Ольга Ветрова - Бутик модной мадам

И в этот момент раздались выстрелы.

Я-то думала, что меня будут душить и забрасывать газетными вырезками. Табельный пистолет Макарова я как-то выпустила из виду. Хотя разве можно стрелять, не расстегнув кобуры? Я что-то не видела, чтобы мой главный, на этот момент, подозреваемый доставал пистолет и целился. Нет, резкие хлопки напугали начальника убойного отдела не меньше меня. Палил не он. И не в меня. Стреляли вообще не в этом кабинете.

Стас выскочил в коридор, то же самое сделали еще несколько небритых мужиков, видимо, тоже из убойного отдела.

– Что это? Нападение? Бандиты жаждут мести?

– Захват? Террористы хотят завладеть нашим оружием?

– Откуда пальба? – оживленно обсуждали они.

И я высунула нос в коридор – люблю быть в центре событий. Громкие хлопки раздавались из-за двери справа от нашего кабинета. Стас занял позицию и откуда-то из-под свитера достал пистолет.

– На счет три ломаем дверь, – отдал он приказ подчиненным.

– А может быть, сначала постучим: мол, откройте, милиция!

– Подожди, Стас, не спеши. Это Петрович с Митькой-стажером колет «быка», – доложил начальнику один из оперов.

– Коррида? Прямо здесь, за дверью? – изумилась я.

– Да не коррида, допрос, – милиционер посмотрел на меня, как солдат на стреляные гильзы.

– Понятно, штурм отменяется, – Стас убрал оружие и пояснил специально для меня. – У нас есть информация, что конкуренты убили директора ресторана в Подольске. Мы взяли исполнителя – чисто конкретного пацана, другими словами, «быка». Теперь нужно выйти на заказчика.

– Но «бык» в отказ ушел. Только ухмыляется, – скривился опер. – Мол, делайте, что хотите. Я занимался боксом, к боли привычный. Хоть режьте, ничего не скажу. Вот, наверное, Петрович и расстроился, достал ствол.

– А вдруг этот «бык» расстроился и достал ствол? – забеспокоился третий опер. – Петрович, перед тем как палить, всегда предупреждает.

Господи, куда я попала? Пытки, стрельба, стволы и быки – все это в порядке вещей? Похоже, никто здесь не удивится, если узнает, что Стас задушил пару-тройку кандидатов в мэры и журналиста.

Резкие звуки за дверью прекратились. В следующую секунду она с треском отворилась, и я увидела худого, длинного парня со свирепым лицом.

– Ты чего, Петрович, шумишь?

– Ты его уложил, что ли?

– Неотложку вызывать?

Петрович только сплюнул:

– Мать твою! Щас кому-то столько шума будет, что затычки не помогут. Щас я кого-то так уложу, что неотложка не успеет.

– Ты о ком? – уточнил Стас.

– Небось о бухгалтерии. Они премию ко дню розыска зажали, – предположил один из коллег.

– Я о продавце из магазина «Отмечалово», – отчеканил Петрович. – Будет ему теперь что отметить! Я у этой заразы купил фейерверки на день рождения сына, а они начали сами рваться, прямо здесь и сейчас, у меня в кабинете. Я теперь контуженный, мне теперь все можно!

Милиционер обвел присутствующих диким взглядом.

– Петрович, стой! – из кабинета выбежал юноша бледный со взором горящим.

Стажер, поняла я. Не «бык» же.

– Петрович, не руби сплеча, прости продавца, пусть живет. Мы благодаря этой никуда не годной пиротехнике дело раскрыли!

Выяснилось, что гражданин «бык» к ударам в челюсть приучен, а вот к резким звукам нет. Когда без предупреждения началась внутри кабинетная канонада, причем непонятно из какого оружия, он струхнул. Когда Петрович вылетел за дверь, за подкреплением, киллер сдал Митьке заказчика…

Суета в коридоре закончилась, я и Стас вернулись на исходные позиции.

– Значит, ты полагаешь, я так хочу прижать Табуреткина, что фабрикую против него улики? А то и сам мочу людей направо и налево, чтобы сорвать выборы и подставить его? – притворно спокойно поинтересовался начальник убойного отдела, усаживаясь за свой стол. – Неужели ты думаешь, что из-за какой-то детской влюбленности я буду портить статистику себе и милиции всей области, подкинув ей стаю «глухарей»? Нас ведь из-за этого будут долго иметь все начальники, а потом еще премии лишат. Так что извини, Виктория, ты попала пальцем в небо.

– Но ты признаешь, что терпеть не можешь нашего кандидата? – не унималась я.

– Поганый он человек, Вика, – согласился Стас. – Только о себе думает. К сожалению, это не преступление. Я просто с ним не общаюсь. А вот он мне может и позавидовать. Так как на личном фронте давно наши победили. Жена, сын – все как надо. В отличие от Табуреткина.

Он открыл ящик стола, вытащил фотографию в рамке и протянул мне. С нее улыбались Стас, круглолицая симпатичная девушка и беззубый мальчишка, похожий на него. Эти открытые счастливые лица больше слов подействовали на меня.

– Ну, слава богу! – Я вздохнула с облегчением. Когда всех подозреваешь, это так нервирует. – Как мне надоели эти оборотни в погонах. Как хочется нормальных милиционеров, которые спасут, если что, и посадят кого надо.

– Еще бы понять, кого именно. Но в одном ты права, Вика, Чумазову я действительно звонил. Не для того, чтобы заманить его на встречу и убить, а чтобы выяснить, почему он со своим оператором оказался у дома Табуреткина, когда мы доставляли его на допрос.

– Ну и как, выяснил?

– Напрямую он мне не ответил. Однако думаю, это штаб Костина постарался.

– А душитель посчитал это грязным приемом и укокошил очередную жертву.

– Есть и другой вариант. Возможно, кто-то из вашего штаба решил заткнуть рот скандальному журналисту и сработал под маньяка. Версий много, надо их проверять. Вика, нам нужна информация изнутри.

– Ладно, – решила я, – раз ты не злодей, а хороший парень, постараюсь помочь…

Но сначала мне все-таки нужно было поработать. Сегодня – пятница, так что на помощь следствию у меня будет суббота и воскресенье. Благо, штаб трудится без выходных.

В учительской вовсю шел диспут.

– Опять иностранцы на смотрины приезжают. Детей будут выбирать, как коров: чуть не зубы у них посмотрят, – возмущалась пожилая математичка Марья Петровна. – Еще неизвестно, что у этих иностранных усыновителей на уме…

– По-моему, известно, они не рабов покупают, а сына или дочку хотят. Это же хорошо, что у детей появляется шанс обрести семью, пожить в нормальной стране, – заступилась за иностранцев Настена.

– А как же «дым отечества нам сладок и приятен»? – нахмурилась Ираида. – Запад – это культура потребления. Я же учу детей думать о смысле жизни. Здесь они хотя бы Достоевского будут читать, а там что? В английском языке даже знаков препинания нет!

Это, конечно, камешек в мой огород.

– Ну если это такой примитивный язык, то с чего это наш великий и могучий из него столько слов натырил? – удивилась я. – Видели объявление в супермаркете напротив: «требуется мерчендайзер». Знаете, кто это такой?