планировала убить ее вместо Ганди, чтобы посмотреть, как ты будешь страдать, но попала под Дудино обаяние и пощадила… – Она выдержала паузу, будто бы ожидая одобрения, но, не услышав от Эвы ни слова, закончила свою мысль: – Теперь умрет со всеми вместе… Красиво! И без мучений. Я специально дала всем снотворное, чтобы не мучились, а плавно перешли грань между сном и… вечным сном. Его же я дам и твоей Эдуарде, когда найду ее! А коль она будет продолжать прятаться (она ведь прячется где-то в доме, так?), то погибнет совсем по-другому, но тут уж моей вины не будет…

Эва слушала эти рассуждения, так плавно изложенные, и дивилась. Элена внешне производила впечатление абсолютно нормального человека, складно, умно говорила, не хохотала, как психическая, а только посмеивалась, не срывалась на дикий крик, не дергала ртом или конечностями, но при этом Эве было абсолютно ясно, что она очень-очень больна. Не излишне жестока, не аморальна, не обижена на весь свет, а оттого зла – именно больна. Недолечили, видно, девочку Аню, вот она с годами и превратилась в женщину, возомнившую себя Фемидой…

Точно прочитав Эвины мысли, Элена со смешком спросила:

– Думаешь, я ненормальная? – И хотя Эва не ответила, она закивала головой. – По глазам вижу – думаешь. Но ты ошибаешься, я вменяемая. У меня и справка есть. Там написано, что Элена Рэдрок психически здорова, правда, подвержена депрессиям, у нее неспокойный сон, но такие «бяки» у каждого второго…

Эва так и хотела возразить, что каждый второй не убивает людей без всяких на то причин, не взрывает ледники, не похищает безобидных БОГИНЬ, чтобы отомстить им за свои несчастья, но промолчала – уж очень болело горло. А вот Элена замолкать не собиралась.

– Я тебе не рассказывала, как долго я к тебе подбиралась? – спросила она без перехода. – Эва молча покачала головой. – О! Это достойно романа!

И она с увлечением, с которым как раз романы и пишут, поведала Эве историю о том, как Аня-Фемида охотилась за БОГИНЕЙ:

– Для начала я прочла все, что когда-нибудь о тебе писалось. Изучила тебя, твои привычки, пристрастия, места, в которых ты любила бывать. Я знала, с кем ты работаешь, с кем дружишь, с кем спишь. Я думала, это поможет. Я ошибалась. Мы вращались в разных кругах, и при всем желании я не могла подобраться к тебе настолько близко, чтобы убить. Я ходила на все премьеры, показы и презентации, которые посещала ты, но ты была от меня далека, так как находилась в центре этих событий, а я тусовалась в гуще зевак, что околачиваются возле ограждений, лишь бы одним глазком увидеть знаменитость. Конечно, я могла бы попробовать достать тебя из толпы, – Ольга поиграла пистолетом, намекая на то, что для пули расстояние в пять метров – ерунда, – но, помня историю несостоявшегося покушения И-Кея, воздержалась от этого. Во-первых, тебя могли закрыть телом твои бодигарды, или я бы промазала, короче, ты осталась бы жива, а во-вторых, после этого меня точно бы арестовали, а я сидеть не собиралась – с меня тюрем достаточно, ну и, в-третьих, просто убить тебя мне уже казалось недостаточным. Ты должна была пострадать. Как я когда-то… – Глаза ее разгорелись, и теперь внешность не диссонировала с внутренним состоянием – Ольга выглядела так, как и должна выглядеть сумасшедшая. – Посидеть в плену. На цепи! И чтобы тебя насиловали! А я бы смотрела! Как ты на меня…

Всплеск ярости улегся так же неожиданно, как возник. Выкрикнув последнюю фразу, Элена резко замолчала, а секунд через десять возобновила свой рассказ уже в привычной спокойной манере:

– Так в бесплодных попытках прошел год. Ты была все так же недоступна, и это удесятеряло мою ненависть к тебе. Это почти то же самое, что безответная любовь. Чем более холоден к тебе объект, тем сильнее чувства. Ведь именно недосягаемость их распаляет… – Элена помолчала. – Потом ты уехала на полгода в Рим. Я не могла последовать за тобой, так как не имела средств ни на дорогу, ни на жизнь в Италии. Я трудилась в скорняжном ателье закройщицей, получала немного, но держалась за это место, потому что мне нравилось работать с мехом. Я его чувствовала, поэтому мои изделия были самыми лучшими. Со временем я начала сама разрабатывать модели. Шила их из обрезков, оставшихся от клиентов, комбинировала с кожей, тканью. Получались изумительные вещи. Их оценили многие мои заказчицы и теперь просили не просто обрезать вытертые края или перекроить вышедший из моды ворот, а создать нечто новое. Я не отказывала. Бралась за любую работу. И не только из-за денег. Мне хотелось сделать себе имя – среди клиенток были и весьма известные личности, – чтобы БОГИНЯ, узнав обо мне, пожелала иметь шубу от Елены Грановской (от Ани я к тому времени отказалась, а к Элене еще не пришла), ведь БОГИНЯ всегда была неравнодушна к мехам… – Она бросила на Эву хмурый взгляд из-под сведенных бровей. – Не припоминаешь это имя – Елена Грановская?

– Нет, – не очень уверенно протянула Эва.

– А меж тем однажды ты назначала ей, то есть мне, встречу. Тебе очень понравился полушубок твоей коллеги – манекенщицы Кристины, и ты попросила ее свести тебя с модельером. Та согласилась, но в день нашей предполагаемой встречи тебя неожиданно пригласили в Питер на презентацию, и ты упорхнула, тут же позабыв обо мне… Не предупредив, не извинившись! После я несколько раз звонила в твой офис, напоминая о себе и пытаясь назначить новую встречу, но ты все время была в разъездах, а потом пришло лето, и новая шуба тебя уже не интересовала, как и я… – Ее взгляд стал еще тяжелее, а пальцы, сжимающие пистолет, нервно задергались. – Когда я поняла, что упущен единственный шанс, то впала в страшную депрессию. Даже на работу перестала ходить, и меня уволили. Но мне было все равно, ибо я утратила надежду, а в этом случае потеря работы – ничто! – Ее пальцы перестали дергаться, они впились в рукоятку с такой силой, словно хотели ее раздавить. – Не знаю, что бы со мной стало (скорее всего, я сошла бы с ума или совершила какую-нибудь глупость – например, уподобилась бы И-Кею), если бы не Дэвид Рэдрок… – Элена улыбнулась одними губами, но улыбка эта не сделала ее прежней милой секретаршей, которая была так симпатична Эве, казалось, сходство утеряно навсегда. – С этим пожилым англичанином познакомила меня постоянная клиентка. Ее муж работал в британском посольстве, и она часто бывала там на вечеринках. На одной из них она попалась на глаза миллионеру Дэвиду Рэдроку в изготовленной мною горжетке. Дэвид пришел в восторг от моего творения и возжелал привезти своей английской женушке нечто подобное. Моя клиентка тут же просекла, что со старикана можно слупить хорошие деньги (она потребовала комиссионных), и привела его ко мне домой…